В экипаже сидели прямо за козлами возницы Саятана Тайфол со своей подругой Мирой Рови. Последняя внимательно следила за леди Тайфол, у которой живот уже в прямом смысле этого слова налезал на нос. С другой стороны от Миры сидела еще одна беременная леди — Криста Тайфол. С животом такого же размера. Криста выглядела не очень здоровой, но вместе с тем на ее губах постоянно играла улыбка, что говорило о том, что внешний вид вызван лишь беременностью, а не какой-то болезнью.
Глава рода Тайфол восседал на заднем сидении, между двух жен — Мары и Каяры. Одна нога Брана, правая, была вытянута вперед, потому что на ней была жесткая повязка (если проще — гипс), сидел Бран с прямой, как палка спиной, не опираясь на спинку сидения. А рука висела на косынке.
На сидении напротив ехали Вайлири Тайфол и Мелиал. Последняя была зело бледна, но на ее губах блуждала непривычная, не характерная для магистра Мелиал мечтательная улыбка.
Дорога была ровной, хоть и грунтовой. Экипаж катился не торопясь, будущие мамочки впереди делились тем, у кого кто пинается и когда. Как сходили в туалет, в общем, заботы женщин, которые вот-вот станут матерями. И которых остальной мир в этот момент волнует слабо.
На реке, сразу за мостом ниже по течению, разворачивалось большое строительство. Прямо напротив портального храма строили пристань. Заводь, которая тут имелась, была отделена от основного русла насыпной дамбой, осушена, расширена, углублена и в данный момент там уже собирали один из первых больших кораблей. По столичным меркам, правда, это был не сильно большое судно, но корабль строился но новому проекту, с одним гребным колесом сзади.
— Наши изобретали Грега прям измором берут, — усмехнулся Бран, смотря на стройку, когда экипаж проезжал мост. — Хотят, чтобы им корабль отдали. Грег даже Ари высказал, что настраивать жен против мужа это некрасиво.
— К счастью, все понимают, что все лишь за дело волнуются, — усмехнулась Мара. — А корабль, я уверена, они вытащат. Не этот, так следующий. Этот их ваген все-таки ездит, хоть и медленно.
— Да, и потом они его чинят день, — добавил Каяра с иронией. — А обогнать его пешком можно.
— А теперь представь, Кая, — экипаж тряхнуло на съезде с моста и Бран поморщился. — Хотя бы десяток железных вагенов. Которые пусть двигаются с пешей скоростью. Но внутрь него нельзя пролезть. Никак. А внутри сидят воины и тыкают во все стороны копьями через бойницы.
— И смысл? — наморщила лоб орчанка.
— А теперь представь, что внутри сидят не просто воины, а одаренные, — продолжил Бран. — Например, наш Ари, со своим эликроном. А этот ваген не остановить. Он железные, колеса железные. Он едет и едет. Вперед. А потом останавливается и Ари хлоп… Матку.
— Это Ари придумал? — спросила Мара.
— Ну, а кто же еще, — хмыкнул Бран. — Когда побываешь под маткой и, самое главное, выйдешь обратно, голова начинает хорошо соображать!
— А если этих эликронов будет десяток? — вставила Мелиал. — Я видела, что это такое. Честно говоря, мне сделалось не по себе. Это… Что-то такое же равнодушное к жизни, как матки.
— Ну, Ари тоже слегка заносит, бывает, — улыбнулся Бран. — Он домечтался до того, чтобы сделать большой летающий корабль. И поместить внутрь Атэёль.
— Я боялась, — заговорила в этот момент Вайлири. — Что за этими механизмами… Ари отойдет от… Ну, Эло. Но то, что он думает про Атэёль… Меня радует…
.. Экипаж приехал на площадку перед мастерскими, где уже стоял здоровый железный ваген. Этот аппарат называли вагеном, потому что он походил размерами и формой. Но так-то этот механизм был совсем не примитивной коробкой. На восьми здоровых железных колесах стоял странного вида (для местных) изделие. Большая открытая площадка спереди, позади нее восемь труб. От механизма здорово воняло смазкой. Но сегодня собирались смотреть не на самодвижущийся ваген. Сегодня Аринэль Тайфол собирался испытывать какой-то усилительный костюм. Бран Тайфол в общем понимал, что это. А вот остальные еще не видели.
Как раз в тот момент, когда подъехал экипаж, из мастерских стали выносить какие-то штуки. Сначала вытащили несколько ящиков, явно тяжелых. Потом вышли две дварфки, Мелика Тайфол и широко известная в узких кругах Энфирия Дайтар, дочь Бенгара Дайтара, в свое время известного смутьяна. Собственно, род Дайтар был самым молодым и малочисленным.
— Слышь, парень, ежели ты ухадойкаешься, я потом не хочу от твоих девок бегать, — довольно громко произнесла Энфирия. — Тем более, мне надо то, что есть в твоей голове. Так что давай, шлем и стеганку.
К месту испытаний уже подтянулось довольно немало народа. Немало для трудового дня в самом разгаре. Подъехал и экипаж с главным Тайфолами. Они вылезать не стали, потому что одни были беременные, а Брану выбираться пришлось бы очень долго, с его негнущейся ногой…
… Испытания этих странных штук получилось своеобразным. Ни о каких быстрых движениях речи быть не могло. Аринэль ходил во всем этом железе так, будто боялся делать каждый шаг. Но зато под аханье присутствующих, он подошел к вагену, явно неподъемной железной штуковине. И колеса вагена со стороны подъема, совершенно точно оторвались от земли. А потом весь этот «доспех» все-таки сломался. И Ари навернулся при этом, так как сломалась одна из «ног»…
… Ближе к горам от мастерской расположился палаточный лагерь. Судя по тому, что палатки стояли четко по линиям, дорожки были тщательно прометены, а камни вдоль них побелены, это был военный лагерь. И у него были все признаки такового, в виде наличия караульных, в каждой палатке у входа имелся пост дежурного. Ну, и сейчас там шло общее построение на плацу. Недавно в марку прибыло почти пять десятков новиков, будущих учеников Военной Академии имени Юлисы Эридис и теперь их распределяли и закрепляли за командирами…
… Окрепшие птенцы уже не просто стали сильными. Эти птицы стали больше и могучее родителя. Они уже начали строить собственные гнезда, вся округа боялась и пряталась, когда тень от птиц накрывала землю рядом. Хищники уже забыли то время, когда они, посмеиваясь, подбирались к старой раненой птице. Место гнездования сариэлей стало запретным, смертельно запретным. Никто более не рисковал бросить вызов этим могучим, сильным птицам. А в гнездах на солнце уже белели белоснежной скорлупой первый яйца молодых сариэлей…
Конец восьмой книги
