Я догадался, что он хочет сказать:
– Кит, выйди вперед!
Мой кузен тут же повиновался. Изумрудный конь дважды топнул ногой. Из рядов лошадей выдвинулось темное создание с глазами, горящими "светом Хаоса". Паре рогов на его голове мог бы позавидовать горный тур, если бы они не пылали пламенем. Пока конь подходил к Киту, я заметил, что передние ноги у него массивнее задних и что копыта пылают так же, как рога.
Как только зверь приблизился к Киту, кузен без колебаний вскочил ему на спину. Тот вскинулся было на дыбы, но удар копытом и ржание Изумрудного коня немедленно положили конец его бунту. Кит похлопал его по шее и улыбнулся:
– Сам не понимаю, откуда, но я знаю, что его зовут Курад.
Изумрудный конь снова заржал и взглянул на Донлу. Она, как и Кит, выступила вперед и ждала. Изумрудный топнул, и еще один из его табуна рысью пробежал через двор. Его покрывал серый панцирь. Шипы и выросты на нем напоминали цорита или краба. Он с готовностью подбежал к Донле, и его панцирь у нас на глазах прогнулся, образовав седло с высокой лукой и стременами, уходящими в выступы панциря, защищающего ноги.
Мгновение помедлив, она поднялась в седло и рассмеялась:
– Теплое! – она почесала шею скакуна, и цвет под ее рукой сменился на голубой, а потом опять поблек. – Познакомьтесь, это Гиломах!
Тот же ритуал повторился еще дважды. Осане досталась лошадь, напоминающая механическое изделие кузнеца, выполненное из золота. Глаза ей заменяли стеклянные линзы, но "свет Хаоса" горел в них так же ярко, как в глазах других коней. Лошадь казалась нелепой и угловатой, но двигалась мягко, и когда она подбежала к Осане, я не услышал звона металла. Жрица радостно приняла ее, объявив нам ее имя: Гриан.
Такки заметно побледнела, когда навстречу ей по призыву Изумрудного коня выступил большой белый жеребец. Сперва он показался мне обычным конем, но когда он приблизился, я разглядел, что его грива и хвост ниспадают серебристыми колечками. Приглядевшись внимательно, я убедился, что такие же колечки составляют его шкуру, пробить которую наверняка было не легче, чем настоящую кольчугу. Я не сомневался, что уже видел его, когда Изумрудный конь уводил лошадь Ирин, но не мог вспомнить, чем он тогда привлек мое внимание.
Такки забралась на его широкую спину. Примостившись на спине огромного зверя, она казалась совсем крошечной. Постепенно на ее лицо вернулась краска, и она улыбнулась:
– Это – Сейлида.
Я медленно кивнул:
– Когда-то она служила Нагрендре, – при этих словах мне в голову пришла праздная мысль: не уводил ли когда-нибудь Изумрудный конь лошадь у моего отца?
Ирин повернулась ко мне:
– Кажется, в наказание за мое упрямство, мне придется добираться до Некролеума пешком.
В ответ Изумрудный конь издал высокомерное ржание. Я строго взглянул на него.
– Такое величественное животное не может не быть великодушным. Выйди вперед.
Ирин послушалась, но Изумрудный конь молчал и не топал ногой. Он замер статуей, скосив один глаз на нее, а другой на свой табун. В первом ряду никто не двинулся с места, и на мгновение я испугался, что Ирин права.
В это время лошадь из заднего ряда растолкала передних и прыгнула вперед. Жестко приземлившись на камни мостовой, конь вздыбился, купаясь в свете, играющем на его чешуйчатой коже. Оранжево-черный узор на его спине усложнился, а острые клыки стали чуточку длиннее, но, несмотря на это, я без труда узнал коня Ирин.
Она бросилась ему навстречу и мигом оказалась у него на спине. Он кивнул головой и гордо прогарцевал к другим лошадям. Ирин обнимала животное за шею и впервые на моей памяти широко улыбалась. Поймав мой взгляд, она подмигнула:
– Я знаю, что его зовут Тротгард.
Изумрудный конь повернулся к остальному табуну и, заржав, помчался на него. Животные бросились врассыпную. Некоторые приостанавливались и оглядывались, но новое яростное ржание прогнало их в темноту. Встав на дыбы, он еще раз заржал и вернулся ко мне. Я оглядел наш отряд.
– Отлично, теперь мы готовы к завтрашнему путешествию, – я увидел, что конь Ирин пристроился рядом с конем Кита, и они потихоньку отъезжают в сторону. – Рорк советовал нам всем выспаться перед дорогой. Надо распределить вахты.
Кит кивнул:
– Мы с Ирин отстоим первую, а потом разбудим Такки и Донлу. Последними можете дежурить вы с Осаной. Рорку, когда он вернется, надо дать отоспаться, чтобы он завтра был в форме.
Я согласился. Изумрудный конь принял гордую позу и застыл. Я ушел следом за другими в скальное убежище и расстелил на полу одеяла. Укладываясь и ощущая, как усталость этого дня заполняет мои кости свинцом, я заснул прежде, чем голова моя коснулась свернутого плаща, заменявшего подушку.
Я так вымотался, что должен был спать мертвым сном, однако этого не случилось. Меня захватило яркое сновидение. Едва открыв глаза в мире этого сна, я уже знал, что не хочу его смотреть, но было ясно, что проснуться мне не удастся. Меня снова охватило чувство отчаяния и обреченности, испытанное в замке Пэйн. Не в силах сопротивляться, я отдался на волю сновидения.
За мной и вокруг меня собрались рейдеры. Под ними были скакуны, не уступавшие в странности подданным Изумрудного коня. В отряде были и собаки, среди которых я заметил Кроча. Я поискал глазами Рорка, но ни в ком не мог узнать его. Зато темноволосый человек со "светом Хаоса" в глазах вполне мог оказаться отцом Марии, Зеиром.
Все мы, рейдеры, были так или иначе изменены Хаосом. У меня глаза прятались за необычно высокими скулами, а взглянув на свои руки, я увидел костяные шпоры на запястьях и костяшках пальцев. Я знал также, что кожа рук под рукавами испещрена бесчисленными шрамами.
Подъехавший всадник взглянул на меня поверх огненных рогов своего скакуна, и сперва мне показалось, что это Кит. Сходство было поразительным, но этот человек был плотнее сложен и выше ростом. "Сон изменил его так же, как меня".
– Что нового?
– Наши разведчики доносят, что бхарашади собрали войско, которое достойно нашего внимания, но маловато, чтобы одолеть нас.
– Стало быть, Катвир задумал втянуть нас в стычку с этим войском, а сам пока остается в резерве?
– Как ты и предполагал, брат мой.
Дрискол улыбнулся, и я понял, что рядом со мной давно умерший дядя или его двойник. А значит, мне в этом кошмаре отводилась роль отца.
– То ущелье, которым ты интересовался, охраняется слабо, и если мы его займем, бхарашади нелегко будет выбить нас оттуда.
– Хорошо, туда и направимся. Обозначим ложную атаку на главные силы, а сами оттянемся в ущелье. Катвир поступил разумно, не желая привлекать внимание усиленной охраной, но его попытка отвлечь нас нам скорее на руку.
