Ознакомительная версия.
И Кеймон жестоко ухмыльнулся.
Я не могла проникнуть в его мысли, но почему-то не сомневалась, что сейчас он вспомнил тот миг, когда лезвие остро наточенного кинжала пронзило спину Хельги.
— Я не хочу, чтобы мое тело однажды тоже пожрал мрак, — проговорил Кеймон, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Я не хочу потерять душу, Хеда. Возможно, я не самый лучший человек, но все-таки не желаю уподобляться этой троице. Да, я угрожал тебе всевозможными несчастьями, потому что должен был заставить отправиться на торжество. Ну и Абальду нужен был удобный момент, чтобы объявить тебя своей невестой. Подумать только, в глазах окружающих он совершал такой благородный поступок, а на деле…
Кеймон не завершил фразу, лишь расстроенно махнул рукой. Да это было и не нужно. Я и так поняла, что он имел в виду.
— А что насчет той сцены по дороге на праздник? — поинтересовалась я и тут же замолчала, ощутив, что начинаю краснеть.
— Я должен был убедиться, что ты не такая, как Хельга. — Кеймон пожал плечами, по всей видимости, не испытывая особого раскаяния по поводу неудавшейся попытки изнасилования. — Будь ты настолько же испорчена, то с радостью бы приняла мои приставания. Согласись, у меня был веский повод не доверять тебе. Все-таки ты поддалась Гарольду.
— О да, поддалась! — с горечью воскликнула я. — Он угрожал, что иначе выкинет меня и Дирка обратно на улицу. Что я могла сделать? Лишь принять предложение стать его любовницей.
— Мне очень жаль, — оборвал мои стенания Кеймон.
Правда, прозвучало это равнодушно и сухо.
Я посмотрела на Кеймона. Он смотрел в окно, словно потеряв ко мне всяческий интерес. Странный он все-таки человек. Такое чувство, будто под показной холодностью бушует настоящий вихрь эмоций и страстей. Будет ли мне дано когда-нибудь заглянуть в его мысли?
— Я предложил тебе сделку, Хеда, — вдруг проговорил Кеймон, хотя я считала, что наш разговор уже завершен. — Если ты согласишься стать моей, то я сделаю все, что только от меня зависит, и даже немного больше, но ты забудешь об этих жутких днях. Увы, я вряд ли сумею очистить память твоего отца от обвинения в государственной измене. И твоему брату вряд ли верну дворянство. Но я дам ему возможность получить отличное образование в Гроштере. А там, глядишь, он быстро получит право на приставку «вир». Возможно, со временем опять станет «виером».
Я опустила голову, пряча в тени печальную усмешку. О да, очень щедрое предложение. Я опять стану любовницей. Содержанкой без особых прав, но с обязанностью всеми возможными способами ублажать своего хозяина. А когда я надоем, то меня передарят другу или знакомому. А возможно, просто выкинут на улицу.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Хеда, — вдруг совершенно неожиданно для меня проговорил Кеймон. — Я хочу иметь полное право представлять тебя обществу как виеру Хеду Регас. Да, я понимаю, что ты привыкла видеть во мне врага. Что ж, я терпелив. Готов предоставить тебе столько времени, сколько потребуется. И я надеюсь, что рано или поздно, но ты увидишь во мне человека, достойного твоей любви.
Я не удержалась и изумленно вздохнула. Кеймон предлагает мне стать его женой? Нет, даже не так. Виер Кеймон Регас, королевский наместник Хельона, предлагает мне руку и сердце? Он бы мог взять меня силой. Впрочем, зачем такие сложности? Он бы мог поставить меня перед таким же выбором, что и Гарольд совсем недавно: жизнь моего брата в обмен на постельные утехи со мной. Но вместо этого желает сделать все так, чтобы мой статус подле него приобрел официальную роль. А ведь я — дочь опального графа, лишенного титула и дворянства. Более того, Кеймон готов даже мириться с тем, что не станет моим первым мужчиной. Неужели он в самом деле настолько влюбился в меня?
— Ну так как? — Кеймон вдруг порывисто развернулся ко мне, схватил меня за руки и с такой силой сжал пальцы, что я охнула от боли.
Но он, по-моему, даже не заметил этого — с таким напряженным вниманием ожидал моего ответа.
— Я уже сказала, что буду с тобой, — уклончиво проговорила я.
— Ты так сказала, потому что боишься за брата. — Кеймон презрительно фыркнул. — Нет, Хеда, я хочу от тебя не повиновения из-за страха. Я хочу искренних чувств. Скажи, у меня есть хотя бы маленький шанс, что когда-нибудь ты полюбишь меня?
Это был слишком сложный вопрос, на который, увы, я не знала ответа. Да, я уже перестала считать Кеймона негодяем и подлецом, погубившим моих родителей, и была искренне ему благодарна за спасение. Но полюблю ли я его? Не знаю. Честное слово, не знаю. Но боюсь, что у меня просто нет выбора.
Любовь без права выбора. Я грустно хмыкнула от этого словосочетания. Кому-то бы оно показалось забавным, но для меня стало поистине роковым. У меня не было выбора, когда я соглашалась на сделку с Гарольдом. У меня нет выбора сейчас, когда только Кеймон может остановить готовящийся ритуал.
— Я постараюсь, — мягко проговорила я, осознав, что Кеймон по-прежнему ждет ответа. — Я очень постараюсь, клянусь!
В тусклом свете умирающей искорки я видела, как губы Кеймона тронула слабая улыбка. И в этот же момент сани плавно остановились.
— Приехали, — коротко обронил Кеймон, бросив быстрый взгляд в окно. — Сиди здесь, я сам разберусь!
После чего стремительно выбрался из повозки и скрылся за плотной стеной все еще продолжающегося снегопада.
В тот же миг с тихим хлопком искорка погасла, окончательно исчерпав свой запас.
Мгновенно стало очень темно и очень страшно. Нет, я знала, что совсем рядом сидит кучер, я даже видела мягкие отблески фонаря, должным образом защищенного от ветра и снега и который хоть немного освещал дорогу перед мордой лошади. Но все равно. Мрак, столь стремительно затопивший повозку, казался очень плотным и каким-то липким. Я невольно вспомнила, как совсем недавно похожая тьма разъедала тела Абальда и Хельги, погибших от рук Кеймона, и мне окончательно стало не по себе.
Неожиданно залаяла собака и тут же захлебнулась в сиплом вое. Неужели Тиана оплакивает гибель целителя? Странно, ведь она была храном отца Абальда, то бишь вряд ли питала добрые чувства к своему новому хозяину. Что, в общем-то, доказывает ее извечная привычка огрызаться. Она не имела права игнорировать прямые приказы, но при этом не упускала случая съязвить. Абальд пытался объяснить это якобы дурным нравом храна, но теперь я была почти уверена: истинная причина заключалась совсем в ином. Просто Тиана знала, кто убил ее предыдущего владельца, но была вынуждена повиноваться ему.
И тут же мертвую тишину поздней ненастной ночи прорезал громкий крик, преисполненный ужаса и боли.
Ознакомительная версия.
