– Я… – как же мучительно было говорить! – Я хотел найти Таната. Снова вышибить из него мозги или погибнуть самому. Но вместо этого я встретил Аида, совершенно сумасшедшего. Он держал в руках лик бога Смерти.
Мой верный товарищ кивнул, словно понимал меня. По крайней мере, он мне сочувствовал, что сейчас было для меня куда важнее. Позднее я понял, что пират кое в чем понимал жизнь куда глубже, чем я.
Спустя несколько минут он заверил меня:
– Ты еще встретишься со Смертью. Рано или поздно.
Тезей еще немного побыл со мной. До тех пор, как мне кажется, пока не понял, что я прислушался к его совету.
– С тобой все будет в порядке, Геракл. Да, я думаю, что все будет в порядке. Пусть друзья помогут тебе.
И наконец он тихо ушел.
«Небесная ладья» еще не добралась до меня, потому я пошел на своих двоих, выискивая более-менее крупную речку, где лодка могла бы подплыть ко мне.
После моего спуска в Преисподнюю и после обнадеживающего разговора с Тезеем, после того как я окончательно покинул пределы Аида, я жаждал встретиться лицом к лицу с моим отцом сильнее, чем когда-либо.
Теперь я снова был один, хотя мне как никогда хотелось поговорить с кем-нибудь, кто смог бы понять все, что произошло в моей жизни и до сих пор происходит в мире. Я много бы отдал за час беседы с Дедалом, но – увы.
Зеленые глаза Данни и хрупкая ее фигурка все продолжали тревожить мои мысли. Меня влекло к ней так, словно в ней я мог обрести убежище от горя, страхов и тревог. Снова в памяти моей встало лицо ее брата там, в бездне Тартара, снова я услышал его мольбы жениться на ней. Почему-то эти слова прозвучали для меня мистическим откровением.
Когда я впервые после возвращения в мир живых заснул, во сне я увидел, как сражаюсь с отцом. В моем видении Зевс был огромен, седобород, являя совершенное олицетворение патриарха. Он напал на меня с мечом и щитом царицы амазонок, а моя палица вдруг стала для меня тяжела, и я вообще не мог ее поднять.
Я не мог понять, имеет ли этот сон какую-то связь с моим обещанием жениться на Данни.
Я пересек одну-две маленькие речки, но до сих пор так и не нашел «Небесной ладьи». Я брел по незнакомой стране, я был далеко от дома, смутно надеясь снова встретиться с Аполлоном.
Я вяло думал – а вдруг все боги, с которыми я встречался, покалечены или перебиты какими-нибудь ужасными врагами. Сон, в котором мне явился Аполлон, обнадежил меня, но ведь Солнечный бог мог к этому времени и пасть в битве.
Во время моих странствий я набрел на небольшой городок, названия которого не помню. Я даже не помню, границу какого царства я тогда пересек. Но язык тамошних жителей я понимал достаточно неплохо. Пока мне хватало и этого.
Горожане просто и радушно приветствовали меня. Мне показалось, что я нахожусь в какой-то стране, далекой от всех войн и смут этого мира, и люди здесь просты и по большей части открыты. Тут и там мне попадались простые алтари богов, тех, которых считали самыми полезными и надежными.
Правитель города, седобородый старец с густыми бровями и приятным лицом, вышел приветствовать меня, ничем не показывая, что встречает знаменитость. Я подумал, что здесь так встречают любого доброго человека.
Потом я сказал слова, которые так часто повторял в своих странствиях:
– Меня зовут Геракл, я честный человек. Я чужой здесь, дом мой далеко, и я прошу вас дать мне из милости еды и одежды.
– Это разумная просьба, и ты получишь то, что просишь. – Старик, который ничем не показал, знакомо ли ему мое имя, помолчал, окинув меня взглядом, и добавил: – Не окажешь ли ты нам в ответ услугу?
– Очень возможно. Что нужно сделать?
Чуть наклонившись вперед, он тщательно выговорил одно-единственное слово.
– Побороться.
– Побороться? – Несколько мгновений я не был уверен, что верно расслышал. – Бороться? С кем, когда и почему?
Вид у старца был такой, словно он говорил против желания.
– Предстоит одно состязание, и очень важно, чтобы наш город не был совершенно опозорен. Пойми, странник, одержишь ли ты победу или нет – неважно. Важно, чтобы ты сделал попытку.
– Хорошо, – я внутренне расслабился. – Я могу это сделать, невелика просьба. Думаю, я не опозорю ваш город.
Правитель улыбнулся.
– Хорошо. Конечно, мы сначала подкормим тебя. Мы хотим, чтобы ты был сильным. – И он оптимистически посмотрел на мою не слишком впечатляющую фигуру.
Я набросился на сытную еду, которую мне вскоре принесли, запил ее бутылью доброго местного пива. Насыщаясь, я слушал объяснения горожан насчет того, почему им нужны борцы.
Все дело показалось мне странным, но довольно простым. В местном обычае было состязаться в борьбе с соседним городом. Каждый город выставлял своих бойцов, они выстраивались друг против друга в две линии и по очереди по двое сходились на ристалище. Тот, кто три раза падал в поединке, выбывал, и на его место становился следующий. Когда с одной стороны выбывали все, их противники объявлялись победителями.
Во время борьбы население обоих городов перемешивалось, дети, женщины и старики стояли за пределами ристалища и смотрели на своих местных героев, приветствовали их, и царило вокруг веселье и праздник. Похожие состязания были и в Кадмее, и в моих странствиях я встречал подобные увеселения. Это состязание, как потом стало видно, оказалось на диво бескровным. Именно по этой причине, ни по какой другой, это состязание было достойно поощрения.
Я не удивился, увидев, что прочие бойцы с обеих сторон были крупнее меня, толще и мускулистее. Когда мы все разделись, оставшись лишь в набедренных повязках, как велел обычай при борьбе, и заняли свои места, оказалось, что ряд бойцов с нашей стороны гораздо короче, чем у противника. Будучи человеком невысокого роста, сила которого никому не была известна, я стоял в самом хвосте, а самые сильные стояли впереди.
После нескольких, по счастью, коротких речей началось состязание. Дети и женщины подбадривали бойцов веселыми криками, а люди постарше наблюдали за поединками с различными чувствами на лице.
Мои хозяева были немного удручены, хотя и не удивлены тем, что соперники оказались сильнее, и ряд наших бойцов быстро иссяк. Когда я вышел вперед, ряд противников был лишь слегка короче, чем в начале соревнования. Оставалось еще около десятка бойцов. А я был последней надеждой нашей стороны.
И все же я мог побиться об заклад, что мы не проиграем.
И я начал одного за другим одолевать бойцов противника, которые, как я и ожидал, не оказывали мне особого сопротивления. Некоторое время я развлекался тем, что швырял их в различных направлениях, одного туда, другого сюда. Я давал каждому возможность некоторое время бороться и сопротивляться прежде, чем одолевал его. Конечно, я кривился и пыхтел, стараясь сделать вид, что победа достается мне с трудом.
