- Да, и это было глупо! - закричал вампир в ответ, и он бросился на дроу с градом ударов, которые были парированы саблей.
- Пвент! – крикнул Бренор.
Наконец показалось, что удалось достучаться до вампира, немного, по крайней мере, он резко отцепился от Дзирта и отшагнул мимо Реджиса, который не стал нападать.
Но Вульфгар поступил иначе. Клык защитника вернулся в его руки, варвар крикнул и замахнулся оружием, ударил Пвента в грудь и он полетел вперед. Вульфгар выскочил в центр коридора и прикрыл своей спиной Реджиса.
Затем Дзирт встал плечом к плечу с варваром.
- Пвент, ты знаешь нас, - сказал Бренор, встав подле Реджиса и позади Дзирта. – Мы пришли тебе помочь.
Вампир зарычал.
Позади вампира зарычала Гвенвивар.
- Пвент, дружище, вспомни сражение у ямы предтечи, - уговаривал Дзирт. - Ты спас нас в тот день. Ты спас всю область от очередного катаклизма.
Вампир посмотрел на него, в Пвенте явно шла внутренняя борьба между воспоминаниями и демонами.
- Ага, и я проклял себя, - ответил он дрожащим голосом.
- В пещере, - промолвил Дзирт. – Солнце.
- Не смог... - вяло ответил Пвент, он дрожал и его взгляд метался по сторонам. Он думал о побеге, понимали они все, но мгновение спустя он хрюкнул и снова выпрямился, глядя на них с ненавистью, а также, как ни странно, печально.
- Так прикончите меня! - проревел он и сделал шаг вперед, словно для того, чтобы продолжить сражение.
Однако он остановился с любопытным выражением на его мертвом лице. Он посмотрел на спутников, потом мимо спутников, и покачал головой.
Этот взгляд вдаль заставил их всех оглянуться, чтобы увидеть, что в коридоре стоит Кэтти-бри, держа сапфир на вытянутой руке, в другой руке у девушки был свиток, и она продолжала мягкое тайное песнопение.
- Нет! - прорычал Пвент, и, казалось, будто он тогда попыталась выйти вперед, но не смог, ибо его удерживал на месте двеомер Кэтти-бри. – Нет, собаки!
Потом он наклонился к ним, и он, казалось, вытянулся, дабы стать чем-то не материальным. И он, внезапно и стремительно, поплыл мимо них, растягиваясь и дематериализуясь, втекая в ожидающую филактерию Кэтти-бри.
- Ты поймала его, девочка! - воскликнул Бренор, направляясь к ней, но он остановился, как раз когда он повернулся.
Кэтти-бри вздрогнула и покачала головой, словно что-то было не так.
Лишь с этим непонятным предупреждением, драгоценный камень взорвался на миллион кусочков, толчок отбросил Кэтти-бри назад и по коридору рассыпались гранулы и пыль.
А там, где была Кэтти-бри, где был камень, стоял очень потрясенный Тибблдорф Пвент.
- У них пленники, - сказал он Бренору, сражаясь за каждое слово. – Энтрери в Кузне. С ним кто-то еще, и дворфа в копях...
Он шагнул влево и обратно вправо, потом нырнул назад с поразительной скоростью и схватил за горло ошеломленную Кэтти-бри.
- Может убить тебя, - прошептал он ей. Он бросил ее и прыгнул в сторону, став летучей мышью, прежде чем он приземлился. Он полетел туда, откуда он пришел.
Кэтти-бри встала на ноги и подняла руку, дабы стереть кровь с лица, кровь из порезов от десятка осколков разорвавшегося камня.
- Моя девочка! - сказал Бренор, бросаясь к ней вместе с остальными.
- Я в порядке, - уверила она их, посмотрев туда, куда улетел Пвент. - Драгоценного камня было не достаточно, чтобы его удержать.
- Он монстр, - прошептал Реджис, хафлинга очень потрясло то, что он увидел в мертвых глазах Пвента.
- Наполовину монстр, пожалуй, - ответила Кэтти-бри, и тот факт, что она была еще жива и могла ответить, подкрепил ее аргумент.
- Наполовину и больше, и плохая часть усиливается, - сокрушался Бренор. - Пвент сал более диким, чем когда я видел его в тронном зале несколько месяцев назад.
- Проклятье, - согласилась Кэтти-бри. - Он не может ему противостоять.
- У них, - прошептал Дзирт, и при этих неожиданных словах все повернулись к нему.
- Пвент сказал, что у них пленники, - пояснил дроу.
- Исходя из того, что сказал он и того, что знаем мы, Кузней владеют дроу, - согласился Бренор. - И нам может понадобиться пройти через них, дабы снова добраться до Пвента.
- И освободить Энтрери, - промолвил Дзирт. – Я не оставлю его темным эльфам.
- Да уж, - ответил Бренор, уперев руки в бока. - Так и знал, что ты это скажешь. Чертов эльф.
- Значит, мы пойдем через них, - промолвил Вульфгар.
- Думаю, мы могли бы предупредить дроу, что они получат еще одного своего родича и будут сражаться? - Бренор сказал Дзирту. - Возможно, сражаться выйдут лишь несколько сотен из них.
Дзирт посмотрел на других, все они кивали и улыбались, готовые идти, даже Реджис.
Быть по сему.
Быстро произнесенные слова звучат правдоподобно.
Они идут от сердца и высказывают настоящие эмоции, прежде чем тот, кто говорит, успеет передумать из-за деликатности или страха. Прежде, чем естественные стражи внутренней цензуры защитят того, кто говорит от смущения или возмездия. Прежде, чем учтивые фильтры поймают слова, дабы защитить чувства других людей, завуалировать острую истину, прежде чем он сможет нанести удар.
Бренор говорит, что такая быстрая реакция идет напрямую от кишок.
Мы все делаем это. Многие стараются этого не делать, по крайней мере, громко, и в плане такта и этикета, это верно.
Но иногда то, что идет напрямую от кишок может служить прозрением, своего рода признанием того, что на самом деле находится в твоем сердце, несмотря на сдержанность, принятую в приличной компании.
Так было в этот день в камерах верхнего Гонтлгрима, когда я сказал, что не оставлю Энтрери захватившим его дроу. Я не сомневался относительно своего курса с того момента, как Тибблдорф Пвент обрисовал мне ситуацию. Я найду Артемиса Энтрери и освобожу его и остальных, если их тоже захватили.
Все так просто.
И все же, когда я оглядываюсь назад на тот момент, это уже не кажется таким простым. В самом деле, я считаю свое решение действительно удивительным, и по двум совершенно разным причинам.
Во-первых, когда я услышал свои слова, я осознал то, что не признавал: я беспокоился об Артемисе Энтрери. Я держал его рядом с собой не из-за удобства, одиночества или моего желания привести его и других на праведный путь. А потому, что я волновался, и не только за Далию, но и за Энтрери также.
Я много раз кружил вокруг этого осознания на протяжении лет. Когда я узнал, что Артемис Энтрери подружился с Джарлаксом, я надеялся, что Джарлакс отведет человека от его личных демонов. Я желал Энтрери добра, это означает, что я надеялся, что он найдет лучшую жизнь и лучший путь. Эта мысль, тихая надежда, часто мелькала в моем сознании.
