Ознакомительная версия.
— Когда все кончится, ты отдашь мне Тригор, забудешь о том, что ты принцесса, и уедешь навсегда из этой страны, прихватив Альдреда. Только так, Олианна. А иначе — гори все огнем, мне плевать, что будет с Тригором, мы отправимся к Пределу вместе.
Дарька ревела, в который уже раз за последние недели. Пока подруга тихо всхлипывала, лежа на постели, я лежала рядом и читала.
— Мне кажется, ты не замуж выходишь, а в изгнание отправляешься.
— Извини. Я просто нервничаю. Что, если он не вернется?
— Вернется. Он еще даже не ушел. Уйдет — будешь реветь. Порадуйся хоть перед свадьбой.
После того как Виктор согласился на наш с Альдредом план, мне надо было только не мешать умным людям разрабатывать операции по поиску и уничтожению Артефактов, никт и прочей гадости. Меня очень интересовал вопрос, как они собираются уничтожить главную опасность — моего отца, но Альдред делал вид, будто моя помощь ему совсем не нужна. А я, в свойственной мне манере, не напоминала. Просто делала то, что должна была делать.
Дарька снова принялась всхлипывать.
— Слушай, он вернется.
Сомжар должен был возглавить группу людей Виктора, которые заберут потерянные Артефакты.
— А вдруг нет? Вдруг там будут никты? Или Артефакты опасны? Вдруг там будет…
Она опасалась произносить имя моего отца и вообще говорить о нем в моем присутствии. Вообще Дарька в эту заварушку попала незаслуженно.
— Там не будет моего отца. Наверное, там будут никты, но мы предусмотрели этот вариант. Если что, они просто оценят ситуацию и повернут назад.
Мы обе знали, что никто никуда не повернет; и Сомжар, и остальные воины готовы идти до последнего. Но обманываться было легче.
— Я обещаю, Дарька, они вернутся, — единственное, что я могла ей сказать.
Постепенно подруга успокоилась. Такое настроение накатывало на нее стабильно раз в два-три дня, но она быстро отходила и продолжала суетиться. Вокруг Сомжара, вокруг Айбиге. Вокруг всех, кому, как Дарька думала, требовалась ее забота. Иногда она обращала свой благодетельный взор на меня.
— Что это?
Я не успела скрыть запястья длинными рукавами рубашки, и Дарька заметила следы. Долго не заживали, заразы. Кто бы подумал, что никта мучается от обычных ссадин.
— Все нормально. Это мы с Альдредом немного переборщили, когда предавались разврату.
Дарька густо покраснела и отвела глаза, поняв, о чем я говорю. Я же фыркнула:
— Брось, чего ты смущаешься? Ты почти замужем!
Она аккуратно повесила платье на плечики. Платье Дарьке сшили красивое, кремового цвета, пышное и легкое. Я украдкой любовалась им, хоть никте и не положено мечтать о свадьбе. Выжить бы. Но Дарька — единственная из нас, кому все-таки повезло в любви. Сеславию я так и не видела, она не выходила из своих покоев и не изъявила желания со мной пообщаться. Настаивать я не стала.
— Олян, а тебе нравится быть с Альдредом? Вообще… и в постели?
— Со второй попытки, — ответила я, вспомнив наше «общение» в замке его родителей. — В первый раз мы как-то не очень хорошо начали. А вообще — да, он, в отличие от Виктора, не желает заграбастать Тригор, не мечтает меня где-нибудь запереть, не шантажирует, не врет, слушает меня. Это необычное, но приятное ощущение.
— Так, а зачем ты притащила Айбиге? — с недоверием спросила Дарька, очевидно, удовлетворившись разговором о наших с Альдредом отношениях.
— Я просто помогла ей. У нее не сложилась судьба, а здесь она сможет учиться.
— Что, вот прямо просто помогла, по доброте душевной? — прищурилась подруга.
— Ну да. Про никт ходит много слухов, но не такие уж мы и звери.
Айбиге пока ничему не училась. Да и вообще в замке было не до учебы, так что, можно сказать, проект Виктора провалился. Но в перспективе — почему нет? Наличие сильных магов для Тригора много значит. Пока что Айбиге помогала на кухне и особенно много возилась с огромными лесными кошками Виктора. Те сразу прониклись к ней симпатией, и это устраивало обслугу замка. К агрессивным питомцам они подходить просто боялись.
С Дарькой долго не посидишь. Она то ревет, то спит, постоянно нервничает и суетится. Может, во мне говорила проклятая кровь, может, я просто не любила предпраздничную суету, но подготовка к свадьбе, как по мне, шла нормально. С не превышающим установленные значения неприятностями, накладками и проблемами. А кто живет без проблем? У Дарьки хотя бы свадьба есть.
А мне остается то, что может предложить Альдред, устающий после многочисленных совещаний, докладов и просто разговоров.
— Знаешь, — сказала я этим же вечером, — у всех любовниц голова болит перед сексом, а у меня — после.
Он остановился. Наверное, было сложно переключиться с процесса на разговоры, но если уж мне захотелось острить, то на страстное продолжение вечера он мог не рассчитывать.
— Почему?
— Потому что я об спинку кровати бьюсь. Головой.
— Так отодвинься, — фыркнул он.
— Так я к ней привязана! Куда я отодвинусь?
— Прости.
Меня отвязали и удобно уложили. Я воспользовалась моментом и запустила когти в спину бедного Альдреда. А чтоб знали, что мой. Если какая-нибудь Лайла решит, что вот этот мужчина — общественная собственность, я и ей что-нибудь расцарапаю. А самое главное, все будут меня жалеть.
Что? Олианна подбила глаз Альдреду, оттаскала за волосы Лайлу, опрокинула кастрюлю с картошкой на голову его величеству? Бедная девочка, это проклятие так ее изменило, скорее бы все кончилось, и она стала самой собой. Просто беспроигрышная ситуация.
— Слушай, а тебе помощь не требуется? — поинтересовалась я.
Все-таки не то настроение было, не то.
— Нет, любовь моя, я справляюсь. А ты, похоже, не настроена получать удовольствие.
— Я же не гитара, чтобы меня настраивать. И я вообще не о сексе.
— Действительно, во время секса ты говоришь не о сексе. Как я сам-то не догадался?
— Альдред, я хочу знать, что у вас там происходит! И хочу помогать. Я ведь многое могу.
Он улыбнулся:
— А помолчать не можешь, да?
— Нет! Сейчас орать начну!
В общем, не получилось у нас страстного соития, или как там в книгах пишут, ржали минут десять.
— Я скучаю по тем временам, когда ты здесь училась, — неожиданно произнес Альдред. — Давай снова начнем тренировки?
— Ты хочешь, чтобы я тебя тренировала? — делано обрадовалась я, за что получила ощутимый шлепок по мягкому месту.
— Мне больше нравилось, когда ты меня боялась, — проворчал Альдред. — Больно разговорчивая стала.
В последнее время засыпал он мгновенно. Я не донимала Альдреда требованиями поговорить со мной или просьбами что-нибудь сделать, хотя, конечно, хотела быть осведомленной. Но он считал, что так для меня безопаснее, и я не могла его винить. Потому что сама считала точно так же.
Ознакомительная версия.
