на месте гостей теперь толпились шелудивые старые ведьмы, жирдяи с сыпью вокруг рта, рябые подлецы, страхолюдины с сальными волосами, люди-жабы, покрытые водянистыми бородавками, измождённые, заросшие и голые троглодиты и тому подобные грязные свиньи… Весь этот зверинец – самые достойные представители которого подходили этому сараю, а самых худших надлежало бы схоронить в запечатанной священником могиле – продолжал бессмысленную болтовню и обсуждение слухов. Только теперь вместо вульгарных фразочек, смешков и подмигиваний, они использовали звериные крики, рык и хрюканье.
А потом наваждение кончилось. Я отшатнулся, вновь ощущая себя словно в бреду, но я знал, что на этот раз обманываюсь не я – обманывает «Приземлившаяся Крачка». Мне оставалось только надеяться, что навеянное ей приятное окружение будет держаться до тех пор, пока я не отыщу Оливию. Не было ни малейшего желания тыкаться и мыкаться по промороженным свинарникам, тёмным пещерам, холодному снегу и обветшалым лачугам. Да, лачугам – теперь я понимал, с чём имею дело.
Мне не пришлось долго искать; я наткнулся на неё – буквально – в дальнем углу высокого необъятного зала. По всей видимости, она разыскивала меня. Её милое личико покраснело – то ли от гнева, то ли от напряжения.
- Вот ты где! – вскричала она. – За что я тебе плачу! Найди злоумышленника!
Я и сам уже достиг точки кипения, и потому было очень приятно дать, наконец, волю злости.
- Я нашёл. Ты здесь самый главный злоумышленник.
- Что? – рявкнула она, ещё больше распаляясь.
- Да, дамочка. Ты обслуживаешь гостей коровьим дерьмом, выдавая его за мясные стейки, водоросли – за икру, а червей – за лапшу. Твой величественный обеденный зал на самом деле продуваемая насквозь вонючая халупа, а перламутровая гостиная – грязная, отвратительная каверна.
- А кто в этом виноват?! – взвизгнула Оливия. Я не ожидал такой реакции, поэтому она застала меня врасплох, заставив умолкнуть. – Я пообещала им лучшее прибежище, и предоставила, пусть и при помощи магии. Да, магии, колдовства! И коровьи лепёшки, преобразованные жемчужиной – самое настоящее мясо. Все эти временные проблемы – твоя задача. Фекалии на тарелках гостей – твоя вина.
Я был удивлён, да, но виноват? Точно нет.
- Значит ты думала, что один волшебный камешек сможет превратить уединённую горную деревушку, полную гоблинов, в шикарный курорт для самых могущественных и состоятельных…?
- До сегодняшнего утра так и было.
- Думала, что изумруд – это настолько сильный артефакт, что он способен выдать гоблинов и пещерную шваль за миловидных человеческих слуг, поваров и распорядителей?
- Ты был вполне убеждён в том, что перед тобой горячая ванна и шёлковое белье, а не закуток с гноем и гнилое мясо.
- И всё это, чтобы завлечь самых влиятельных существ на всём Фаэруне. Но для чего? Вот ведь в чём вопрос. Что это за крючок, на который ты насадила такого жирного червяка? Конечно же золото! Ты собрала их здесь, чтобы заграбастать настоящую оплату за мнимую роскошь. А может, даже совершаешь покушения, выполняя волю тех, с кем состоишь в сговоре!
- Ты обвиняешь меня в уби?…
- Но посмотри, кто в итоге смеётся последним! – закричал я, схватив её горячую маленькую ручку и бесцеремонно потащив за собой в шумную столовую. – Ты приманила не могущественных богачей мира, а лишь больше шарлатанов от магии, наподобие тебя. Ты продала опарышей и мусор за тухлую плоть и фекалии!
Я не мог подгадать более точного момента. Словно по команде, чары вновь дали осечку, и перед моей распростёртой рукой предстало зрелище, которое видели мы оба – грязные, жалкие, грубые и страшные существа сидели вокруг корыт и кормушек. Бесчестные твари, умеющие пользоваться магией, чьи золотые монеты были всего лишь преобразованной галькой, документы – заплесневелыми листьями; чьё величавое благородство оказалось всего лишь искусной маской, надетой на настоящие измождённые, прыщавые, неприятные лица. Их способности на время сделали иллюзию реальностью, и ложь их жизней иссушила их истинные сущности подобно тому, как полный доспех сжимает тело внутри в белое, сморщенное ничто.
- И как смеешь ты вести себя так, будто великий исследователь Болтон Куэйд не раскрыл твою тайну? Твоя магия для отвода глаз не работает потому, что она окружена ещё большим числом маскирующих чар. Обман поверх обмана и ещё раз поверх обмана – это шатающаяся стопка пустоты, которая неминуемо обрушится. Это твои никчёмные клиенты с их ничего не стоящими палками и ошмётками, напялившие костюмы из чар, стараясь выглядеть представительными персонами – это они возвращают твоим бесполезным хлевам, шалашам и пещерам истинный вид – и это не великолепный дом наслаждений Грозовых Вершин!
- Как ты посмела нанять меня – меня! – думая, что простой портовый дурень окажется слишком глуп, чтобы распознать все твои задумки?
Я был так доволен собой и раскрытым делом, что не заметил самый большой мираж из всех. Буквально, самый большой.
Она, не двигаясь, стояла за моей спиной. По зелёным клубам ядовитого дыхания я, даже ещё не повернувшись, догадался, что именно увижу перед собой. Всё же открывшаяся сцена шокировала меня до такой степени, что я оцепенел.
Огромный зелёный дракон. Это было её логово, оскалившаяся сталактитами пещера – и хозяйка теперь возвышалась надо мной. Не Ксантритикус, ибо передо мной предстала самка – но, возможно, его подруга, Тарита Зелёная. На напрягшихся задних лапах, заканчивающихся где-то на уровне моей головы, сверкали, точно керамическая плитка, алые чешуйки. А ещё выше – могучая грудная клетка, раздавшаяся вширь и набравшая воздух, готовая отравить меня и перепуганных нахлебников, сбившихся в кучку за моей спиной. Ещё выше этого набора выпирающих рёбер две длинные и опасные лапы яростно царапали воздух; затем шла шероховатая шея, увенчанная здоровенными челюстями. А буркала зверя, расположенные чуть выше этой испускающей дым морды, были теми же самыми зелёными глазами, которыми Оливия завлекла меня по приезду – за исключением размера. В новой форме они не уступали тарелке из-под злополучной индейки.
На этот раз за крючком притаился дракон.
Я знал, что мне конец. Мои ноги словно вросли в ровный, холодный пол каверны, и мой совсем-недавно-такой-бойкий язык теперь недвижно валялся за клацающими зубами. Я не выберусь. Я не могу выбраться. О, если бы я был удачливым, магия внезапно бы вновь заработала, вернув ей человеческий облик… но сейчас надежды на удачу было слишком мало.
Она отклонилась назад – её легкие были полны воздуха. И вот мышцы рептилии отвратительно зашевелились
