Тэлия проглотила внезапно вставший в горле комок.
— Вот ноты, которые он прислал, — сказала она, отдавая Крису пакет.
— Светлые Гавани, они, должно быть, обошлись ему в целое состояние! — Крис принялся раскладывать ноты на две стопки — одну для себя, другую для Тэлии, — и тут из пачки что-то выпало.
— Хм, а это что такое? — Он поднял упавший предмет, оказавшийся тонкой книжечкой в переплете из коричневой кожи. Крис пролистал ее.
— Она, вне всякого сомнения, предназначалась для тебя, — серьезно сказал он, вручая книжку Тэлии.
Книга была сборником баллад, среди которых имелся и длинный вариант «Солнца и Тени».
— Откуда ты знаешь, что он не купил ее для себя? — с сомнением спросила Тэлия. — Или для тебя?
— Потому что случайно знаю, что у него есть два экземпляра этой книги, оба в синем переплете — кстати, синий — его любимый цвет. Один он хранит у себя в комнате, другой путешествует вместе с ним. И Дирк знает, что у меня такой сборник есть, поскольку именно я ему его и показал. Нет, он оказалась среди нот не случайно — и это, несомненно, и есть та причина, по которой Дирк послал их тебе, а не мне.
— Но…
— Тэлия, у меня есть к тебе разговор. Серьезный.
Боги… вот оно, началось.
— Я… — начал Крис с таким страдальческим видом, словно его растянули на дыбе. — Слушай, ты мне очень нравишься. Я считаю, что ты одна из самых милых дам из всех, носящих Белое. И мне, вероятно, ни в коем случае не следовало позволять тебе увлечься мной.
— Что? — переспросила Тэлия, не в силах сразу понять, что именно он пытался ей сказать.
— Дирк стоит двадцати таких, как я, — упрямо продолжал Крис, — и если ты остановишься и поразмыслишь, то поймешь, что я прав. В наших с тобой отношениях ты видишь больше, чем есть… чем может быть. Я просто не могу дать тебе ничего, кроме дружбы, Тэлия. И не могу позволить тебе загубить собственную жизнь и жизнь Дирка, позволив думать, что…
— Ну-ка, черт побери, погоди минутку, — перебила его Тэлия. — Ты что, думаешь, что я влюбилась в тебя?
Ее реакция, похоже, удивила Криса.
— Конечно, — ответил он. Оскорбительно будничным тоном.
Копившееся внутри Тэлии напряжение наконец дошло до предела. Она мирилась с порой прорывавшейся покровительственностью Криса, слегка снисходительным видом, который он напускал на себя всякий раз, когда дальнейшие события показывали, что какое-то его решение, против которого Тэлия возражала, было правильным. Туда же прибавилось и подспудное неприятие невысказанного убеждения Криса, что установление контроля над ее Даром является теперь в основном вопросом «воли», а не медленного восстановления того, что было исковеркано до неузнаваемости.
И именно словечко «конечно» стало искрой, от которой вспыхнул пожар. Тэлия гневно повернулась к Крису, бессознательно сжимая кулаки.
— Конечно? Только потому, что все остальные женщины падают, изнывая от страсти, к твоим ногам? Ты что, думаешь, у меня своего ума нет?
— Ну… — ответил пораженный Крис, явно намереваясь сказать что-то, чтобы утихомирить ее.
— Ты… ты…
Тэлия не могла подобрать слов. Все последнее время она изводилась, беспокоясь о нем, о том, как бы не ранить его чувства. А он пребывал в блаженной уверенности, что уже только потому, что она спит с ним, она наверняка в него втрескается. Даже сейчас он все еще ошеломлен, совершенные черты лица отражают столь же совершенное изумление.
Тэлия отвела назад правую руку и совершенно замечательно заехала кулаком точно в его замечательный подбородок.
Крис обнаружил, что таращится на Тэлию снизу вверх, сидя на земле перед дверью в Приют, причем по ощущениям похоже, что у него вывихнута челюсть.
— Ах ты самодовольный павлин, уважь-ка меня, встань, сделай милость! По крайней мере, — прорычала Тэлия, — на сей раз ты не можешь обвинить меня в том, что я злоупотребила своим Даром!
Крис поднял руку и пощупал челюсть, чувствуя легкое головокружение.
— Нет. Удар был физический, определенно…
Но к тому времени, как он договорил, Тэлия уже развернулась на каблуках и канула в темноту по направлению к крошечному озерцу. Когда Крис очухался и бросился вдогонку, ее уже и след простыл, только рядом с одеялами, которые они расстелили на берегу днем, лежала кучка одежды.
Теперь Крис начал злиться — в конце концов, он не хотел ее оскорбить! — и к тому же немного беспокоиться. Он принялся торопливо сбрасывать с себя одежду, чтобы плыть за Тэлией. Уже бредя по мелководью, увидел, что через озерцо по направлению к нему что-то движется. Прежде, чем Крис догадался, что она задумала, Тэлия выдернула из-под него ноги, и он ухнул под воду. Кашляя и отплевываясь, Крис вынырнул на поверхность и увидел, что она покачивается на волнах неподалеку, но как раз вне пределов досягаемости.
Она смеялась над ним.
— Паршивка! — заорал он и яростно бросился в воду вдогонку за ней. Однако когда он достиг того места, где находилась Тэлия, ее там уже не оказалось, и поверхность пруда была спокойной. Крис озирался в тусклом вечернем свете, пытаясь обнаружить ее, когда ухватившие его за лодыжки руки послужили своевременным предупреждением, чтобы он задержал дыхание. Его снова утянули под воду, и снова Тэлия ускользнула прежде, чем он успел коснуться ее хоть пальцем.
На сей раз, вынырнув и отдуваясь, Крис не стал сразу бросаться за ней. Когда он не сдвинулся с места, Тэлия насмешливо крикнула:
«Это тебя, знаешь ли, не спасет», нырнула и исчезла из виду.
Крис ждал, когда она появится на поверхности, готовый схватить ее, прежде чем она точно определит, где он находится. Когда Тэлия не появилась, он стал ждать токов воды, которые укажут ему, что она где-то поблизости.
Но ничего не происходило, и он начал немного беспокоиться. Тэлия оставалась под водой страшно долго. Крис бросился туда, где видел ее в последний раз.
Не успел он сдвинуться в места, как Тэлия вынырнула прямо у него за спиной. Надавив ему на плечи, она увлекла его под воду. Он вырвался, молотя руками и ногами, вынырнул на поверхность и обнаружил, что Тэлия находится на какой-то вершок дальше, чем он может дотянуться.
— Значит, я влюбленная дура, да? Клуша, да? Так почему же ты не можешь меня поймать?
Крис ринулся к ней, энергично молотя руками по поверхности пруда. Тэлия, казалось, не прилагала и половины таких усилий, и все же стремительно рассекала воду, с раздражающей легкостью оставаясь вне пределов досягаемости. Время от времени она скрывалась из виду, что служило Крису сигналом, что ему лучше задержать дыхание, поскольку вскоре после ее исчезновения он обычно снова оказывался под водой в результате толчка или рывка.
