– Потому что вы и Ярослав живете в разных районах. Проще собирать вас на нейтральной территории, чем каждого поочередно дожидаться у подъезда. И еще…
Раздался громкий стук, бронированная дверь приоткрылась, и в кабинет вошел по–военному подтянутый мужчина средних лет, уже успевший сменить форму на гражданскую одежду.
– Свиридов, вызывали?
– Леша, отвези ребят по домам и можешь быть свободен.
Загромыхали отодвигаемые стулья. Ника в суматохе, пока никто не видит, как она странно заламывает пальцы, наложила на Романа Евгеньевича магическое око, с проецированием изображения на свои глаза, а звуков на свои уши. Теперь все что будет происходить во время допроса, она будет видеть и слышать его глазами и ушами. А что? Ему за ними следить можно, а ей нельзя?
Девушка, до этого, уже минут пять обдумывала эту идею. Одно плохо. Использовать, как приемник сигнала саму себя можно, но затраты сил будут огромные. Потому что основная их часть уйдет на защиту психики от прямого воздействия мощного заклинания. Мозг может просто не выдержать чудовищного давления поступающей информации. Гораздо безопаснее использовать для этого предметы с отражающей поверхностью. Но где она сейчас возьмет зеркало? Так что риск огромный. Остается надеяться, что от усердия у нее не пойдет кровь носом. А в будущем нужно позаботиться, всегда иметь при себе минимум магических принадлежностей.
Пока Роман Евгеньевич стращал их дисциплиной, Ника так же успела проверить его на восприимчивость к магии – мужчина оказался к ней совершенно невосприимчив, в том хорошем смысле, что магия на него действовала, а он ее не чуял. Так что теперь она действовала, не боясь быть уличенной в «противоправных действиях». Еще одно око, пока неактивное, она оставила на стене под потолком за спинкой его кресла, так на всякий пожарный случай.
Полковник Свиридов проводил их в гараж с фургонами и «гостеприимно» распахнул задние двери одного из них, приглашая ребят садиться.
Шепнув Ярославу, что пока едут, она немного подремлет, Ника раздвоила сознание. Одна она ехала в фургоне, полусонно прислонившись к парню, а другая она вместе с Романом Евгеньевичем находилась в лаборатории. Быстро же он туда добрался.
Белые стены, белый свет, люди в белых халатах, хирургические столы и прикрученные к ним ремнями люди. Мужчин раздели до белья, подключили к капельницам. Вокруг них суетились медики, прикрепляя к коже датчики с проводами, идущими к сложному оборудованию, расставленному вокруг каждого стола.
Роман Евгеньевич приблизился к одному из мужчин, наклонился над ним, и Ника поняла, что смотрит в спокойные серые глаза молодого человека.
– Как твое имя?
Фургон тряхнуло на выбоине в асфальте, контакт на мгновение прервался, и когда Ника опять подключилась к магическому оку, мужчина уже представился, а полковник продолжал задавать вопросы.
– Кто твой командир? Кто дал приказ на похищение? Куда их должны были доставить?
В ответ упрямо сжатые губы и взгляд человека, понимающего, что его молчание ничего не значит. В таких структурах говорят все. Но пока он властен над собой, от него больше не услышат ни одного слова.
Ника почувствовала, как ее начинает подташнивать. Ей очень не хотелось смотреть на происходящее, но кроме нее больше некому, а Роман Евгеньевич вряд ли поделится с ними результатами допроса, так что это был единственный способ раздобыть хоть какие–то сведения, потому что все остальное от них тщательно утаивалось. И настала пора в корне менять эту ситуацию. В конце концов, на ней большая ответственность за близнецов, чем на Романе Евгеньевиче.
– Вот даже как? – мужчина отвернулся, поманил к себе медика, освобождая ему место рядом с пленным. – Начинайте, лейтенант.
Военврач протянул руку к капельнице и пустил вещество капать в два раза быстрее. Привязанный парень вздрогнул, его глаза расширились, но всего лишь на мгновение, пока он не столкнулся взглядом с Романом Евгеньевичем.
– А ты что думал? Мы руки тебе будем выкручивать? Через пять минут сам все расскажешь, – несмотря на циничность слов в голосе полковника прозвучало нечто похожее не сочувствие.
Пленный не ответил. Маска невозмутимости давалась ему все трудней. Взгляд, под действием препарата стал рассеянным, губы приоткрылись, из горла вырвался хрип, словно ему было нечем дышать, и изо рта повалила пена.
– Полковник?! – перед Никой мелькнул испуганный врач.
Роман Евгеньевич среагировал быстрее. Вырвал иглу капельницы из руки парня, но было поздно. Сильный, молодой, абсолютно здоровый организм не справлялся с действием лекарства. Пленный выгнулся дугой. Чудовищная судорога сотрясала его, заставляя дико выкатывать глаза с полопавшимися кровеносными сосудами. А потом он резко рухнул и затих, распластавшись на столе, и Ника с ужасом поняла, что неотрывно смотрит в стекленеющие глаза трупа.
– Немедленно прекратить введение препарата остальным. Не хватало нам получить еще пять трупов.
– Уже сделано, – доложил начальству другой врач, вместе с коллегами, суетящийся вокруг пленных.
– Что произошло? – уже чуть более спокойный голос Романа Евгеньевича, выдернул ее из оцепенения.
Лейтенант, прекратил осматривать мертвеца и отрапортовал
– По предварительному осмотру уже сейчас могу сказать, что смерть наступила в результате анафилактического шока, вызванного аллергической реакцией на препарат. Частное это явление или им всем сделали прививки, будет ясно только утром после того, как проведу вскрытие.
– Делайте, и чтобы через час доклад был у меня на коме.
Роман Евгеньевич вышел из лаборатории…
Открыв глаза, Ника поняла, что если бы не крепкое объятие Ярослава, она бы давно сидела на полу. Парень, почувствовав, как она обессилено съезжает с лавки, посадил ее к себе на колени. Он ни о чем не спрашивал, понимая, что сейчас не время и не место для откровенных разговоров. Она же, уткнувшись носом ему в шею и обхватив руками, никак не могла согреться. Могильный холод пробирал до самых костей, заставляя стучать зубами от пережитого страха. Никогда доселе она не видела смерть так близко. Причем наступившую так внезапно.
Даша с Денисом, притихшие, словно мышки, сидели напротив, и в полутьме фургона было видно, что хотя они и не понимают причин ее состояния, но им тоже страшно.
Скоро фургон остановился. В полном молчании они вышли из машины и завертели головами, пытаясь понять, куда их привезли. Оказалось их высадили в квартале от дома, где жили Ника и близнецы.
– Идите спокойно, вас проводят, – «порадовал» их Свиридов тем, что слежка не прекратилась, и уехал.
