Мошка подошла к упавшему дереву, забралась на ствол и счистила грязь с ботинок. Рядом рос куст ежевики, она сорвала несколько ягод и отправила в рот. Они были терпкими и мохнатыми, так что глотать их было щекотно. Она решила забраться повыше, чтобы дотянуться до спелых ягод, но вдруг крепкие руки зажали ей рот и стянули на землю.
Несмотря на испуг, Мошка отчаянно отбивалась локтями, и вскоре неизвестный поставил ее на ноги и отпустил. При виде знакомого лица шок сменился удивлением.
— Мистер Кольраби! — воскликнула Мошка. — Я вас так искала, везде. И не могла найти. Столько всего случилось… А вас не было в кофейне, и миссис Нокс не знала…
Кольраби покачал головой и приставил палец к губам, призывая Мошку к тишине.
— Тише, Мошка, — сказал он. — За тобой следят. Следят от самого Манделиона. Я так понимаю, ты не планировала отвести их к печатному станку?
Мошка покачала головой.
— Тогда давай попробуем оторваться.
И Кольраби уверенно повел ее за собой по тропинкам, которые, похоже, знал как свои пять пальцев. Мошка обратила внимание на его рост. То ли в темноте он казался выше, то ли днем нарочно горбился, чтобы не выделяться из толпы.
— Кто за мной следит? — спросила она шепотом.
— Книжники, — ответил Кольраби нормальным голосом, и Мошка решила, что погоня осталась далеко позади. — Ты продиралась сквозь кусты, маленькая богиня, точно боров, и они шли за тобой по звуку. А я шел за ними. Когда ты остановилась, они растерялись и стали спорить, кому ползти вперед на разведку. Я решил, что найду тебя первым.
— А как вы узнали, что я иду к печатному станку?
— Просто увидел твой передник в бочке и обо всем догадался. Раз тебя преследуют Книжники, они уверены, что станок у тебя. А я доверяю их чутью. И где он?
— В трюме на пароме старьевщиков. Я спрятала его в камышах и вспомню это место, как увижу. Я вам покажу.
Но через несколько секунд она спросила с беспокойством:
— Вы заберете его, да?
— Мошка, — сказал Кольраби спокойно, но твердо, — подумай, сколько неприятностей причинил Манделиону этот станок. Пойми, это слишком опасный предмет, он не должен попасть в плохие руки. Книжники просто разберут его или приспособят штамповать всякую нудятину. Незавидная участь, правда? А если им завладеет посторонний человек, он станет печатать всякую галиматью и сам пострадает. Кто-то должен позаботиться, чтобы этот станок использовали по назначению.
— А если там будут книги, у станка… Мне можно будет читать их?
Кольраби ответил не сразу. Мошка не видела его лица в темноте.
— Вероятно, — сказал он. — Давай так договоримся. Я поплыву вниз по течению, а тебя возьму с собой.
— Нам нельзя вниз по течению, мистер Кольраби! Я как раз хотела вам сказать. От побережья плывет корабль, он не должен заметить нас. И еще, слушайте, мистер Кольраби, я скажу вам кое-что про леди Тамаринд…
Мошка, забывшись, повысила голос. Кольраби цыкнул на нее и оглянулся, проверяя, не видно ли преследователей. Одной рукой он взялся за пистолет, висящий на поясе, а другой дал Мошке знак не шевелиться. Убедившись, что все тихо, он отправился дальше, слегка пригнувшись, и поманил Мошку за собой.
Невысказанные слова жгли ее изнутри. Вскоре лес стал редеть, и они вышли на болотистую опушку, поросшую кустарником.
Затем они прошли под сенью деревьев и снова оказались на открытом пространстве. Лунный свет упал на лицо Кольраби. Он сделал в молчании несколько шагов, а затем с улыбкой оглянулся на Мошку. Точнее, на то место, где ожидал ее увидеть. Но не увидел.
— Мошка?
Улыбка на лице Кольраби превратилась в растерянную гримасу, ее сменило выражение крайней сосредоточенности. Мужчина стал похож на хищного зверя, выслеживающего добычу.
Скрытая листьями папоротника, Мошка лежала плашмя на земле, прижавшись щекой к влажному слою прелой листвы.
— Мошка?
На улицах Манделиона Мошка доверилась бы их переменчивому потоку и суматохе, затерявшись среди пешеходов и экипажей. Но здесь, в лесу, требовались иные навыки. Будь готов замереть, слившись с деревом, будь тише шелеста травы, растворись в красках и звуках леса. Если не можешь обмануть глаз наблюдателя, обмани его ум — будь там, где тебя не ожидают увидеть, и тебя не заметят. Держись выше или ниже уровня обзора, используя особенности ландшафта. Эти трюки Мошка знала с самого детства.
Она сбросила передник и чепец и спрятала лицо в распущенных волосах. Подождав, пока Кольраби отойдет подальше, она поднялась на четвереньки. Пока он осматривался, ища ее там, где ее не было, она шагнула на ствол упавшего дерева, поросший мхом, и, раскинув руки, прошлась по нему бесшумно, как кошка. За секунду до того, как Кольраби оглянулся, она спрыгнула на мягкий дерн и припала к земле.
Здесь она была в своей стихии.
Собрав юбку в руку, Мошка проскользнула между деревьями и, выйдя к речному берегу, увидела заросли камышей, покачивающихся в лунном свете. Только парома не было. Она заметила ямку в песке и поняла, что колышек расшатался и выпал и паром унесло течением. От этой мысли внутри похолодело, но вдруг через брешь в камышах она разглядела край парома.
Она полезла через камыши. С каждым шагом земля становилась мягче, грязь все сильнее засасывала башмаки. Вскоре под ногами захлюпало. Берег оказался неожиданно крутым, всего через несколько шагов Мошка ушла по пояс в ледяную воду, только юбка всплыла блином.
Цепляясь за камыши, Мошка брела к парому. Она успела дойти до него раньше, чем юбка пропиталась водой и начала тянуть ее вниз. Уперевшись в край, Мошка забралась на палубу. Хватаясь за камыши, стала вытягивать паром из трясины. Ей удалось продвинуть его почти до конца камышовых зарослей, но дальше двигаться он не желал. Осмотрев паром со всех сторон, она поняла, что веревка с колышком за что-то зацепилась.
Мошка дернула за веревку, но та не поддалась. Она стала дергать сильнее, но тщетно. Мокрая холодная юбка липла к ногам, силы ее были на исходе. Она попробовала отвязать веревку от парома, но та была привязана морским узлом к железному кольцу, а пальцы онемели от холода. От бессильного отчаяния глаза Мошки наполнились слезами. А когда она подняла взгляд на берег, то увидела там Кольраби.
Он тяжело дышал после долгого бега. Луна ярко освещала его лицо, и Мошка прочитала в нем недоумение и обиду. Он шагнул к Мошке, не глядя под ноги, но сразу остановился и задумался, как преодолеть трясину. Ночь и камыши усложняли задачу, а Кольраби явно не был готов лезть в топкие прибрежные заросли в ботинках.
В левой руке он держал шляпу, как будто снял, чтобы не потерять во время бега, но Мошка заметила, что он прячет за ней правую руку.
