Первоначально именно эти горы были его целью. Англичанин не только надеялся там скрыться от преследователей, но и найти проход сквозь каменные громады, чтобы не терять времени на обход протяженного горного массива. Однако теперь он начал сомневаться, что его выбор был мудрым. Соломон всей кожей ощущал дыхание древнего зла, его наполняло необъяснимое отвращение к этим столь мирным на вид местам. Казалось, сама атмосфера предгорий пропитана присутствием некоего отвратительного бесовства.
Луны еще не было, и Кейн пробирался по каменистому склону, освещенному лишь подмигивающими звездами. Плотное марево тяжелых испарений экваториальных тропиков придавало им неприятный алый отсвет. По какой-то причине внимание Кейна привлекла необычайно густая рощица, попавшаяся на его пути. Он остановился, вслушиваясь в непонятный тихий звук, вовсе не похожий на шум ночного ветра. К тому же пуританин обратил внимание, что ни одна ветка не шевельнулась.
Соломон, напряженно вглядывающийся в темноту, краем глаза уловил метнувшуюся к нему тень. Предупрежденный бликами звезд на клинке, пуританин вовремя успел уклониться от удара. Чья-то сильная жилистая рука вцепилась ему в горло, а в плечо впились острые зубы.
Пытаясь одной рукой разжать хватку по-звериному рычащего людоеда, второй рукой Кейн буквально чудом отбил щербатый клинок, распоровший ему рубашку на груди.
За то мгновение, пока проклятый каннибал собирался для новой атаки, пуританин успел выхватить кинжал. Его спина напряглась в ожидании удара копьем, но негры-преследователи отчего-то медлили. Сцепившись, мужчины кружили по траве, напрягая все силы, стараясь всадить нож друг в друга. Однако теперь время работало на англичанина, значительно превосходившего силой и ростом людоеда.
Ожесточенно борясь, они оказались на середине освещенной блеском звезд поляны, и Кейн смог рассмотреть своего противника: пронзенный костью плоский нос, заостренные зубы. Завывая, как злобный демон, негр норовил вцепиться зубами в горло пуританина. Содрогнувшись от омерзения, Соломон единым мощным рывком стряхнул с себя липкие руки чернокожего и отточенным движением вонзил свой кинжал прямо в грудь людоеду. Тот, испустив ужасающий вопль, забился в агонии. В воздухе разнесся резкий запах крови.
И в эту же секунду удар огромных крыльев, обрушившихся с неба, оглушил Кейна, сбив пуританина с ног. Еще миг, и его противник исчез, завывая от боли и смертельного ужаса. Кейн вскочил на ноги и огляделся — на поляне он был один. Крик смертельно раненного каннибала затихал где-то над головой.
Пуританин до рези в глазах вглядывался в ночное небо. Ему показалось, что он различает отвратительное страшное Нечто — человеческие конечности, громадные крылья, смутный силуэт. Тварь, однако, исчезла так быстро, что он задумался, не было ли это видение плодом его разыгравшегося воображения.
Однако его горло еще саднило от хватки сильных пальцев, а на плече кровоточил глубокий укус. Подобрав оброненный в самом начале схватки посох Н'Лонги, пуританин нашарил им в потоптанной траве зазубренный нож каннибала. Но окончательно убедил его в реальности происходящего окровавленный кинжал в собственных руках.
Крылья! Крылья ночи! И вдруг все произошедшее с ним за последний день выстроилось в голове пуританина в единую картину. Скелет на баобабе; развороченные соломенные крыши; изуродованный негр, раны которого были оставлены не ножом и не копьем, кричащий о крыльях! Похоже, сам того не ведая, он забрел в охотничьи угодья гигантских птиц, избравших своей добычей людей! Но если это птицы, почему они сразу не склевали того несчастного, привязанного к Столбу Скорби? Может быть, страшные акаана приручили этих крылатых бестий и заставили служить их себе, как сторожевых собак? Но в глубине души Кейн не верил, что какая бы то ни было птица может походить на ужасающую тень, заслонившую звезды.
«Что же, во имя Господа нашего, здесь происходит? — в замешательстве подумал пуританин. — И куда, в конце концов, подевались каннибалы, так долго гнавшиеся за мной. Неужели их обратило в бегство смерть одного-единственного соплеменника?» Пожав плечами, Кейн проверил свои пистолеты и тронулся дальше. Вряд ли в ночной тьме жители равнин рискнут подниматься за ним в горы.
Соломону Кейну нужно было отдохнуть и выспаться, пусть даже за ним по пятам гонятся все демоны Старого Света. Донесшийся с запада далекий рык предупредил его, что ночные хищники вышли на охоту. Сочтя, что он уже достаточно удалился от того места, где его подкараулил людоед, Кейн выбрал для ночного пристанища рощу погуще. Там он взобрался на высокое дерево с развилкой, в которой мог уместиться. Ни одному хищнику до него теперь было не допрыгнуть, а пышная крона из переплетенных ветвей надежно защищала его от любого крылатого создания. Что до змей и леопардов, с ними он встречался тысячу раз и знал, как обходиться с этими созданиями. Кроме того, Кейн всегда спал вполглаза.
Соломон Кейн заснул, но сон его был тяжелым. Пуританина терзали невразумительные кошмары, наполненные животного ужаса перед неведомыми чудовищами, пришедшими из доисторических эпох, когда еще не было человека. Наконец бесформенные видения обрели столь ясные образы, будто все происходящее не снилось Кейну, а происходило с ним наяву.
Англичанину грезилось, что он просыпается, хватаясь за пистолет, — он так долго вел жизнь одинокого волка, что хвататься за оружие стало его естественной реакцией на внезапное пробуждение. И будто на толстой ветке перед ним материализовалось странное, едва различимое существо — плоть от плоти черных теней. Существо было тощее, костистое, высокое и удивительно бесформенное. Оно настолько сливалось с темнотой, что выдавало себя лишь длинными, раскосыми, наполненными дьявольским огнем глазами. Монстр уставился на человека тяжелым и — жадным, что ли? — взглядом. Его вертикальные зрачки впились в глаза пуританина, пытаясь подчинить его душу. Кейн с легкостью стряхнул бесовское наваждение, и демон отступил. Глаза его наполнились некоторой неуверенностью, и он ушел по ветке, шагая словно человек. Затем тварь распахнула гигантские кожистые серые крылья и прыгнула во тьму.
С бьющимся сердцем Соломон вскочил на ноги — морок медленно рассеивался.
Окруженному густыми ветвями человеку показалось, что он находится в настоящем готическом склепе. Кейн огляделся — он был совершенно один. Конечно, это всего лишь сон… Но образ отвратительного создания оказался столь выразителен и мерзостен, что, казалось, обрел самостоятельное существование.
