— Вы сможете создать еще несколько подобных экземпляров, если я принесу исходники? СБ неплохо вам заплатит за возможность владеть артефактами, способными обнаруживать чары. На покупку автомобиля точно хватит, — тоном змея-искусителя сказал менталист.
— Если у меня будет время, — туманно пообещала, подавив желание вытребовать с главы СБ контракт на поставку артефактов прямо здесь и сейчас. Нет, жажда денег и славы точно до добра не доведет.
Надев очки, я сосредоточилась на артефактах. Сначала со всей предосторожностью изучила браслет и подтвердила:
— Он сломан и едва ли подлежит починке.
— Что именно с вами произошло?
Разъяснять Шефнеру, что артефакт усилил мое собственное желание, не хотелось. Ведь это я его обвинила в похоти и применении магии, а оказалась виновата во всем сама.
— Интереснее не что, а из-за чего. Артефакт смог повлиять по причине того, что плетение ментальных чар почти рассыпалось. И что-то повлияло на него извне. Есть у меня одна догадка, но прежде чем ее озвучить, я хочу проверить другие вещи.
С другим ментальным артефактом, медальоном, все было в порядке. Три кольца, которые я носила на левой руке, тоже оказались в хорошем состоянии. А вот те, что были на правой, довольно сильно пострадали. Одно кольцо почти разрядилось, а серебро, из которого оно было сделано, потускнело и стало более хрупким и ломким. Артефакт можно было выкидывать — починке он не подлежал.
Второе кольцо, с парализующими чарами, на физическом уровне выглядело нормально. А вот контур плетения оказался искривлен. Теперь попробуй я применить чары, парализовало бы именно меня. В лучшем случае. В худшем произошла бы остановка сердца, так как чары были сильно искривлены и накачаны силой до предела.
Браслет тоже был на правой руке. Что могло произойти? Оказалось, я задала этот вопрос вслух.
— Вы взаимодействовали с незнакомыми артефактами в последнее время? — уточнил Шефнер.
— По крайней мере, точно не в СБ. А все мои домашние артефакты мною проверены. Так что когда…
Я осеклась, вдруг поняв, что произошло.
— Котовский! Я касалась его сегодня, когда изучала рисунки на спине.
— Вот как, — бесцветным голосом сказал менталист. — Что ж, это еще один довод держаться от него подальше.
— Ерунда, — отмахнулась я. — Просто придется снимать с себя все артефакты и надевать защитные перчатки.
— Софи, я вполне серьезен.
Выдержать его пристальный взгляд было трудно. Но и позволить на себя давить нельзя.
— Я тоже. Это моя профессия, господин Шефнер. И я оцениваю риски.
Он тяжело вздохнул.
— Мне не хочется с вами спорить, к тому же вы еще не вполне здоровы. Поговорим об этом позже, — Шефнер поднялся с кресла. — Надеюсь, вы появитесь в СБ в положенный срок. Иначе мне придется отправлять в университет жалобу, что их студентка пропускает стажировку.
Таким официальным тоном обычно высказывают недовольство. Но я не была бы Вернер, если меня этим можно было пронять.
— Постараюсь не создавать никому проблем.
Кажется, мне не поверили.
Я проводила Шефнера до двери и принесла ему пальто.
— Значит, между нами все как прежде? — негромко спросил он, надевая перчатки.
Растерянно пожала плечами.
— Не знаю. Я в замешательстве. И мне нужно время, чтобы все обдумать.
— Видимо, на еще одно свидание в ближайшее время рассчитывать не стоит, — грустно сказал менталист. — Может, тогда поцелуете меня на прощание?
Наглости у главы СБ было не занимать. Как и риска — после того, что я устроила при нем утром.
— Нет, — как можно строже ответила мужчине.
— Хорошо, — послушно кивнул он. — Топчитесь по моему сердцу, отвергайте. Выгоняйте на улицу, даже не обнадежив одним махоньким, совсем невинным поцелуем. Я старый преданный пес и все стерплю.
— Не паясничайте, — ответила, против воли улыбнувшись.
Менталист подхватил мою руку и, легко пожав кончики пальцев, тут же отпустил ее. На мой удивленный взгляд ответил:
— Вы так редко искренне улыбаетесь мне, что ваши улыбки не менее ценны, чем поцелуи или объятия.
Я должна была убедиться, что на мне нет ментального воздействия и я способна отказать Шефнеру. Что он не вскружил мне голову. Но намерение оставаться неприступной оказалось весьма хрупким, разбившись о нежность его слов. Поэтому когда он уже почти отвернулся от меня, я порывисто схватила его за рукав и, встав на цыпочки, легко чмокнула мага. Собиралась в щеку, но так как в тот момент он поворачивал ко мне голову, получилось поцеловать в уголок губ. Несколько смелее, чем мне бы хотелось.
Реакция Шефнера оказалась странной. Он отчего-то прикрыл глаза и даже немного отодвинулся от меня.
— Что, и вы ничего не скажете? — смущенно спросила я.
— Эм-м-м… спасибо?
— Идите уже!
Я почти вытолкала менталиста за дверь. Ну и как после всего с ним общаться?! Не говоря о том, чтобы вести общие дела. Он же и без магии вертит мной как хочет! Теперь я уже жалела, что никогда не уделяла любовным отношениям должного внимания. И ведь даже посоветоваться не с кем, как защитить себя от лукавых глаз, жарких прикосновений, ласковых слов.
Я могла быть сколь угодно хорошим артефактором, но в любви оказалась совершенно беспомощна.
Когда дверь за ним закрылась, Мартин замер на крыльце, приводя мысли и чувства в порядок. А ведь он собирался быть предельно вежливым и учтивым, не давая повода лишний раз на себя обидеться. Но любая маска рядом с Софи трескалась и рассыпалась в один момент. И не удержаться от ревности, к счастью, кажется, незамеченной, и горького признания собственной уязвимости перед ней, облеченного в шутку. Это не говоря уже о неуместном желании похитить и забрать девушку себе, прекратив интригующую, но мучительную игру в ухаживание, после одного невинного поцелуя. А ведь он когда-то считал сдержанность одним из лучших своих качеств.
Маг тихо рассмеялся, представив, как с самым злодейским видом запирает Софи у себя в доме. Интересно, как скоро ему негде будет жить?
Нет, делать резкие движения было нельзя — таким хрупким было установившееся между ними перемирие. Да и в попытках завоевать симпатию девушки тоже было какое-то странное, неведомое ему прежде удовольствие. Хотя раньше он полагал, что ему и на работе хватает волнений, а в отношениях должно быть все гладко и спокойно.
Впрочем, медлить дальше тоже было опасно. Конечно, он собирался дать Софи доучиться спокойно, но внимание пана Котовского, ее неугомонность и его собственная нетерпеливость побуждали действовать более решительно. Одно дело — пытаться получить девушку, которая в твою сторону смотреть не хочет, и совсем другое, когда она сама целует тебя на прощание. Вот его награда за хорошее поведение!
