Ознакомительная версия.
На каждого из выбранных вурлоков было отведено почти по троекратному энергетическому заряду. Этого должно было в принципе хватить для их полного упокоения, учитывая дистанцию поражения и примерную массу тела каждого. На всякий случай Осси уточнила свою эмпирическую оценку у Ходы, которая ее благосклонно одобрила, молниеносно проведя в уме сложнейшие вычисления.
Качнув еще чуточку энергии — на всякий случай, на дорожку, так сказать, — Осси замерла и закрыла глаза, опять вызывая к жизни сохраненную в памяти картинку.
Ладони начинало жечь от свернутого в них пламени, а воздух вокруг стал весьма ощутимо и очень быстро нагреваться. Начинали потихонечку потрескивать опаляемые жаром волосы. Но это было не страшно. Небольшие издержки, так сказать… Хуже, что, почуяв серьезные изменения в окружающем их мире, активно заворочались два ближайших к Осси кокона. Их беспокойство моментально передалось всем остальным, которые тоже заерзали в своих бурдюках, пока еще не совсем понимая, что к чему… А ближайшие — так те уже совсем были готовы вылезти, чтобы посмотреть, что тут происходит.
Медленно всплывала, будто проявляясь во всех подробностях и мельчайших деталях, картинка, обретая постепенно все большую глубину. Когда она стала более чем реальной и неправдоподобно объемной — будто сразу со всех сторон смотришь, Осси выдохнула наконец спусковое заклинание. Статичное изображение ожило жирным огненным росчерком, который почти сразу разделился на десять сыпящих искрами путей, по которым понеслись огненные снаряды. Каждый к своей цели.
Осси открыла глаза, и в тот же миг шар, парящий между ее ладоней, качнулся и, резко набрав скорость, рванул вперед, в точности повторяя видение. Будто на бис выступал.
Немного всколыхнулся мир, потемнело в глазах, и чуть поплыла от перенапряжения голова. Но сразу же все прошло — это Хода качнула немного своей энергии. Поделилась, поддержав и укрепив, так сказать… За что ей отдельное спасибо.
Осси отступила на шаг назад, левой рукой выхватывая Гаситель, а правой — срывая с пояса посох некромансера.
Началось.
Дальше все происходило очень быстро. Бой в замкнутом, даже таком огромном, пространстве всегда скоротечен — либо ты, либо тебя…
Рассыпался на десять шаров поменьше выпущенный леди Кай заряд, и вот уже десять смертей, шипя и раскидывая в стороны искры, прочертили в воздухе тропки к своим целям. А потом один за другим с грохотом стали взрываться, словно фейерверк на празднике сработал. Десять почти одновременных взрывов осветили зал много ярче, чем невинные пляски саламандр в чашах-светильниках, раскрасив зал в красное и запустив гулять между далекими стенами раскатистое грохочущее эхо.
В разных концах огромного зала вспыхнуло десять факелов жидкого огня, сжигающего и плавящего все, до чего он мог дотянуться своими голодными языками.
Девять шаров попали в цель. Один все-таки промазал. Совсем чуть-чуть, совсем немного отклонился он от намеченной траектории в самом начале своей короткой жизни и в результате с грохотом влепился в стену в двух ардах от висящего кокона. Заливая все вокруг огненными каплями и шипя от неутоленного голода и досады, он быстро издох, в то время как остальные девять расцвели шикарными цветками, получив богатую пищу.
Магический огонь с восторгом облизывал корчащиеся от боли коконы. Мигом иссушив и пожрав выступившую сукровицу, он теперь глубоко вгрызался своими огненными зубами в мясистую плоть, стремясь скорее добраться до вкусного, сладкого плода. Бились внутри кожаных мешков, словно в запертых клетках, сжигаемые заживо вурлоки, так и не успевшие выбраться из огненного плена. Хрустела отвердевшая от жара пленка коконов, шипели горящие ошметки, падающие в натекшие лужи лимфы. С треском лопалась уступающая огню кожура созревающих плодов, и истошно визжали поджаривающиеся живьем вурлоки. Воздух наполнился едким дымом, гарью и омерзительно сладким запахом сгоревшего мяса. Все тише и реже становились предсмертные крики, а вскоре уже утихли совсем.
Девять попаданий из десяти — это был хороший результат. Жаль только, что из девяти целей один вурлок — тот, который был ближе всех, — сумел-таки уцелеть. За миг до того, как в его влажный, блестящий слизью кокон врезался пламенный привет от леди Кай, тварь, взбудораженная происходящими вокруг переменами, пробудилась окончательно и, раскрыв кокон, выплеснулась на пол вместе со всем содержимым своего бурдюка.
Теперь она ворочалась в луже кровавой слизи, разворачиваясь из позы уродливого эмбриона, чтобы подняться и зажить полноценной, в ее понимании, жизнью. А поскольку полноценная жизнь в представлении вурлока означала прежде всего быструю смерть для леди Кай, то медлить ни в коем случае не стоило. А стоило его разочаровать и, пока он еще не успел вкусить всех радостей своего существования, отправить туда, откуда он только что выбрался. Из небытия в небытие, так сказать. И делать это надо было очень быстро.
Благо это было не сложно. Один прыжок, и Левый Клык, коротко блеснув, отражая огненные всполохи, расцветающие вокруг, прервал так и не начавшуюся толком жизнь вампирского выродка.
Не так много времени прошло с того момента, как леди Кай объявила войну всему живому и нарождающемуся в этом зале, а счет уже стал 9:0. Причем десятый, тот, по которому промазали, был теперь занят тем, что, истошно вопя, катался по полу, до самых костей прожженный попавшими на него брызгами огня. Про него тоже можно было забыть и в расчет не принимать. Так что поголовье вурлоков в этом отдельно взятом зале резко сократилось.
Неплохой результат, и неплохая скорость умерщвления. Правда, теперь, когда вурлоки уже начали вылупляться, пляска начнется совсем другая, но пока еще у леди Кай было немного времени, и темп снижать ни в коем случае не стоило. Чем больше еще не до конца очухавшихся тварей удастся сейчас переселить за Вуаль, тем легче и проще будет потом, в конце боя. А поэтому следовало торопиться.
Один за другим раскрывались коконы, будто бутоны диковинных гигантских кожистых цветов, обращенные вниз, к полу. Расходились толстые мясистые лепестки, выворачиваясь наружу противными, блестящими от влаги розовыми языками, и в водопаде околоплодных вод и какой-то мерзостной слизи на пол вываливались созревшие эмбрионы вурлоков.
Шмяканье влажных тел об пол раздавалось по всему залу, придя на смену треску живых факелов. Смена шумовой завесы, так сказать.
«Девять мертвы, один ранен, семь из оставшихся восьми вылупились», — доложила оперативную обстановку Хода.
— А что восьмой?
Ознакомительная версия.
