Риксон поцеловал ее в лоб.
— Поспеши, любимая.
Толпа рассеялась, дорога была свободна. Где-то вдалеке еще слышны были крики и визг, но они звучали будто из другого мира.
Ви помедлила секунду, потом решительно кивнула.
— Только быстрее, ладно?
— В подвале комнаты смеха есть машинный зал, — объснил мне Риксон, когда мы торопливо побежали в другую сторону. — Там дверь в туннели под Дельфик. Возможно, Скотт о них слышал, но даже если он поймет, куда мы пошли, и последует за нами, он не сможет нас найти. Там внизу лабиринт, тянущийся на мили. — Он нервно улыбнулся. — Не волнуйся, Дельфик построили падшие ангелы. Не я конкретно, но многие мои друзья помогали. Я найду дорогу с закрытыми глазами. Ну, практически.
По мере того как мы приближались к ухмыляющейся клоунской голове, которая была входом в комнату смеха, отдаленные крики стихли и сменились ужасающего качества карнавальной музыкой из автомата, доносящейся из недр аттракциона.
Я вошла через рот клоуна, и земля под ногами сдвинулась. Я пыталась удержаться вертикально, хватаясь за стены, но опора выскальзывала, постоянно меняя направление движения. Когда мои глаза приспособились и я смогла что-то видеть в слабом свете, идущим изо рта клоуна позади меня, я поняла, что нахожусь внутри крутящейся бочки, которая, казалось, была бесконечной. Бочка была выкрашена красными и белыми полосами, за счет вращения они смешивались в тошнотворный розовый.
— Сюда, — сказал Риксон, ведя меня через бочку.
Я ставила одну ногу перед другой, подскальзываясь и с трудом продвигаясь вперед. Этому, казалось, не будет конца, но все же я ступила на твердую землю. И тут же из-под моих ног вырвалась струя ледяного воздуха. Холод обжег мне кожу, и я отпрыгнула в сторону с испуганным выдохом.
— Это все ненастоящее, — успокоил меня Риксон. — Нужно идти дальше. Если Скотт решит искать нас в туннелях, нам нужно уйти как можно дальше.
Воздух здесь был застоявшимся, влажным и пах ржавчиной. Голова клоуна осталась далеко позади. Единственным источником света были тускло мерцающие красные лампы, которых хватало лишь на то, чтобы осветить свисающий с потолка скелет, растрепанного зомби или встающего из гроба вампира.
— Далеко еще? — спросила я Риксона, перекрикивая какофонию из совиного уханья, гоготания и воплей различных инфернальных созданий, раздававшихся со всех сторон.
— Машинный зал прямо впереди. Сразу за ним начинаются туннели. Скотт ранен, он истекает кровью. Он, конечно, не умрет. Патч ведь тебе все рассказал о нефилимах, верно? Но он может потерять сознание от потери крови. Есть шанс, что это случится раньше, чем он найдет вход. Мы поднимемся наверх быстрее, чем ты успеешь испугаться.
Почему-то его уверенность показалась мне наигранной.
Мы прибавили ходу. И вдруг меня охватило зловещее ощущение, что нас преследуют. Я оглянулась, но сзади было совершенно темно и ничего не видно. Даже если кто и прятался в этой кромешной мгле, я не смогла бы ничего разглядеть.
— Думаешь, Скотт преследует нас? — тихо спросила я Риксона.
Риксон остановился, оглядываясь. Прислушался. Потом уверенно сказал:
— Там никого нет.
Мы продолжали торопливо продвигаться к машинному залу, когда я снова почувствовала чье-то присутствие за спиной. Меня что-то как будто кольнуло в затылок, и я резко оглянулась. В этот раз в темноте материализовались черты чьего-то лица. Я почти закричала, но, вглядевшись, узнала то самое любимое лицо.
Мой отец.
Его светлые волосы выделялись на темном фоне, глаза горели, но были грустными.
Я люблю тебя.
— Папа? — прошептала я. Но машинально отшатнулась и напомнила себе то, что происходило в прошлые разы, когда он являлся мне. Это был трюк. Обман.
Мне так жаль, что пришлось оставить вас с мамой.
Я хотела, чтобы он исчез. Он не настоящий! Он — угроза. Он хочет мне навредить. Я вспомнила, как он схватил тогда мою руку, как тащил меня через окно таунхауса, пытался всадить в меня нож. Я вспомнила, как он преследовал меня в библиотеке.
Но сейчас голос его звучал нежно и успокаивающе, как в первый раз в таунхаусе. Это не был тот резкий, холодный голос, который заменил его потом. Это был его голос. Голос моего отца.
Я люблю тебя, Нора. Что бы ни случилось, обещай, что будешь помнить об этом. Мне все равно, как или почему ты появилась в моей жизни. Важно, что это случилось. Я не помню всего, что делал неправильно. Я помню, что сделал правильно. Я помню тебя. Ты наполняла мою жизнь смыслом. Ты делала мою жизнь особенной.
Я потрясла головой, пытаясь избавиться от его голоса, гадая, почему Риксон ничего не говорит. Неужели он не видит моего отца? Может, он знает способ, как прогнать его? Но правда была в том, что я не хотела, чтобы этот голос замолкал. Не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он был настоящим. Мне бесконечно необходимо было, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо. Больше всего на свете я мечтала, чтобы он вернулся домой.
Пообещай, что не забудешь.
По моим щекам потекли слезы. «Обещаю», — подумала я в ответ, хотя знала, что он меня не услышит.
Ангел смерти помогает мне встретиться с тобой. Он удерживает время для нас, Нора. Он помогает мне говорить с твоим разумом. Мне нужно сказать тебе нечто очень важное, но у меня мало времени. Мне скоро нужно назад, поэтому слушай внимательно.
— Нет! — задохнулась я. — Я пойду с тобой. Не оставляй меня здесь. Я пойду с тобой! Не бросай меня снова!
Я не могу остаться, милая. Мое место теперь в других мирах.
— Пожалуйста, не уходи! — я всхлипывала, прижимая кулаки к груди, будто могла остановить нараставший стук сердца. Меня охватили паника и отчаяние при одной мысли о том, что он снова оставит меня. Я чувствовала себя брошенной, и это чувство затопило меня. Он оставит меня здесь. В комнате смеха. В темноте, где никто не поможет мне, кроме Риксона.
— Почему ты снова бросаешь меня? Ты мне нужен!
Дотронься до шрамов Риксона. Правда в них.
Лицо отца поплыло назад в темноту. Я протянула руку, чтобы остановить его, но от моего прикосновения оно растворилось, превратилось в ленты дымчатого, серебристого тумана. Серебряно-белые нити растаяли во тьме.
— Нора?
Голос Риксона резко вернул меня к действительности.
— Надо торопиться! — сказал он, словно прошло не больше секунды. — Мы же не хотим встретиться со Скоттом во внешнем кольце туннелей, где все выходы заварены.
Отец исчез. Откуда-то изнутри ко мне пришло понимание, что я видела его в последний раз. Боль утраты была невыносима. Почему именно сейчас, в тот момент, когда он был больше всего нужен мне, когда я, потерянная и испуганная, шла по этим туннелям навстречу неизвестности. Почему он оставил меня одну лицом к лицу с этим?
