— Ты считаешь нашу семью нищей? Только я выделил тебе десяток голов лучшего скота, Оррин, как отец — сотню, дедовы пастухи пригонят для тебя не меньше, да и родня не ударила лицом в грязь, так что ты вполне состоятельный орк. Добавь к этому лошадей, отару овец, ещё кое-что по мелочи и, конечно, несколько щенков — без них не обходится ни один степняк.
Перспектива сходить к ручейку и решить разом все свои проблемы опять показалась заманчивой. Я что, с таким трудом добирался сюда для того, чтобы пасти коров? Видимо, мои мысли ясно читались на лице, потому что Рорин вдруг наклонился и, пристально посмотрев мне в глаза, сказал.
— Эчеррин, детские игры кончились. Ты помнишь, сколько орков отдали свои жизни, чтобы дать тебе возможность добраться живым в земли кланов? У них остались дети, жёны, родня. Они сотней глаз будут следить за каждым твоим движением, и ты должен оправдать их надежды. Если поведёшь себя как избалованный человеческий детёныш и не станешь достойным их жертв, то у тебя жизнь будет грустная и короткая. Клан принял тебя, дал защиту, это обойдётся оркам ещё не одной жизнью, а ты всё в игрушки играешь. Тебе дали время привыкнуть, но не расслабляться.
— И что я должен делать?
Для меня его речь не стала новостью, я знал, что придётся платить за спасение моей жизни. Признаться, я не чувствовал уверенности в себе, находясь среди орков, но они давали шанс выжить и даже рассчитаться кое с кем по долгам, и я был готов пойти на многое за это. Пришло время узнать, что хотят от меня орки.
— Прежде всего, учиться. Всему и всегда, отдавая все силы, потому что времени у нас в обрез. Но стать своим ты сможешь, только поняв орков. На оставшуюся до занятий с шаманом неделю мы с тобой уедем в степь с твоим стадом. Будем заниматься плетью и дубинкой в свободное от скотины время. Пока ты не перестанешь вести себя как городской человек. У нас на тебя большие планы, но никто из орков не признает тебя своим лидером, пока ты боишься скотину и не умеешь с ней обращаться, не можешь один выжить в степи, и защитить себя и свою семью. Нам многое надо будет успеть, так что выезжаем вечером. Много вещей не бери — только смену белья и оружие. Сейчас иди в дом и вытряхни траву из волос, а то глупо выглядишь.
Дядя хлопнул меня по плечу и отошёл, оставив одного.
Да, пришло время для выплаты долгов. Пора уже заняться делами.
Тяжело в учении, Так нечего было приходить. Молодой боец.
Всё-таки живучие эти орки. Потому что для меня тренировки, рассчитанные на младший орочий уровень, оказались немного тяжеловаты. Если смотреть правде в глаза, то я еле тащился обратно к месту нашей ночёвки. Прошедшие десять дней вымотали меня больше, чем что-либо в предыдущей моей жизни. Как сладкий сон вспоминались занятия с Казимиром, теперь казавшиеся детским праздником. Никогда я так не уставал. Тяжелее всего были даже не физические нагрузки как таковые, а именно понимание того, что я не имею права на проявление слабости или жалости к себе. Груз ответственности камнем прижимал меня к земле, основательно затрудняя жизнь.
Нет, мне не приходилось бегать кругами или таскать тяжёлые камни для вырабатывания выносливости и силы, как солдаты моего отца, достаточно было просто присматривать за стадом. По прежним буколическим мечтам я был уверен, что стадо — это пять-шесть небольших коровёнок, размером не превышающих среднюю лошадь, но то, что предстало передо мной, не поддавалось никакой фантазии. Небольшое, по мнению моего дяди, стадо насчитывало более двух сотен голов здоровенных зверюг, которых орки считали коровами. Тот годовалый бычок, которого я почти не испугался, на самом деле был мелочью по сравнению со своими взрослыми собратьями. Средним быкам я свободно доставал рукой до холки, правда, при этом я сидел на лошади (в одиночку я старался к ним не приближаться). Вожак, самый здоровый бычара в стаде, в холке был вровень с Рорином, который катался на зверюге верхом (предлагал и мне, но я благоразумно решил не торопиться на тот свет). Теперь я верил орочьим байкам о том, что стадо спокойно отбивалось от волков (да им волки — что мне мыши!). Из-за летней жары длина шерсти на животных не превышала двух моих ладоней, но зимой, по рассказам пастухов, доставала почти до земли.
Я, по наивности, был уверен, что управлять такими глупыми животными будет просто. Да, да, конечно! Эти твари были достаточно умны для того, чтобы делать вид, что меня они совершенно не понимают. В первые дни, эти копытные обращали на меня внимания не больше, чем на чирикающую рядом птичку. Намахавшись руками и вдосталь наоравшись, я потерял всякий страх и даже пытался пинать коров, чтобы те отошли в нужную мне сторону, но они только с интересом на меня смотрели и аккуратно оттесняли от маленьких телят. Быки не видели своего хозяина в упор. Самое обидное, что собаки спокойно справлялись с этой задачей, лишь изредка покусывая за ноги самых упрямых животных. Одно хорошо, что свидетелями моего позора были только двое пастухов (моих дальних родичей, естественно) и Рорин при мне взял с них «торжественную» клятву молчания. Правда, меня терзали смутные сомнения, что они смогут удержаться и её не нарушить, так что оставался один выход — научиться справляться со своей собственной скотиной.
Режим дня определился сразу. С утра перегоняем стадо на новое место, со свежей и сочной травой, до обеда дядя обучает меня пользоваться оружием, все обедаем и отдыхаем в самое жаркое время дня, потом опять тренировка до сумерек, затем разбредшееся стадо сгоняем с помощью пастухов и собак к месту ночёвки, ужинаем и спим. Вроде ничего сложного и невозможного, но это только на первый взгляд.
Дело в том, что дядюшка взял моду будить на рассвете любимого племянника пинком в бок (достаточно чувствительным, между прочим), на моё возмущение он ответил.
— Что ты за орк, если к тебе любой может подойти и хорошо, если просто пнуть, а если зарезать или ещё что?
— Но здесь все свои, да и собаки не поднимали тревоги, так что ты зря меня ругаешь.
— Свои? Ты не у себя в замке (хотя и там не был в полной безопасности), будь готов отразить нападение в любой момент или не доживёшь до зимы.
— Но неужели обязательно будить меня подобным образом? — Сказал я возмущённо, потирая пострадавший бок. — Можно ведь просто подойти и разбудить.
— Ну нет! Я во время нашего путешествия насмотрелся на твои подъёмы, так что не хочешь получать в бок каждое утро, будь добр просыпаться раньше.
Как ни странно, орочий способ побудки сработал — уже на третье утро я сумел проснуться и скатиться с одеяла вовремя. Не ожидавший от спящего такой прыти, Рорин споткнулся и выругался, под громкий хохот пастухов. Хорошее настроение не покинуло меня из-за этого до самого обеда.
