– Ну?!! – дружно прянули к ней Ротгар и Лиадан.
Катя обвела взглядом зал. Их было по прежнему трое, не считая статуи.
– Она шла за мной…
Ротгар схватил Катю за плечо, сжал до боли.
– Ты уверена?
– Пусти меня!
Катя попыталась вырваться, но Ротгар держал ее как клещами, глядя на нее с яростью. Что-то он не похож страдальца, умирающего от железного яда!
– Она шла за мной, – повторила Катя твердо. – Думаю, она где-то близко. Может, отстала… Кстати, привет тебе от Селгарина. Он просил передать…
Ротгар скривился, словно съел что-то кислое:
– Что ему нужно?
– Просил передать: «У кого ожерелье, тот и старший»!
– Что это значит? – настороженно спросила Лиадан, глядя на Ротгара.
– Понятия не имею, – хмуро ответил тот.
Однако Катю сразу же отпустил, словно утратил к ней интерес, и задумчиво уставился в пространство.
Никто не заметил, в какой момент все началось. Раздался странный шорох, потом сухой хруст. Катя взглянула наверх и испуганно попятилась. Ей почудилась, что статуя шевелится. Представилось, как она сейчас оживет, слезет с постамента…Но вместо этого передняя часть саркофага дрогнула и чуть сдвинулась с места.
Крышка открывалась! Ее толкали изнутри!
– Ожерелье, – пробормотал Ротгар, о чем-то напряженно думая. – Оно ей мешает…
Внезапно он вскочил на постамент, сорвал ожерелье, не обратив внимания на предупреждающий возглас Лиадан, и надел его себе на шею.
– Что делаешь!? – переполошилась старшая ведьма. – Это ее ожерелье!
Ротгар зубасто ухмыльнулся.
– Не-е-ет! Прекрасная мысль, спасибо тебе, малыш Ди! Я замкну ее на себя. Ее жизнь будет зависеть от меня – до конца дней!
«Знакомая история, – подумала Катя. – Но я, похоже, здорово переоценила романтичность Ротгара. Или у сидов такое понятие о любви?»
Лиадан хмурилась.
– Напрасно ты это затеял! Неразумно, бессмысленно, просто опасно! После того, как тролль нашпиговал тебя железом, хватит ли у тебя сил на двоих?
– Вот и посмотрим. Я больше не хочу рисковать, тетушка. Теперь сестра будет моей навсегда. Только моей! – Ухмылка Ротгара превратилась в натуральный оскал. – А если попробует меня ослушаться!..
Ротгар схватил крышку саркофага обеими руками и дернул на себя. Будь она каменная – раздавила бы его в лепешку. Но, как уже знала Катя, саркофаг был деревянным. Под фарфоровым лицом с зеленоватыми узорами на щеках оказалось такое же, только живое. Светловолосая красавица качнулась вперед. Ротгар отбросил крышку, подхватил ее на руки и опустил на пол, продолжая держать в объятиях. Красавица медленно открыла синие очи. Ротгар не сводил с нее глаз.
– Наконец-то ты со мной, любимая! – заговорил он совсем другим тоном: страстным и нежным. – Вместе и навсегда. Одно целое, как это ожерелье! Моя сила и твоя сила! Теперь они принадлежат мне. Власть над живым… – Ротгар бросил на Катю такой алчный взгляд, что девушка невольно попятилась. – И власть над мертвым! Ты дашь мне ее! Мы будем править вместе! Сначала – этой страной, потом – всем миром! Я уничтожу огров! Я уничтожу всех, кто будет противиться! Я…
Губы красавицы наконец разомкнулись. Раздался голос, похожий на пение флейты. Прекрасный, как июньское утро в заповедной роще.
– На что мне эти игры со смертными, братец? – пропела красавица. – На что мне власть в мире, который не долговечнее опавших листьев? И я уже была едина с тобой. Я была твоей, но ты меня не уберег.
– Я люблю тебя! – с жаром заявил Ротгар.
– Я тоже тебя люблю, брат, – куда более спокойно отозвалась красавица. – Но это ведь меня, а не тебя сожрал тролль.
– Это было давно! И с тех пор ты стала еще прекрасней! – воскликнул Ротгар. – Вечно юная и божественно прекрасная! Ты всегда будешь со мной! Что может быть лучше?
– Юность и красота, – пропела красавица. – И ты, братец, впридачу. И весь мир у твоих ног!
– У наших ног! – пылко произнес Ротгар. – Сейчас я… – Он глянул на Катю, и взгляд этот был очень нехорошим. – … Закончу кое-что… – Он разжал объятья…
Но не смог сделать и шага. Красавица сама обняла его. Да так крепко, что Ротгару было не вырваться.
– Куда же ты, братец! Поцелуй меня! Я так долго этого ждала!
Какой-то миг Кате казалось, что Ротгар борется сам с собой, или с собственным отражением…
Но он всё-таки вырвался.
И тут же великолепная красавица начала меняться. Кожа на ее лице сморщилась, сама она будто усохла и потемнела… На музейный пол вместо эльфийки дивной красоты медленно оседало кошмарное существо, обтянутый иссохшей кожей скелет с когтистыми лапами и тусклыми белесыми огоньками в провалах глазниц.
Катя застыла, прижимая руки ко рту. Ничего ужаснее этого превращения она в жизни не видела. Перед ней была почти точная копия Лиадан. В ее истинном, а не иллюзорном виде.
Но еще страшнее чудовищной мумии был нависший над Катей Ротгар. Его растопыренные пальцы потянулись к Катиному лицу…
– Самое время вмешаться, – заметил Карлссон.
И Хищник прыгнул.
Смазанное пятно, сгусток тьмы, вихрь пронесся мимо Кати, обдав ее порывом ветра и запахом мокрой шерсти.
Ротгар не успел дотянуться до Катиного лица. Хищник оказался быстрее. Он всегда оказывался быстрее, если в дело не вступала магия. Но сейчас магия была бессильна.
Вернее, заблокирована. Заблокировал ее тролль, чей толстый палец поддел ожерелье Лиадан, слишком увлекшейся созерцанием любимого племянника и его милой, возвращенной с того света.
– Не делай этого, тролль, – ледяным голосом предупредила Лиадан. – Ты очень пожалеешь. Мой дух настигнет тебя, куда бы ты не сбежал…
– Больно мне надо бегать наперегонки с мертвой старухой! – проворчал тролль. – Ты, главное, не лезь в чужие дела и можешь варить свои вонючие снадобья еще тысячу лет!
– Твои дела? – переспросила Лиадан, глядя на распластанного на полу Ротгара, над которым нависал оскалившийся Хищник.
– Ага. И сестричке своей скажи, чтоб ровно лежала.
Мумия эльфийской красавицы, царапая когтями пол, медленно-медленно ползла в сторону своего оплошавшего братца. Катя подумала: хочет защитить, но вновь ошиблась.
– Ей нужно ожерелье, – сказала Лиадан. – Отдай его ей.
– Пусть забирает, – милостиво разрешил Карлссон. – И это, и два других. Забирайте и убирайтесь!
– А Ротгар?
– Ротгар – мой! – Карлссон скрежетнул зубами.
– Договорились, – спокойно сказала Лиадан, и Карлссон тут же отпустил ожерелье.
Катя удивилась, что тролль так легко поверил ведьме, но, должно быть, у него были основания.
