— Ты не далёк от истины, — ответил я.
— Как ты это сделал?! — Ира выглядела взволнованной, она то и дело заправляла за ухо выбивающуюся прядь волос, как делала всегда, когда нервничала. — Откуда у тебя такая сила?
— Да что произошло-то? — не унимался Витя.
— Так, хлебальники кое-кому начистил, — сказал я.
— Он избил Лёшу Вострякова и ещё нескольких боярских детей, — сказал Ира.
— Такое вообще возможно? — не поверил Витя. — Это тебя в армии такому научился?
— Ага, — ответил я. — Армия благотворно влияет на людей. Особенно попадание ста двадцатимиллиметровой осколочной мины. Всем советую.
— Да хорош прикалываться, — усмехнулся Витя.
До самого дома мы только и говорили, что о драке в клубе. Витя и Ира пытались расспросить меня, как я смог уложить тех ребят, приходилось отшучиваться. Хотя на душе было не весело. Сам с трудом понимал, что сейчас произошло. До сегодняшнего вечера я даже приблизительно не представлял, сколь велика моя сила. Незнакомец с фиолетовыми глазами сказал, что теперь у меня открыты все четыре канала и, похоже, не соврал. А я ведь даже не управлял потоками энергии. Меня подобным вещам, разумеется, никто никогда не обучал. Но без этих навыков я оказался сильнее шести знатных отпрысков.
Но гораздо сильнее сейчас меня волновал вопрос: что дальше? Вряд ли мне сойдёт с рук сегодняшняя выходка. С другой стороны, Лёха тоже виноват: удерживал Иру против воли. Расскажу завтра князю, всё, как есть, и будь, что будет. Возможно, мне он поверит меньше, чем россказням своего сынка, но вдруг здравый смысл возьмёт верх? В конце концов, отец и мать мои верой и правдой служили Востряковым уже много лет, находились на хорошем счету, а я не слышал о князе ничего плохого. В общем, надежда на справедливое разрешение конфликта ещё теплилась.
Но Востряковы — полбеды, с остальными-то родами что делать? Я избил их отпрысков, они не оставят это просто так.
Дома было пусто и тихо. Родители в настоящий момент проживали в загородной усадьбе Востряковых на берегу озера, которая раньше принадлежала Михаилу Вострякову, а после его смерти перешла старшему сыну — Эдуарду Михайловичу, и просторная четырёхкомнатная квартира находилась полностью в нашем с сестрой распоряжении.
Родители тут вообще редко показывались. Здесь жили мы, дети, поскольку отсюда было недалеко до школы. С родителями мы виделись в лучшем случае по выходным. Воспитывала нас в основном тётя — мамина сестра, которая долгое время обитала тут со своим сыном. Когда мне исполнилось четырнадцать, тётя вышла за муж и переехала к супругу, мой старший брат Костя поступил в военную академию, где проживал на постоянной основе, поэтому мама поселилась здесь. Через два года старшая сестра Люда вышла замуж и тоже уехала, а вскоре и меня отправили в солдаты. После моего отъезда маме снова пришлось перебраться в усадьбу, и уже почти год Ира жила тут одна. Я помнил времена, когда здесь было шумно и весело, а теперь в этих стенах царила пустота.
Квартира находилась на пятнадцатом этаже универсального комплекса. Первые три этажа занимал торговый центр, на площадке на уровне четвёртого этажа раскинулся парк, выше находились жилые помещения. Это было одно из первых зданий такого типа, построенных на Новгородской земле.
— Ну и о чём ты думала, дурья твоя башка? — выплеснул я накопившееся раздражение, едва мы с сестрой переступили порог квартиры. — Зачем с ним поехала? Совсем ума нет?
— Да я говорю, меня заставили! — воскликнула Ира. — Я же объясняла. Я была у мамы в усадьбе, там встретился Алексей. Предложил подвезти домой. Потом он сказал: поедем в клуб. Я не захотела, мне домой надо было, а он сказал, что я не могу ему отказывать. Что мне было делать?
Заперев входную дверь и разувшись, я прошёл в зал и плюхнулся на диван перед телевизором. Телевизор у нас был старый, плазменный. Купили его давно, кажется, ещё до моего рождения, но последние лет пять я даже не видел, чтобы его кто-то включал. Вот и стоял он, как украшение комнаты, создавая атмосферу домашнего уюта.
Ира села рядом, поправила непослушную прядь волос и сложила руки на коленях. Виду у сестры был виноватый.
