— Слава Почтенным, мы на месте!
Госпожа Прыгуша отвела их к домику рядом с Часовой башней. Там в стене был проделан квадратный люк шириной в полтора фута. Вынув ключ из кармана, госпожа Прыгуша отперла замок. Глазам предстала полость размером с печку и шахта, ведущая вверх.
— Обычно за ребенком оттуда спускают корзину, — шепнула госпожа Прыгуша и сунула голову в люк. — Эй! Это Зайчонка Прыгуша!
Сверху загомонили.
— Мисс Марлеборн с вами? — спросили оттуда.
— Да! Готовы тянуть?
— Готовы!
Троица огляделась, проверяя, чисто ли вокруг, Лучезара отдала кулек, изображавший ребенка, а потом с объяснимым трепетом уставилась в трубу. Оттуда потянулись напряженные руки.
— Держи! Тяни!
С тихим писком Лучезара поползла вверх. Сперва в трубе исчезло тело, потом бедра, и только ножки дергались на виду, царапая скользкие стенки. Шумная возня и стоны звучали очень непристойно.
— Перебирает с конфетами, — бессердечно отметила Мошка, когда в трубе пропали оборки Лучезариных юбок.
Сверху опустилась корзина с шестью кошельками.
— Деньги. Три — людям у вас дома, три — вам, — нетерпеливо объяснила Мошка, пристраивая коробку с гусем в корзину.
Госпожа Прыгуша с ошарашенным видом спрятала кошельки в передник. Мошке показалось, что повитуха сейчас расплачется.
— На вашем месте, госпожа Прыгуша, я бы сразу пошла домой, собрала вещи и уже сегодня выбралась из Побора. Пока Ключники не знают про ваше участие в этом дельце.
— Поверь, дорогуша, через час и духу моего тут не будет. — Когда коробка с Сарацином уплыла вверх, повитуха огрубевшими руками взяла Мошку за щеки и нежно поцеловала в лоб. — Удачи тебе!
— Увидимся под солнцем.
Они в последний раз улыбнулись друг другу, и повитуха исчезла в ближайшем переулке.
— Это Мошка Май! — шепнула девочка в трубу. — Готовы меня втянуть?
На дальнем краю площади показались трое людей в перчатках. Они сразу обратили внимание на девочку У люка, который должен быть закрыт.
— Стой!
— Тяните! — взвизгнула Мошка, заползая по плечи в трубу. — Быстрее, или мне крышка!
Из светлого квадрата над головой опустились руки, схватили ее и грубо потащили вверх. Тем временем топот и крики становились все громче. Мошку схватили за ногу. Пищащую девочку чуть не разорвали пополам, она брыкалась изо всех сил, и тут с ноги слетел башмак. Судя по звуку, он крепко кого-то приложил, ногу выпустили, и три пары рук стремительно вытащили ее на свет.
ДОБРЯЧКА СПРЯЧКА, ПРЯЧУЩАЯ ШИПЫ В РОЗАХ
Наверху все ждали Лучезару. Тут был ее отец, и сэр Фельдролл, и семейный врач на случай, если дочка мэра подхватила что-нибудь ужасное. Когда необходимость бороться за жизнь отпала, пережитый ужас опрокинул Лучезару на пол. Вокруг сразу забегал хоровод с хрустальными флакончиками. Но люди все равно успевали шепнуть Мошке «молодчина».
— Шрам! — рявкнул мэр, к которому вернулась изрядная доля суровости. — Потом осмотри мисс Май!
Под оцепенелым взглядом Мошки врач изучил ее синяки, царапины и красные следы от веревок, оставшиеся еще с первой встречи со Скеллоу. На Лучезаре не было ни единой отметины. Богатеньких даже похищают деликатно.
Свечи так ярко светили, а Мошка так сильно устала, что не сразу заметила, как рядом присел Эпонимий Клент.
— Здравствуйте, мистер Клент. Ну что, мы справились?
