Сил, чтобы избежать удара, не было. Все что мне удалось, так это лишь подставить на пути твари обрубок своей руки.
Не знаю благодаря чему, но моя рука, будто по маслу провалилась глотку зверя, исчезнув в пасти почти что по локоть.
Тварь, не ожидав подобного, задергалась, попыталась сжать челюсти, что к моей вящей радости у нее не получилось. Тогда тварь попыталась освободиться, но позволить этому свершиться не позволил уже я, вцепившись ей в загривок второй рукой. Почти минуту мы боролись, даже не знаю, откуда у меня взялись на это силы. Но, в конце концов, зверь, выпучив глаза, замертво рухнул наземь.
На то, чтобы освободить руку, мне потребовалась почти минута. Освободив конечность, я подгреб тварь под себя. Было ощущение, что сейчас тварь вновь откроет глаза, так что медлить я не стал. Навалившись на тварь, левой рукой еле как нащупал засапожник и принялся за свою грязную работу. Странно, но с гибелью твари я почувствовал сильный прилив сил, даже усталость отступила. Видимо сработал дар духов леса.
Сил хватило ровно до того момента, как последний кусок сочащейся кровью плоти животного оказался в моем животе, после чего я бесстыдно потерял сознание.
Очнувшись, десяток секунд не мог понять, что же происходит. Тело ломило, болела голова, в нос шибал запах рвоты и разложения, чудовищно болела рука. Мутным взглядом окинув поляну, попытался встать на ноги. В голове слегка шумело, но мыслить это практически не мешало.
Нужно было в крайние сроки придумать, что делать дальше. На принятие решения мне понадобилась пара минут. Еще десяток минут ушел на то, чтобы порубить тварь на кусочки, дабы никто никогда не понял, что у нее не было сердца.
Рука выглядела ужасно, обрубок за ночь успел затянуться молодой кожицей, и это напрягало больше всего. Была мысль прижечь рану, дабы ни у кого не возникало вопросов о быстром ее заживлении. Хорошо хоть что я вовремя вспомнил, что по легенде духи леса наградили меня скорой регенерацией, так что калечить себя мне не пришлось.
Подобрав свои вещи, недобрым словом помянул трусливых лошадей, сбежавших при появлении твари. Теперь я мало того, что остался без большей части еды и дополнительного оружия, так мне еще несколько дней придётся переть по грязи своим ходом.
На последок обыскал труп командира, изъяв из его кошеля золотую монету, которую тщательно спрятал под подкладку сапога, серебро и медь трогать не стал, не стоит чтоб все думали, что я обираю своих.
Еще раз окинув поляну взором, убедился что ничего не забыл и двинулся в сторону города, баюкая побаливающую руку. В голове моей творился полнейший хаос, все планы крушились как карточный домик.
— Ну и как дальше жить то? — тихо спросил я у самого себя.
Многих людей ломает рушение их планов. Трудно представить, что тогда творилось в моей голове. Видимо моему разуму оказалось легче забыть все произошедшее. Помню, как добрался до Городка, как рассказал о произошедшем, помню, что мне налили чарку вина. Помню, что успел поведать Олгу правдивую версию. Собственно все, тут моя воля дала слабину, и разум сбежал за винную пелену. Алкогольное забытые стало моим верным другом на ближайшую неделю. Я пил пока дожидался своих, отправившихся на поиски тела командира. Пил, пока мы стремительно возвращались в Штордфорд. Помнится, там меня бросили в холодную, дабы я быстро протрезвел, после чего под запись быстро допросили и отпустили. В казармах мне делать было нечего. В глазах окружающих я видел только жалость, и она бесила меня так, что я вновь окунулся в алкоголь с головой. Несколько дней продолжался мой запой, прежде чем ранним утром меня под ручки не притащили в ратушу, под очи местного смотрителя. Там, под мою диктовку вновь написали пару рапортов, в точных подробностях заставили описать смерть командира и причину потери руки. Официально я сам себе её отрубил, потому что тварь откусила мне пол ладони, и остановить кровотечение у такой раны было невозможно.
Выслушав меня, смотритель передал меня в руки своих помощников, которые морщась от моего вида и запаха перегара, оформили мне пару грамот. Одна была о том, что я комиссован из армии по ранению. Вторая гласила о том, что мне присваивается медаль «За Выполнение Долга» и один золотой, как пострадавшему на службе.
Правда, деньги у меня тут же отобрал Олг, дабы я их не пропил. Зря он так конечно, я может, и много пью, но полностью голову не теряю. Видимо вдохновившись примером моего друга, на меня налетела интендантская свора, отобрав все когда-то выданное из своих запасов. Даже одежду отобрали, гады. Пришлось доставать из закромов ту, в которой когда-то прибыл для несения службы. Та может и налезла на меня, но нормально двигаться в ней я был не способен. За время службы я, оказывается, изрядно прибавил в объёме и даже не заметил этого.
В итоге пришлось раскошелиться на четыре серебряных, чтобы купить нормальную одежду. Хорошо хоть цены у нас тут были очень низкими на кожаную одежду. Добавив к которой шерстяной свитер, я остался вполне доволен результатом.
Делать мне в этом городе было больше нечего.
Последним делом, заглянул в казармы. Туск ради такого дела отпустил весь десяток с занятий.
Ребята окружили меня, каждый что-то говорил, хлопал меня по плечу, желал удачи. Но среди всех них, мне были важны речи только троих. Первым подошел Туск.
— Ну что ж, прощая мой лучший ученик, если узнаю что ты опустил руки, сам тебя найду и добью, — видимо мне показалось, но в уголках его глаз что-то предательски блеснуло, разглядеть что это было я не успел, так как оказался в чудовищной силы объятьях.
От таких эмоций самому хотелось разреветься, но взяв себя в руки, лишь хлопнул наставника по плечу и произнес:
— Спасибо вам за все, учитель.
Вторым до мен добрался Олг:
— Проведай близких дружище, моим передай что у меня все хорошо, как денег чуток скоплю, вернусь, — друг тоже не отказал себе в удовольствии проверить мои ребра на прочность, — за меня не волнуйся, я не подставлюсь, а сам смотри мне, узнаю что ты не разбогател, рожу начищу.
— Хорошо, — с грустью произнес я, расставаться с другом было чертовски неприятно.
Последним до меня добрался Алт:
— Надеюсь, пока мы дослужим, ты уже разбогатеешь и возьмешь нас под свое крылышко, — друг был наигранно весел, даже пихнул меня кулаком в плечо, — кстати, хочешь совет, закупись здесь кожей, в Улере продашь, чуть деньжат поднимешь.
— Так и сделаю дружище.
На прощанье помахал всем культей и пожелал удачной службы, после чего не оборачиваясь, покинул территорию казарм.
