— Глупые у тебя шутки! — поведала я блондину и наконец позволила себе расслабиться. Подалась вперед и, высвободив руки, обняла его за талию, прижимаясь щекой к рубашке.
— Я больше не буду, — пообещал Фауст, обнимая в ответ. — Но и ты мне кое-что пообещай! — неожиданно произнес он, заставив меня удивленно вскинуть голову.
Ой, какие разговоры серьезные пошли…
— Что именно? — с опаской спросила я, пятой точкой чувствуя подвох.
— Обещай, что больше не будешь флиртовать со всякими сомнительными чешуйчатыми, — жестко произнес Фауст, и по огню, сверкнувшему на дне темно-синих глаз, я поняла, что говорит он весьма серьезно, но все равно не удержалась от колкости:
— А с проверенными можно?
— Люба! — опасно сдвинул брови блондин.
— Ну что Люба? Я же уже все объяснила! — вновь вскипела я. Нет, ну правда, сколько можно-то уже. Выяснили ведь все! — Это он ко мне приставал! И вообще, я не пойму, чего эти наги ко мне привязались? Я ведь даже повода не давала! Даже малюсенького.
— Нуууу, — задумчиво протянул феникс. — У большинства нагов, знаешь ли, есть одна слабость. Сами по себе они ребята довольно крупные и мощные, а девушки им нравятся, напротив, хрупкие и миниатюрные. Такие, как ты.
— Как ми-ило! — закатила я глазки, мысленно представляя, какие еще неприятности может сулить мне данное обстоятельство.
— В общем, обещай, что ни с какими нагами обжиматься больше не будешь! Нет! Что ни с какими другими мужиками не будешь! — тут же поправился блондин.
— Ууу, да ты собственник! — восторженно выдала я. Прямо открытие сделала. И приятно, черт подери!
— Еще какой, — лукаво улыбнулся Фауст и тут же вознамерился это продемонстрировать. Мягко притянул к себе и прижался к моим губам в крепком поцелуе.
Я почувствовала, как приятно закружилась голова, и лишь крепче обняла его, с удовольствием отвечая на поцелуй.
— Ладно, ты победил. Обещаю, — выдохнула в коротком перерыве, все же сдавшись под его напором. Да, подобный способ убеждения мне определенно нравится. И за один такой поцелуй, сладкий и томительный, я готова, кажется, пообещать уже что угодно.
В общем, стояли мы так долго, не в силах оторваться друг от друга. Я чувствовала, как начинают саднить губы, но все равно продолжала жадно впитывать его дыхание и прикосновения. Фауст первым прервал поцелуй. Отстранился, будто нехотя, и севшим голосом произнес:
— Кажется, мы увлеклись.
Да, пожалуй, это определение было весьма точным. Для нежностей у нас еще будет время. Как-никак, вся ночь впереди. А сейчас нужно было привести себя в порядок с дороги: помыться, переодеться, да и поужинать тоже не мешало бы. Даже не помню, когда я последний раз нормально ела. А еще Стаська с Хевири как-то подозрительно долго не показывались, и интуиция настойчиво подсказывала, что пришествие младшеньких не за горами.
Стоило мне только об этом подумать, как в дверь настойчиво забарабанили. Ну вот, легки на помине!
— Войдите, — разрешил Фауст и сделал странный пас рукой, заставляя отъехать щеколду на двери.
Стаська, разумеется, вломилась первой. Вбежала в наш номер и восторженно выдала:
— Ни фига себе! А у вас номер круче!
А потом с разбегу запрыгнула на кровать, подняв в воздух алые лепестки. Нет, ну никакого такта!
Фауст поглядел на это дело, махнул рукой и тяжко вздохнул. Ну а что тут скажешь? Стаське говори, не говори — все равно результата ноль.
— А чего опять номер для новобрачных? — прыгая на мягкой кровати, вопросила сестричка. — Что, других свободных, как всегда, не было?
— Мне, кстати, тоже интересно… — уцепилась за Стаськин вопрос я и в ожидании уставилась на мужчину.
— Ну почему же, были… — не стал лукавить Фауст. — Просто я подумал, что это хорошая традиция!
Вот же прохвост! Традиция у него. Ну ладно, пусть живет. В конце концов, обещания его никто не отменял.
Дальше стали разбираться с сумками. Брауни вывалила из пространственного кармана нашу поклажу, Фауст поглядел на мятые-перемятые вещи и одарил нашу работницу несколькими весьма нелестными эпитетами. Ну и, так как со злым фениксом общаться никто не хотел, то на этом Стаська с Хевири благополучно из нашего номера испарились. Хоть какой-то положительный момент.
Я же принялась аккуратно раскладывать свои потрепанные вещички и снова натолкнулась на коробочку со статуэткой феникса, что пострадала от некачественного пространственного кармана. Грустно вздохнула, вытаскивая на свет кружевную металлическую птицу с переломанным крылом, и аккуратно поставила ее на низкий прикроватный столик.
— Вот же… — выругался Фауст, углядев сломанную статуэтку и мою страдальческую физиономию. — Горе луковое эта ваша брауни!
— Теперь выкинуть придется, да? — спросила я, понимая, что без крыла птичка моя летать больше не будет. А значит, нет смысла везти ее с собой.
— Ну почему же… — мягко улыбнулся блондин и присел на корточки рядом со столиком. — Здесь нет ничего непоправимого. Закрой глаза.
Я недоверчиво покосилась на феникса.
— Ну же, давай. Покажу фокус.
Ладно, фокус так фокус. Фокусы я с детства люблю. Я смежила веки и приготовилась к чуду.
Лицо обдало порывом прохладного ветра. В воздухе запахло озоном и морской свежестью, а слух уловил еле слышное потрескивание. Я почувствовала, как встали дыбом волоски на коже. Словно наэлектризовались. А потом Фауст попросил:
— Протяни руки.
Я покорно протянула раскрытые ладони, ожидая, что на них опустится уже починенная статуэтка. Но моей кожи вдруг коснулось что-то цепкое, колючее, кожистое, и, испуганно взвизгнув, я распахнула глаза. И тут же увидела ворох перьев, взмывающих в воздух.
— Ну что ж ты так кричишь?! — вскинулся Фауст, ловя перепуганного голубя.
Голубь был самый обычный. Сизый, с лазурными переливами на шейке и грудке. Он судорожно крутил головой и дергался, пытаясь вырваться из хвата блондина.
— Ну-ну-ну, — вдруг стал сюсюкать с птичкой Фауст. — Эта плохая девочка тебя напугала?
Блондин погладил голубя по голове, причудливо поцокал языком, и пернатый затих, перестав трепыхаться. Я квадратными глазами смотрела на все это, не зная, что уже и думать.
— Это что? Это ты из моего сувенира сделал?
— Конечно, живой же лучше! — лучезарно улыбнулся блондин, а я представила, что стану делать с этим голубем… и мне поплохело.
За ним ведь ухаживать придется: кормить, помет убирать. Впрочем… ухаживала же как-то за здоровенным удавом! В крайнем случае Лео пташку и скормлю!
Мысли мои неожиданно свернули в сторону дома. Туда, где ждали нашего возвращения Фрайо с Лео. Кот со Шпицем. И отдыхающие родители, что и знать не знают о нашей отлучке. И совсем скоро, быть может, даже завтра мы к ним вернемся. А этот мир и здешние приключения останутся лишь приятным воспоминанием.