— Почему родителям не позвонила? — спросил я.
— Я испугалась, если они узнают…
— А теперь не узнают? Теперь об этом узнает весь Новгород.
— И что нам делать?
— Сидеть и не рыпаться. Завтра князь нас будет спрашивать, что произошло. Надеюсь, ты скажешь правду.
— Естественно! Зачем мне врать?
— Ну ты же испугалась отказать этому придурку, вдруг и теперь испугаешься?
— Нет, я скажу правду. Как ты такое мог вообще подумать? Если бы не ты, не знаю, что со мной было бы. Ты меня спас. Спасибо, — Ира печально улыбнулась. Я невольно задержал на ней взгляд, ещё раз подумав о том, насколько привлекательнее стала девушка за те полтора года, что мы не виделись.
— Обрела бы новый жизненный опыт, — сострил я. — Давно с ним общаешься?
— С Алексеем? Да нет же! Просто я часто бывала в усадьбе в последнее время, пересекались с ним пару раз. И вроде бы всё. Я не знаю, что на него нашло. А тебе точно ничего не будет?
Я пожал плечами, а потом вызвал экран смарта и забил в поисковик несколько запросов. Выяснилось, что за сотворённое в клубе мне грозит серьёзная взбучка. Если избиение Лёхи князь мог мне простить, остальные роды точно не простят то, что я начистил рыла их детишками, и подадут в суд. Или попытаются отомстить лично. Кровная месть, хоть и запрещалась законом, но до сих пор была в почёте в высших кругах.
По закону мне могли впаять и вторжение на частную территорию, и хулиганство, и порчу имущества, и чёрт знает, что ещё. Да и князь Востряков не факт, что станет меня защищать. Он же, кажется, сам хотел от меня избавиться.
Ира придвинулась ближе, почти вплотную, и тоже стала смотреть на экран моего смарта. Время от времени она поправляла падавшую на глаз прядь волос. А я сидел и чувствовал нарастающее возбуждение от близости молодого девичьего тела и от запаха каких-то духов, которыми Ира теперь пользовалась.
В голову полезли разные мысли. Прежде никогда такого не было. Раньше я не воспринимал её как лицо противоположного пола. Сестра и сестра. А теперь почему-то всё стало иначе. И ведь всего-то полтора года меня не было дома. Ира за это время сильно изменилась: расцвела, как весенний цветок. И вместо тощего подростка, которой помнил её раньше, теперь я видел вполне взрослую девушку.
«А ну-ка хватит! — приказал я себе. — Совсем ебанутый? Сестра же! Эх, бабы давно не было, вот и лезет в голову всякое».
— В общем, ничего хорошего, — я немного отодвинулся от Иры. — В лучшем случае — штраф, в худшем — два-три года тюрьмы. Надеюсь, не покалечил никого.
— А может, Эдуард Михайлович уладит вопрос? — Ира с надеждой посмотрела на меня. — Адвоката наймёт. Мы объясним всё, извинимся.
— Ну да, ну да, надейся! Эх, мало я навоевался, — я вздохнул. — Теперь тут ещё разборки. Всё, давай ужинать и спать. Завтра будем думать.
Присутствие Иры напрягало. Чувствовал влечение к ней, но приходилось держать себя в руках, потому что нельзя. Хотелось поскорее остаться одному.
Но не тут-то было! Ира ни с того ни с сего бросилась ко мне на шею. Под тонким платьицем я ощутил два упругих бугорка, которые заметно подросли за последние полтора года. У меня аж пот на лбу выступил. «Твою ж мать! Да отвали ты от меня!» Ещё и голова разболелась не на шутку.
— Спасибо! — сказала Ира. — Не знаю, что без тебя делала бы.
И вдруг она расплакалась. Видимо, от стресса, который накопился за вечер. А я про себя матерился изо все сил.
— Всё хорошо, — я легонько похлопал Иру, — всё позади. В следующий раз будь умнее. Ну всё-всё, свали давай уже, чего прилипла, как банный лист?
Ира, наконец, отлипла, вытерла слёзы и улыбнулась:
— Ни за что больше в поместье не поеду, — сказала она.
После ужина я, наконец, смог побыть в своей комнате наедине сам с собой. Благодаря выпитым перед едой таблеткам, немного полегчало, и я некоторое время сидел за своим голографическим портативником, изучая возможные последствия сегодняшней драки, а когда лёг спать, ещё долго смотрел в потолок и думал.
