Зар лежал на спине, утопая в собственной крови.
Синий свет угас навсегда.
Он был мертв.
Герлах остановил коня и посмотрел на распростертое на снегу тело. Изувеченное, изборожденное шрамами лицо вождя показалось ему знакомым.
Герлах думал, что такое может приводиться только в бреду, – перед ним был Карл Райнер Воллен. И все же это не был Воллен. Он смотрел на существо, которое когда-то звалось этим именем. Во что он превратился? Чем бы он стал, если бы Герлах не остановил его?
Герлах содрогнулся. Если бы он узнал своего врага, возможно, хоть на мгновение, но решимость покинула бы его и тогда…
Небо очистилось так же внезапно, как совсем недавно стало черным. На широкой равнине великий полк с новыми силами обрушился на орду Сурсы Ленка и погнал варваров за Урскую, с которой за считаные секунды сошел лед.
Герлах не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Его не волновало, кто побеждает, а кто проигрывает. Он подобрал брошенное им знамя роты и побрел к тому месту, где лежал Билидни. Над ротным склонился на коленях израненный Бородин.
Герлах опустился на снег рядом со старым мастером лошадей. В глазах у него стояли слезы.
– Вебла не плакать. Не время горевать, – вздохнул Билидни. – Ротный Билидни умирал уже много лет.
Герлах хотел сдержать слезы, но у него ничего не получилось.
– Ты убил его, Вебла, – сказал Билидни. – Как тебе показывал Дазх.
– Это все-таки был круг, – сказал Герлах.
– Яха. Ротный Билидни тебе говорил. Но Вебла уронил знамя.
Герлах тряхнул головой и пожал плечами.
– Это неважно, – сказал он.
Билидни похоронили вместе с другими погибшими в открытой степи. Лошади уносили их к огню Дазха. Герлах надеялся, что, когда они завершат свой земной путь, у них появятся крылья, которые и поднимут их в небо.
Поздней весной в Чамон Дареке уцелевшие воины из отряда Азитзина, которые отбили его тело, прежде чем отступить с поля боя, прощались со своим вождем.
Они положили тело зара на сакральный холм и разложили вокруг него его оружие и доспехи. Барлас положил рядом с Азитзином целый, неповрежденный лук.
Неустрашимая Лошадь-Карла-Азитзина стояла на страже рядом. Ее круп водрузили на свежевыструганные колья. Зажгли погребальный костер. Хзаер выдул из своего рога долгую прощальную ноту, и Эфгул завопил, обращаясь к небесам:
– Азитзин!
Сошли снега. Война охватила весь мир. В области весна вступила в свои права. Над степью в потеплевшем воздухе кружили тучи мошкары. Рота остановилась в станице Олкан. Всадники смерти зализывали раны и восстанавливали силы.
Вот уже несколько дней Герлах маялся и не мог найти себе места. Его влекло куда-то, но куда, он сам не мог понять.
Как-то на закате дня Герлах стоял во дворе станицы и смотрел на краснеющее над степью небо. И вот тогда он увидел облако, которое было похоже на ягненка, сосущего молоко у матери. Герлах понял – пришло его время. Это облако прошло по кругу, и он увидел его во второй раз. Его путешествие подошло к концу.
Герлах взнуздал Саксена и приторочил к седлу свои пожитки. Вейжа и Витали понимали, что происходит, но не протестовали. Они помогли ему надеть доспехи. Герлах передал знамя роты Кубеху.
– Присматривайте за ним хорошо, – сказал он, выехал за ворота и поскакал в степь.
Сгущались сумерки. За спиной Герлаха Витали и Вейжа, которые остались стоять в воротах станицы, вдруг начали выкрикивать его имя, словно вдруг решили вернуть его обратно.
– Вебла! – кричали они. – Вебла, яха! – снова и снова неслось над степью.
Герлах ни разу не обернулся. Он скакал до тех пор, пока не наступила ночь, а зовущие его голоса не растворились в бескрайней степи.
Дуплет – род камзола.
