Ознакомительная версия.
Мы с Вигурдом прошли вперед и, разделившись, уселись друг против друга на длинных, гостевых, сторонах стола. Едва мы подвинули стулья, бабка обернулась и, посмотрев куда мы сели, довольно хмыкнула:
– Вы для странствующих благородных сэров чересчур воспитаны…
Затем она снова повернулась к своей печи, а я осмотрел стол.
Посуда, стояла на столе фаянсовая, стопочки были весьма поместительные, толстого стекла, а столовые приборы, лежавшие возле тарелок, и вовсе деревянными. Закуски, разложенные в глубоких, белой глазури, мисках и широких тарелках были весьма немногочисленны и просты – мелко наструганная редька с морковкой под постным маслом, капуста, явно заквашенная еще в прошлом году, нехорошего вида соленые огурцы, разварная холодная рыба, отделенная от костей и перемешанная с какой-то зеленью. Что лежало еще на двух блюдах я не понял и про себя решил этого не пробовать, тем более мне показалось, будто содержимое этих блюд… шевелится.
Долго рассматривать стол и соображать, что можно есть, а что не стоит, мне не дали. Почти сразу же, как только мы уселись, хозяйка принялась таскать на стол большие глубокие миски, наполненные чем-то горячим и… весьма пахучим. В заключение бабуля поставила в центре стола большую, «четвертную» бутыль, наполненную мутной жидкостью. А затем, довольно оглядев стол и пробормотав себе под нос: – Ну, погуляем!.. – Баба Яга уселась во главе стола.
Взяв свою стопку и, зачем-то посмотрев сквозь нее на свет, она стрельнула своими глазками в мою сторону:
– Ну, говорливый, наливай по первой! Да поухаживай за дамой…
Я поднялся со стула, взял бутыль в руки и выдернул из ее горлышка тряпичную затычку. В нос мне шибануло едким сивушным духом.
«Первач!» – удивился я про себя, но виду не подал. Разлив, как приказала бабка «по первой», я поднял свой «бокал» и торжественно произнес:
– За хозяйку этого гостеприимного дома!.. Что б у нее всегда было в доме полное изобилие.
И тут же опрокинул стопку в глотку. По моему пищеводу заструился жидкий огонь, но я умело задержал дыхание, а затем отломил корочку хлеба и шумно занюхал выпитое.
Бабка следила за моими манипуляциями с большим интересом, а вот сэр Вигурд с явным опасением. «Какой, все-таки, неоценимый опыт дала мне моя репортерская работа!» – подумал я, сжевывая свою корочку и накладывая себе на тарелку исходившей паром, рассыпчатой пшенной каши с жареным луком.
Бабуля одобрительно кивнула и медленно, маленькими глоточками, вытянула свою стопочку, пошамкала тощим ртом, словно смакуя выпитое, пошевелила своими величественными бровями и потянулась к маринованным грибкам.
Сэр Вигурд перевел взгляд со старушки, ловившей ложкой грибы на свой стаканчик и вдруг спросил:
– Сэр Владимир, ты уверен, что это можно пить без вреда для здоровья?..
Бабка немедленно прекратила свои манипуляции с грибами и уставилась на моего друга. Поизучав его несколько секунд, она перевела взгляд на меня, словно дожидаясь моего ответа.
– Это, конечно, не бургундское, – с видом знатока ответил я, – Но в своем роде весьма замечательный напиток… особенно с устатку!
Бабка снова одобрительно кивнула и вернулась к своим грибам, а сэр Вигурд поднес стопочку к губам и понюхал содержимое. Его физиономия скривилась самым недопустимым образом, и он враз осипшим голосом проговорил:
– Я сомневаюсь, что этот напиток пойдет мне на пользу…
– Сынок, – неожиданно пробасила хозяйка, – Нешто ты думаешь, я вас отравить хочу?! Пей, не сомневайся, вон твоему другу, как хорошо стало!..
Мне, действительно, стало хорошо! Во всем теле у меня образовалась приятная легкость, а на лбу выступили капельки пота, не то от выпитого, не то от того, что я весьма энергично размахивал ложкой, уписывая щедро сдобренную маслом кашу.
– Глянь, как у него аппетит разыгрался! – довольно добавила бабка, – И ты не задерживай, давай! Что стопку греешь, это тебе не коньяк какой-нибудь!
Сэр Вигурд наконец решился. Быстрым движением он поднес стопку к губам и, не раздумывая сделал большой глоток… Бедняга!!! Он явно не умел пить то, что горит! Глаза у него вылезли из орбит, лицо сделалось свекольного цвета, рот некрасиво открылся, и он принялся хватать губами воздух, словно в горле у него задвинули заслонку.
Бабка снова оторвалась от своих грибов и с глубоким осуждением взглянула на засипевшего, словно прорвавшаяся паропроводная труба, маркиза:
– Слабак! – пробасила она и покачала головой, – А еще странствующий рыцарь!
– Просто он странствовал до сих пор вдали от ваших мест… – попытался я несколько оправдать своего друга, но каша во рту мешала мне ясно выразить свою мысль.
Тем не менее наша хозяйка вполне меня поняла и сменила свое недовольство на сочувствие:
– А-а-а… Значит, все больше по югам?.. Тогда оно конечно… там винограды-мандарины, вина-чачи разные… То-то я смотрю, совсем вкус у парня испорчен! Ну а ты, похоже, местный?.. – бабуля посмотрела на меня, и ее глазки блеснули из-под кустистых бровей.
– Да, как сказать… – чуть не поперхнулся я, – вообще-то нет, но кое-какие местные обычаи мне знакомы… Кстати, хозяюшка, как тебе величать-то?..
Бабка неожиданно отложила ложку в сторону и, пошевелив бровями, с полной серьезностью переспросила:
– Меня-то?.. А зачем тебе?..
– Ну, как зачем?! – удивился я, – Мы же должны знать имя хозяйки дома! Не могу же я к почтенной даме обращаться «эй, ты!».
– А вас как зовут? – неожиданно поинтересовалась бабка, и тут я вспомнил, что мы, действительно, до сих пор не представились. Поднявшись со стула, я снова наполнил хозяйскую и свою стопочки, а затем несколько развязно произнес:
– Позволь, дорогая хозяйка, представиться! Я – князь Владимир, шестнадцатый лордес Москов, Черный Рыцарь по прозвищу Быстрая Смерть!..
– Это у тебя у одного столько имен?! – удивленно перебила меня старуха.
– И заметь, что сам я придумал только одно из них! – поднял я вверх левый указательный палец, – Да и то не я!..
Тут я немного задумался над тем, что произнес, но быстро плюнул на это дело – не стоило над этим думать, ну сказал, и сказал. Вместо этого я решил представить моего молчаливого друга:
– А это – маркиз Вигурд, шестой лордес Кашта, – здесь мой взгляд сфокусировался на сэре Вигурде и я увидел, что лицо у него стало вполне нормальным, только он почему-то очень широко улыбается, – Очень симпатичный сэр, самый настоящий – благородный, – добавил я и тоже заулыбался.
– Ну а меня, благородные сэры, называют фрау Холле, а хорошие друзья – матушка Берта… – пробасила в ответ на наши улыбки хозяйка.
– Матушка Берта!.. За нас!.. – вскинул я свою стопку и лихо осушил ее.
Ознакомительная версия.
