Логика этих рассуждений заводила Дзирта в тупик, так же как это было с Закнафейном. Куда может уйти дровский эльф? Нигде в Королевствах не примут темнокожего эльфа.
Значит, выход один – убивать? Убивать дровов?
Дзирт перекатился по стене, сделав это почти бессознательно, поскольку мысли его витали в лабиринтах будущего. Через мгновение он понял, что опирается спиной не на камень, а на что-то другое.
Он попытался отпрыгнуть, встревоженный тем, что обстановка вокруг него как-то странно переменилась. Когда он подался вперед, ноги его оторвались от земли, и он вернулся в исходное состояние. Не успев подумать о своем бедственном положении, он двумя руками уперся в стену за спиной.
Руки сразу прилипли к какому-то невидимому шнуру, который удерживал его. И тогда Дзирт понял, какую невероятную глупость он совершил; он знал, что никаким усилием теперь не вырвется из сети рыболова Подземья, пещерного охотника.
– Дурак, – сказал он самому себе, почувствовав, что отрывается от земли.
Он должен был предусмотреть это, должен был с большей осторожностью бродить в одиночку по пещерам. Но упираться голыми руками! Он взглянул на рукояти своих сабель, бесполезно висящих в ножнах.
Пещерный охотник, наматывая шнур, втаскивал его на верх высокой стены, прямо к своей жадной пасти.
Мазой Ган'етт самодовольно ухмыльнулся, завидев, как Дзирт покидает город.
Времени у него оставалось в обрез: Мать СиНафай не обрадуется, если он опять не выполнит свою задачу и не покончит с младшим До'Урденом. Теперь терпение Мазоя вознаграждено: Дзирт уходит один, он выходит из города! Свидетелей нет; все будет как нельзя проще. Маг нетерпеливо выхватил ониксовую статуэтку из сумки и бросил на землю. – Гвенвивар! – крикнул он и оглянулся на ближайший сталагмитовый дом, проверяя, нет ли там кого-нибудь.
Взвился темный дымок и через миг превратился в волшебную пантеру Мазоя.
Мазой потер руки, восхищаясь тем, как это ему удалось придумать такой хитрый конец героическим подвигам Дзирта До'Урдена. – Есть работа для тебя, но она тебе не понравится! – сказал он кошке.
Гвенвивар небрежно присела и зевнула, словно желая показать, что слова Мазоя не были для нее откровением.
– Твой товарищ в одиночку ушел патрулировать, – объяснил Мазой, указывая на туннель. – Это очень опасно.
Гвенвивар поднялась, явно заинтересованная.
– Дзирта нельзя оставлять там одного, – продолжил Мазой. – Его могут убить!
Злые нотки в его голосе сказали пантере все о его намерениях раньше, чем он успел выразить их словами.
– Ступай к нему, малышка. Разыщи его там, в темноте, и убей!
Он попытался понять реакцию Гвенвивар, оценить, насколько ужасно это задание для пантеры. Гвенвивар стояла неподвижно, подобная той статуэтке, которая призвана была вызывать ее.
– Иди! – приказал Мазой. – Ты не смеешь отказаться исполнять приказ хозяина! Я – твой хозяин, несмышленое ты животное! Слишком часто ты об этом забываешь!
Какой-то момент Гвенвивар сопротивлялась, что само по себе было актом героизма, но увещевания хозяина и магическая сила его приказа оказались сильнее тех инстинктивных ощущений, которые пантера могла испытывать. Вначале нерешительно, но затем все больше влекомая природным инстинктом охотника, Гвенвивар метнулась между заколдованными статуями, охранявшими туннель, и быстро отыскала след Дзирта.
* * *
Недовольный действиями Мазоя, Альтон Де Вир тяжело опустился на землю за самой большой сталагмитовой глыбой. Мазой собирается предоставить кошке выполнить порученную ему самому работу; значит, Альтон не сможет даже увидеть, как умрет Дзирт До'Урден!
Альтон нащупал волшебную палочку, которую Мать СиНафай дала ему в ту ночь, когда послала вслед за Мазоем. Похоже, этой вещице не придется поучаствовать в уничтожении Дзирта.
«И все же палочка пригодится», – подумал Альтон. С ее помощью он расправится с остальными членами Дома До'Урден.
* * *
В начале своего вынужденного подъема Дзирт предпринимал отчаянные усилия освободиться, дергаясь и крутясь, подставляя плечи под каждый выступ породы на пути в тщетной попытке сорваться со шнура пещерного охотника. Но с самого начала, вопреки бойцовскому инстинкту, не позволявшему считать себя побежденным, он знал, что не сможет прекратить этот бесконечный подъем.
На полпути вверх, когда одно плечо кровоточило, другое ныло от ушибов, а пол был уже на расстоянии тридцати футов под ним, Дзирт покорился судьбе. Если и появится надежда спастись от крабоподобного чудовища, поджидающего на другом конце удочки, это может случиться в последние мгновения подъема. А теперь остается только следить и ждать.
Возможно, смерть – не такая уж плохая альтернатива этой жизни в западне, в окружении дровов, в подчинении жестоким законам их развращенного общества. Если даже Закнафейн, такой сильный и могущественный, умудренный годами и опытом, не смог примириться со своим существованием в Мензоберранзане, что уж тогда говорить о Дзирте?
Преодолев этот короткий приступ жалости к себе и увидев, что угол подъема изменился и показался верхний уступ, Дзирт почувствовал, что к нему возвращается воинственный дух. Может быть, пещерный охотник и схватит его, подумал Дзирт, но он не откажет себе в удовольствии нанести один или два удара в глаза чудовищу, перед тем как достаться ему в пищу!
Он уже слышал нетерпеливое пощелкивание восьми крабьих ног монстра. Прежде Дзирту уже доводилось видеть пещерных охотников, но они быстро уползали, не давая патрульным приблизиться вплотную. Он представлял себе это чудовище тогда, – и сможет увидеть его теперь, в схватке. Две ноги пещерного охотника заканчивались острыми когтями-клешнями, которыми он запихивал добычу в пасть.
Дзирт повернулся лицом к стене, чтобы увидеть чудовище, как только голова поравняется с уступом. Беспокойное пощелкивание усилилось, вторя ударам сердца Дзирта. Наконец он достиг края.
Юноша взглянул вверх и в одном или двух футах от себя увидел длинные хоботки чудовища, а в дюйме от них – пасть. Клешни протянулись вперед, чтобы схватить его прежде, чем он встанет на ноги; нет, у него не остается никаких шансов отбросить от себя эту гадость.
Он закрыл глаза, вновь подумав, что лучше умереть, чем жить в Мензоберранзане.
От этих мыслей его отвлекло знакомое рычание.
Проскользнув по лабиринту выступов, Гвенвивар предстала перед Дзиртом и пещерным охотником как раз в тот момент, когда юноша достиг последнего уступа.
Это был решающий момент для Дзирта, да и для пантеры тоже: спасение или смерть?
Гвенвивар примчалась сюда по приказу Мазоя, не думая о своем задании, действуя лишь по велению собственных инстинктов и магического заклинания. Гвенвивар не могла пойти против этого приказа, такова была предпосылка самого существования пантеры…. до этого момента.
