Самах откинулся в кресле, вздохнул и провел рукой по глазам. Ола в безмолвном удивлении посмотрела на мужа. Он вовсе не был суровым судьей. Сейчас Самах напоминал усталого отца, вынужденного наказать горячо любимого, хотя и безответственного ребенка
– Не скажете ли вы нам, брат, почему вы нарушили наш запрет?
– Можно, я немного расскажу о себе? – спросил Альфред – Тогда вам будет легче понять…
– Пожалуйста, рассказывайте. Вы имеете право говорить все, что пожелаете
– Благодарю вас, – слабо улыбнулся Альфред. – Я был одним из последних детей, родившихся у сартанов Ариануса. Это произошло через много веков после Разделения и после того, как вы ушли в Сон. Дела на Арианусе шли неважно. Нас становилось все меньше. Взрослые умирали по неизвестным причинам, а дети не рождались. Тогда мы не знали, чем это вызвано, хотя теперь я это знаю note 37, – тихо, почти что сам себе сказал Альфред. – Но мы собрались здесь не за этим.
Жизнь сартанов на Арианусе была очень трудной. Дел было очень много а людей не хватало. А численность меншей тем временем росла. Они совершенствовались в магическом искусстве и в механике. Их стало слишком много, и мы уже не могли удержать их под контролем. Я думаю, в этом и была наша ошибка. Мы были уверены в своей мудрости и не желали слушать советов. Мы хотели управлять всем. А когда мы уже не могли управлять меншами, мы оставили их и скрылись в свои подземные убежища. Мы боялись.
Наш Совет решил, что, поскольку нас осталось так мало, следует погрузить нескольких молодых людей в анабиоз, с тем чтобы через некоторое время они вернулись к жизни. Мы надеялись, что когда-нибудь дела пойдут лучше. Видите ли, мы были убеждены, что к тому времени сумеем связаться с остальными тремя мирами.
Многие из нас добровольно вошли в хрустальные ниши. Одним из них был я. Я с радостью покинул этот мир, – тихо сказал Альфред. – К несчастью, я оказался единственным проснувшимся.
При этих словах Самах, который до этого, казалось, слушал вполуха, со скучающим видом, выпрямился и нахмурился. Остальные члены Совета зашептались Ола увидела на лице Альфреда боль и горечь одиночества, и сердце ее наполнилось жалостью и сочувствием
– Когда я проснулся, то обнаружил, что все мои братья и сестры мертвы. Я остался один в мире меншей. И мне было страшно, очень страшно. Я боялся, что менши обнаружат, кто я такой, и попытаются использовать мои магические способности в своих честолюбивых целях.
Сперва я прятался от них. Не знаю, сколько лет я провел в подземельях, где так долго скрывались сартаны. Но изредка я наведывался в верхний мир, к меншам, и не мог не замечать, какие ужасные вещи там творились. Я вдруг понял, что хочу помочь им. Я знал, что могу помочь, и мне пришло в голову, что ведь нам, сартанам, и полагалось помогать меншам. Я подумал, что с моей стороны эгоистично прятаться, если я могу хотя бы немного улучшить положение дел. Но вместо этого я только все испортил note 38.
Самах беспокойно шевельнулся.
– Ваша история воистину трагична, брат, и мы скорбим о гибели наших сородичей на Ариаиусе, но большую часть этого мы уже знаем, и я не вижу…
– Пожалуйста, Самах, потерпите немного, – сказал Альфред с тихим достоинством, которое, по мнению Олы, очень ему подходило. – Все это время, проведенное среди меншей, я тосковал по своему народу. И я понял, к своему великому сожалению, что принимал своих сородичей как нечто само собой разумеющееся. Я уделял слишком мало внимания прошлому сартанов, никогда не задавал вопросов и не интересовался им по-настоящему. Я осознал, что слишком мало знаю о Разделении и о том, что значит быть сартаном. Так росло мое стремление к знаниям. Оно и сейчас со мной.
Альфред с мольбой взглянул на членов Совета.
– Неужели вы не понимаете? Я хочу знать, кто я такой. Почему я здесь. Что мне предназначено.
– Это вопросы меншей, – с упреком сказал Самах. – Сартану не подобает задавать их. Сартан знает, зачем он живет. Он знает свою цель и действует в соответствии с ней.
– Несомненно, если бы я не был столько времени предоставлен сам себе, мне не пришлось бы задавать подобные вопросы, – ответил Альфред. – Но мне не к кому было обратиться. – Альфред больше не выглядел так, словно был придавлен благоговейным страхом. В этот момент он был силен сознанием своей правоты. – И из того, что я прочел, мне кажется, что эти вопросы задавали и до меня и что ответы были найдены.
Некоторые члены Совета встревоженно переглянулись, и затем все взгляды обратились к Самаху.
Самах выглядел серьезным и опечаленном, но не сердитым.
– Теперь я лучше понимаю вас, браг. Жаль, что вы не доверились нам раньше.
Альфред покраснел, но не опустил глаз. Он твердо и внимательно смотрел на Самаха тем ясным взглядом, который лишал Олу покоя.
– Позвольте описать вам наш мир, – сказал Советник, наклонившись вперед и положив руки на стол. – Он назывался Землей. Некогда, много тысячелетий назад, им управляли одни лишь люди. Они развязали ужасную разрушительную войну – это вполне соответствовало их характеру. Война не уничтожила мир, как многие боялись, но она необратимо изменила его. Говорят, что в дыму и пламени той катастрофы родились новые расы. Но я сомневаюсь в этом. Мне кажется, эти расы существовали всегда, но предпочитали держаться в тени до тех пор, пока не пришло их время.
Предполагается, что тогда же в мире появилась магия, хотя всем известно, что эта древняя сила существует с начала времен. Она тоже ждала своего часа.
В том мире было множество религий, некоторые из них просуществовали века. Менши были рады возможности свалить все свои промахи и неудачи на некое Высшее Существо. Подобных существ было много. Они были незримы, капризны и требовали безоговорочной веры. Неудивительно, что, когда сартаны пришли к власти, менши с радостью перенесли свою веру на нас, существ из плоти и крови, которые дали им разумные и справедливые законы.
И все бы было хорошо, если бы в то же время не вошли в силу наши противники, патрины note 39. Менши были сбиты с толку, и многие из них последовали за патринами. Патрины подчиняли их силой либо подкупали богатствами, отнятыми у других.
Мы вступили в борьбу с нашими врагами, но бороться с ними было нелегко. Патрины ловки и хитры. Например, патрин никогда в открытую не займет престол. Они оставляют это меншам. Но можете быть уверены, что они займут все должности «советников».
– Но ведь из того, что я прочел, – робко вставил Альфред, – следует, что сартаны тоже часто занимали эти должности.
Самах нахмурился.
– Но мы действительно были советниками! Мы предлагали меншам свои советы и мудрое руководство Мы не пытались захватывать троны и превращать меншей в марионеток. Мы стремились учить и направлять меншей.
