Беловолосый стрелок проследил, как, легко скользнув меж опасных камней, друг упал в воду, вынырнул и быстро поплыл по течению.
– Ты придурок! – крикнул эльф вслед магу.
– Это я без тебя знаю! – прокричал маг, уносимый быстрой рекой.
Арох обернулся к флегматично застывшему къяру:
– Калигул, пригляди. Этот паршивец же как топор плавает.
Калигул заржал в ответ, вскидывая черную голову, согласно тряхнул роскошной серебряной гривой и ускакал из лагеря.
А в груди у Ароха, пленного бога-волка, затрепетал робкий огонек надежды и предчувствие очень скорых перемен…
Альтис широкими гребками рассекал воду, радуясь стремительности быстрой и холодной реки. Бурлящая внутри энергия требовала немедленного выхода, поэтому Альтис развернулся, поплыл против течения, но его все равно безнадежно сносило вниз.
Через три часа, напрочь обессилев, он выбрался на берег и упал отдыхать. Пролежав минут пять, он вскочил и забегал по берегу, обсыхая и разминаясь. Сил уже поубавилось, но внутри все еще жгла неиспользованная энергия, и эйфория пьянила разум.
Быстрый, опасный и бесшумный, он помчался через лес, отрываясь от черной тени Калигула, что следовала за ним вдоль реки, но не появлялась на виду. Альтис бежал и бежал, не выбирая направления, упиваясь движениями своего обновленного, тренированного, ловкого, послушного и сильного тела. Тень Калигула исчезла где-то за гранью зрения, и маг резко повернул в сторону, через несколько метров оказавшись в зарослях малины. Юркнув в колючие кусты, он нашел посреди зарослей свободный пятачок, заросший травой, и улегся под кусты. Срывая спелые ягоды с кустов, горстями засовывал их в рот и прислушивался к окружающему, ожидая едва слышных шагов къяра.
Но вместо этого демон услышал человеческие голоса. Прислушавшись, он с удивлением различил гортанную речь нимадоргцев. Юноша пополз к краю кустарника, стараясь не шуметь.
Двое стояли у зарослей: один рассеянно срывал ягоды и отправлял их в рот, пока другой что-то говорил ему.
– Она точно там? – поинтересовался первый на нимадоргском. – Ты же понимаешь, Дайран, что ошибки мы допустить не можем. И не можем положиться на изменчивую удачу.
– Она там, Кабаль. Точнее и быть не может. Живет в доме старосты. Я сам ее видел. Немного повзрослела, но все же – это она.
Говорившие замолчали, потом послышался вздох и снова голос первого:
– Как, говоришь, называется деревушка?
– Золотая Дубрава. Шесть десятков дворов, около трех сотен жителей, включая детей. Воинов нет, в доме старосты гостит один седой ветеран. Неподалеку от деревни расположен небольшой тренировочный лагерь для молодняка – вотчина двух молодых ветеранов, человека и эльфа. Деревенька процветает благодаря золотым дубам, очень редким деревьям, незаменимым компонентом многих светломагических действ.
– Хорошо. Деревню нужно сжечь до основания и никого не оставлять в живых. Девчонку взять невредимой. Выступаем через два дня.
У Альтиса заныли руки, сведенные судорогой от желания убить этих двоих. Приказав себе молчать, юноша быстро отполз и тенью пробежал по округе, разведывая обстановку. Пробираясь в лагерь врагов, он насчитал пять линий патрулей. Теневой полог давал шанс пройти под носом у часовых незамеченным, но обладал серьезным недостатком: люди для взгляда мага, использовавшего заклятие, становились смутными тенями. Но различить, где маг, где стрелок и где умертвие, было возможно. Сам лагерь заставил его мысленно застонать и выругаться самыми нехорошими словами.
Как такое могло произойти в самом сердце Серебряной Империи? Да еще в такой глухомани, как окрестности Дубравы? Его Дубравы!
Пять десятков отборных воинов. Около двухсот умертвий. Шестеро некромантов высшей ступени, обладающие изначальными Знаками. Пятнадцать темных магов. Двадцать или больше элитных стрелков. И, что самое главное, ловец. Ловец – перевертыш-охотник, который настигнет свою жертву, скройся она даже на другом конце континента.
И Альтис знал, на кого нацелен этот ловец. Карэн. Маленькая принцесса Кари. Будущая императрица Сильены…
Къяр настиг бегущего Альтиса на полпути к деревне. Конь едва поспевал за смазанной от скорости фигурой.
«Высший!»
– Я знаю! – крикнул задыхающийся маг, на бегу запрыгивая на спину къяра.
В лагерь они влетели пущенным из арбалета болтом. Увидев Ароха, с опущенной головой выслушивающего что-то от грозной Василисы, Альтис заорал, срывая голос:
– Aroh! Aroh! Sshate lihen! Treni elliu lliate! Sshate lihen nrie!
– Nuei… – побледнев, вымолвил беловолосый эльф. – Nuei tohell! Это невозможно! Мы в сердце империи!
Альтис скатился с коня и, не обращая внимания на Василису, с силой двинул друга кулаком. Тот пошатнулся, дернув головой, и схватился за челюсть.
– Ты не слышишь, что я говорю? – рявкнул разъяренный демон. – Или у тебя мозги превратились в кисель, лохматый? Командор Белый Волк, готовиться к сражению! Так понятнее?
Альтис щелкнул пальцами, вызывая низкий зловещий звон колокола. Еще до того как парни успели выстроиться в шеренгу, юноша, на ходу прыгнув в оставленные у избушки ботинки и подхватив сумку, забрался на спину къяра и крикнул, прежде чем зверь пустился в галоп:
– Лагерь, готовиться к сражению! Собрать все, готовиться к отступлению, сопровождению и защите мирного населения! Сутки на исполнение! Ничего не оставлять врагу! Выполнять!
Когда он умчался, на ходу натягивая на голое тело военную жилетку, Василиса повернулась к эльфу и увидела, как в его зеленых глазах разгорается доселе невиданный ею огонь. И улыбка, исказившая красивое эльфийское лицо леденящим ужасом, болью отозвалась в груди девушки.
– Арэн, что это? – спросила она, справляясь с собой. – Что происходит?
– Война. – Пронзительно-зеленые глаза остановились на девушке. – Кровь. Смерть. Тлен. Они идут! Они уже пришли.
– Арэн…
– Не называй меня больше этой человеческой кличкой! Мое имя – Арох.
Развернувшись, эльф быстро ушел в избушку – надеть доспехи, заточить клинок и собрать пятисекционный лук в одного огромного монстра-убийцу.
В это время Альтис, взмыленный не хуже своего коня, вбежал в дом, где за столом праздновали чудо, которое Марье удалось сотворить с глазами демона. Дартург с широченной улыбкой на лице произносил тост в честь зардевшейся девушки. С бокалами за столом сидели Яков, Карина и советник Дантэ. У Альтиса мелькнула мысль, что только Карина могла вольготно чувствовать себя в такой компании. Прирожденная благородная баронесса.
«Точнее, виконтесса», – поправил себя Альтис, замерший на пороге под удивленными взорами, глядя, как с лиц медленно сползают радостные улыбки, уступая место тревоге.
