— Дверь, которая приведет нас к подземному ходу? — уточнил Сардон, с недоверием глядя на проводника в черном капюшоне.
— Нет, — не поворачиваясь, недовольно ответил тот. — Дверь в келью настоятеля.
— И как же нам ее открыть? — подошел Сардон поближе и поводил рукой в поисках ручки или же задвижки. Ничего подобного не оказалось — поверхность двери была гладкой.
— Не так, как ты думаешь, — Шеба отметила, как в голосе чернокнижника появилось раздражение. Большее, чем тот обычно выказывал.
— Если ты так хорошо тут все знаешь, то дерзай, — Сардон поднял вверх руки и с досадой махнул, отходя в сторону.
Чернокнижник подошел к двери и, проведя рукой рядом по стене нащупал трещину в каменной кладке. Вернее, такой показалась она Шебе на первый взгляд. Присмотревшись внимательнее, девушка поняла, что это неглубоко прочерченные письмена, все того же вида, что красовались на табличках поверх дверей.
Чернокнижник отошел на шаг от двери, затем поклонился и что-то быстро сказал. Прежде чем все успели удивиться, дверь глухо ухнула, а затем отошла от стены, мягко отъезжая в сторону. Открыть ее полностью теперь можно было всего лишь легким движением руки.
— Откуда ты знаешь тайны этого храма? — Шеба ухватила чернокнижника за рукав и тихо прошептала, чтобы никто из остальных не услышал. — И не говори о том, что хорошо изучил записи. Церковники ни единого писания не оставили после себя.
— Просто не те книги смотришь, — вырвал рукав тот из хватки наемницы. — Ты никогда не задумывалась, почему появились люди в рясах черного цвета, которых вы зовете чернокнижниками? Не задавалась вопросом, куда делись разом все священники бога Солнца, когда стало ясно, что Империя людей доживает свои последние дни?
И отвернувшись, он быстрыми шагами удалился вглубь кельи. Девушка смотрела ему в след, и от страшных догадок, которые зародились в сознании, ей стало очень зябко.
— Нет, этого просто не может быть, — покачала она головой, стараясь забыть сказанные чернокнижником слова. — Это просто не способно быть правдой.
Келья оказалась небольших размеров. Едва все смогли в нее свободно поместиться. Встретили их лишь дряхлеющая кровать, стол, возле которого валялись обломки, похоже, некогда бывшие скамьей. Окон здесь не было — лишь наверху, у самого потолка, две темные щели, даже днем едва ли способные осветить помещение целиком. Пустые стены когда-то украшала роспись, но время сыграло свою роль — изображения истерлись и померкли.
— И где же обещанная дверь? — Сардон озирался по сторонам.
Факел освещал всю комнату, но ничего, похожего на ход не было видно. Люди судорожно шарили руками по гладким стенам. Чернокнижник, стоя в центре, молчал.
— Может, ты ошибся? — спросил кузнец, отодвигая в сторону стол, который от прикосновения развалился на части.
— Ну-ка, ты, — Сардон схватил чернокнижника за горло. — Завел нас, да? Что ты задумал?
— Да погоди, — Шеба перехватила руку мужчины. Человек в черном балахоне вырвался и отошел на шаг, упав на пол. Он судорожно водил руками по стенам и полу, без конца повторяя что-то.
Шеба приблизилась к нему. Лицо чернокнижника, казалось, стало еще бледнее, губы превратились в узкую бескровную полоску.
— Не может быть, не может быть, не может быть, — смогла разобрать Шеба.
— Что, что? Что не так?
— Не может быть, не может быть…
— Что случилось?! — голос Шебы изменил ей, срываясь на крик. Все переводили взгляд с нее на человека, мечущегося по комнате и отчаянно пытающегося что-то найти.
— Его нет…
Чернокнижник бухнулся на пол, прямо в пыль. Капюшон с его головы слетел, обнаруживая бледное лицо и уставившиеся в одну точку глаза.
— Чего нет? Двери? Может, она не здесь?
— Нет, — покачал головой он. — Дверь вот.
И его перст указал прямо на глухую стену напротив входа. Обычная стена, и лишь в середине виднелся небольшой круг, перечеркнутый косой линией.
— Это замок… Но ключа здесь нет. Нигде, — рассеяно сказал чернокнижник севшим голосом.
— Кто-то забрал ключ. Здесь, в келье настоятеля, всегда должен был быть второй ключ. Но его нет.
— Ну, так давай просто пробьем проход, если он тут, — предложил один из людей, примериваясь к стене.
— Бесполезно. Это единый массив камня. Кроме как через ход, попасть туда мы не сможем никак. Нужен ключ.
— Как он выглядит-то хоть? — Шеба чувствовала, в какую западню они попали. От этого волосы становились дыбом, а липкий страх подбирался к самому горлу.
— Стальной конус с небольшой перекладиной. Его можно еще принять за косой крест.
— Стойте… так ведь… такой был у нашего старосты. Он говорил, что это важная вещица и ее надо беречь. Он носил ее в мешочке у себя на шее, — вспомнил кузнец.
— Ты это серьезно? Да? — чернокнижник одним рывком вскочил с пола и приблизился к кузнецу, схватив того двумя руками за одежду. — Кожаный мешок размером с кулак?!
— Да, — попытался отстраниться кузнец.
Но чернокнижник уже отпустил руки, неуверенно отступил назад. Его рот пополз вверх в кривой усмешке, тело задергалось.
Шеба забеспокоилась и мысленно приготовилась в одно движение обезвредить его. Но чернокнижник смеялся. Истерически, гогоча и крича, он хохотал все громче и громче.
— Ты совсем тронулся умом? — удивленно спросил Сардон, хмурясь и недоверчиво глядя.
— Вот Йордген, вот паскуда! — выкрикнул чернокнижник куда-то к потолку.
— Кто это? — спросила Шеба.
— Старший… а, не важно… ты же помнишь того храбреца, который вышел за ворота и пустил «волну очищения»?
Шеба поняла, что речь идет о сильном заклятии, которое они с Сардоном увидели, когда только что вышли к деревне.
— Ваш староста ведь погиб, защищая ворота, так? — не переставая смеяться, спросил чернокнижник кузнеца и тот неуверенно кивнул, добавив:
— Перед вратами. Его растерзали в паре шагов от стен.
И человек в черном балахоне загоготал еще сильнее.
— «У меня есть важное дело», «я должен пробить путь, мы сможем уйти», — выкрикивал он вновь и вновь. — Йордген… гордец и хитрый лис… глупый лис…
Внутри у Шебы похолодело. Она все поняла за миг до того, как чернокнижник произнес:
— Ключ остался с телом Йордгена и вашего старосты. Перед вратами в деревню.
К вечеру Рианон решила зайти в комнату Фаразона. Марни уже была здесь, и меняла примочки колдуну. Но, как и обмолвился Феликс, Хранитель довольно быстро приходил в себя. Биение сердца пришло в норму, а испарина на лбу стала проступать гораздо реже. Лишь цвет лица оставался все таким же бледным, но как считала Марни, и это вскоре должно было пройти.