Тот кивнул:
— Все хорошо. Завтра нас выпустят из Побора.
Мошка, лишившись последних сил, уронила голову на плечо Клента.
— Технически, когда взойдет солнце, тебя арестуют как ночного жителя, проникшего в Дневной Побор, — подмигнул ей Клент. — Но меня заверили, что сперва тебя будут пытать мясным пирогом, пончиками и грушевым вареньем, а потом приговорят к долгому и крепкому сну в мягкой кровати. А завтра нас обоих «изгонят» из Побора в любую сторону на наше усмотрение.
Мошка и впрямь проснулась в мягкой кровати. Она смутно помнила, как кивала, примостившись у Клента на плече, а слова людей потихоньку сливались в гул. Кто-то отнес ее в кровать, снял уцелевший башмак, чулки и чепчик, накрыл простыней и тремя шерстяными одеялами, пахнущими лавандой. Открыв глаза, Мошка увидела вокруг персиковые занавески. Закрыв глаза, она окунулась в теплые, невесомые волны уюта. Чистая подушка приятно холодила щеку.
Подремав еще часок, Мошка встала с постели. Откинув занавески, она опустила ноги на ковер цвета шоколада. Через распахнутые ставни в спальню заглядывало бледное зимнее солнце. Слезы на глазах, подумала девочка, — это не только от света. Ведь она почти поверила, что больше никогда не увидит солнца. Из окна открывался вид на зеленый двор замка. Мошка поняла, что находится в доме мэра.
Она немножко посидела в плетеном кресле, наблюдая, как золотые пылинки бестолково суетятся в столбах солнечного света и как птицы рядками сидят на крышах Дневного Побора. Потом подошла к гардеробу, глянула на себя в зеркало. Оказалось, дешевые свечи темной стороны прятали большую часть синяков и грязи. Мошка как следует умылась, стерев со щек и бровей последние остатки зеленой корки. Всего за четыре ночи в Ночном Поборе с лица пропал румянец, а под глазами налились темные круги. В Поборе ничто не дается бесплатно.
«Я выберусь из этого города, — думала Мошка, и сердце, словно раненый голубь, припадая на крыло, взмывало ввысь. — Я выберусь из этой проклятой дыры и больше никогда, никогда сюда не вернусь». Вскоре выяснилось, что многие люди разделяют ее порыв.
Следом за служанкой, притащившей на подносе миску кроличьего супа и свежий хлеб с золотистой корочкой, Мошку навестил Эпонимий Клент.
— Город гудит. Храбрый побег Лучезары обсуждают на каждом углу. Жители Дневного Побора считают, что Бренд Эплтон честно заслужил пеньковый галстук. — Клент, стоя у окна, разглядывал рынок в замковом подворье. Пухлые пальцы нетерпеливо барабанили по карману жилетки. Он явно хотел поскорее стряхнуть пыль Побора с ног и записать шифром в черной книжечке, почему сюда нельзя возвращаться. — Однако слухи о том, что Удача похищена, пошли в народ. Достойные люди бегут из города, в первую очередь гильдии.
— Гильдии? — Мошка отвлеклась от эксперимента — она проверила, сколько хлеба поместится в рот, прежде чем лопнет щека.
— С раннего утра уехали Книжники. Все до единого. Всего на полшага от них отстали Картежники, и я заметил, что Ювелиры позакрывали свои мастерские.
— Чего? Не могут же гильдии верить, что без Удачи Побор упадет в реку? — испугалась Мошка.
— Что касается веры, всякое может быть. Но они явно чуют, куда дует ветер. Следом за Ночным Побором Ключники захватят и Дневной. Мэр не готов сопротивляться. Он боится, что, если разозлить Ключников, они увезут Удачу, и тогда город упадет с обрыва, как булка с подоконника. Теперь при нем ошиваются новые советники, и у каждого на ладони клеймо. Вряд ли мэр посмеет игнорировать их рекомендации.
