Ступенька вверх…
Амара размахивала шпагой. Рыжие горцы напирали, с флангов подтянулись еще Алые числом около пятидесяти, охватив гвардейцев Храма дугой.
Ступенька вверх…
Мы начали перешагивать трупы. Храмовники не озаботились тем, чтобы надеть тяжелые доспехи. Сакран и Армад были настолько уверены в успехе, в моей смерти и легком отречении двойника, что не думали о масштабных схватках.
А я думал.
Захлебывались колокола. Звенело оружие. Злобно скрежетали мечи храмовников, ударяясь о кирасы Алых. Я шел безоружным. Сердце, на удивление, билось уже спокойнее. Кажется, я перешел ту грань, когда нужно непременно бояться. Я просто знал, что сегодня взойду на трон, уничтожив любые преграды, и это знание наполняло меня спокойной уверенностью и силой.
— Назад! Назад! — истошно вопил Омеди Бейдар, будто потеряв всякое понимание происходящего. Мой двойник вскочил, кинулся в сторону Блоджетта, упал и затерялся среди столпотворения. К этому времени цепочка храмовников, отделявшая Блоджетта с приверженцами от клевретов Варвеста, поредела, и дворяне из Великих, оттеснив Блоджетта назад, дабы главный сенешаль не пострадал, начали пробиваться к Трону. Им помогало несколько Алых. Прекрасно.
Предпоследняя… последняя ступенька!
К этому времени Алые и Великие раздробили храмовников на малые группы и принялись уничтожать. Бейдар был пленен и стоял, покачиваясь, с опустошенным взглядом. Сакран и Армад сбежали внутрь Храма с малым числом стражи и заперли двери, и, вообще, число приверженцев Варвеста изрядно убавилось; сановники и дворяне рассасывались, пытались затеряться в толпе, стекая по краю лестницы бурным весенним потоком. Я предполагал это и заранее велел этому не препятствовать, однако мои люди еще с раннего утра успели переписать фамилии всех, кто сегодня открыл свои лица. Предателей я просто отстраню от власти.
Я встал около трона, развернулся спиной к побоищу и сорвал шлем.
— Вы узнали меня? Узнали, граждане Санкструма? Вы узнали меня, граждане Норатора? — Пришлось надсаживаться, орать, ибо опыта зычных выкриков у меня, конечно, не было.
— Государь! — выкрикнул в толпе звонкий девчачий голосок. И тут же вся толпа — а собралось перед храмом, навскидку, тысяч пять людей и хоггов — выкрикнула в едином порыве: — Государь!
Молчали лишь в стане приверженцев Варвеста. Ко мне прорвался Блоджетт, набросил на мои плечи порфиру. Глаза старого лиса сверкали.
— Корона на месте, — прошептал, склонившись. — Я уже приказал вставить в нее истинную Суть Ашара.
Драгоценный камень, который вытащили из короны, заменив подделкой.
— Я прибыл получить законную корону Санкструма, согласно завещанию моего отца, Эквериса Растара! — выкрикнул я вновь громогласно. — Я — законный монарх этой империи!
— Государь! Государь! — закричала толпа. Я видел блестящие глаза, раскрасневшиеся лица. Тысячи глаз и тысячи лиц, которые смотрели на меня как на мессию, который поведет их к лучшей жизни.
Что я чувствовал в этот момент? Странное сочетание злости и азарта. Довести игру до конца. Победить. Сказать самому себе — я сумел. Я сделал. Одновременно с этим было понимание: я лишь в начале пути. Лучшая жизнь? Да, конечно, но работы предстоит безумно много. Бережной, аккуратной работы возрождения страны к лучшей жизни. Любыми путями избежать безрассудной жестокости…
— А теперь я коронуюсь, согласно обычаю, на Каменном троне! — крикнул я зычно. — И согласно обычаю, меня коронует высший клирик империи — кардинал Омеди Бейдар!
Кардинал, мигом постаревший лет на двадцать, обернулся ко мне. Лицо его напоминало посмертный гипсовый слепок, навсегда застывший в гримасе агонии и боли.
— Коронуешься? — проскрежетал он, одышливо сипя. — О, нет, жалкий бастард. Нет! Нет, клянусь Светом Ашара! Хочешь — отруби мне голову. Хочешь — подвергай самым диким пыткам, но я никогда и ни за что не стану тебя короновать! Слушайте все! — прокаркал он визгливо, но громко. — Я отказываюсь короновать этого человека. Он… жалкий… Он навсегда останется бастардом без короны!
Глава 6
Глава шестая
Если он думал, что ошеломит меня, то крепко ошибся. Главный клирик Санкструма сам угодил в мою ловушку.
Но я дал ему последний шанс.
— Политические условия меняются, ваше преосвященство. Если хотите остаться в игре, вам придется меня короновать.
Его лицо исказилось еще сильнее — вот уж воистину, обнажилась суть его души.
— Нет! Ни за что и никогда! Убей меня здесь, на ступенях Храма! Ты слышишь? Убей!
Умный. Знает, что я намерен реформировать Церковь Ашара, а его самого отодвинуть от верховной власти в Санкструме, и всеми силами противится этому. Готов умереть, но помешать. Никто и никогда не покушался в Санкструме на власть церковников так, как я…
— Знаете ли вы, Бейдар, что отрицание верховных законов Свода — чревато казнью? А по закону верховный кардинал Санкструма обязан короновать будущего монарха в случае, если состояние его здоровья позволяет это сделать?
— Убей и не думай! — снова воскликнул он патетически. — Я приму любые муки, но ни за что не буду тебя короновать! И если ты думаешь, что принудишь кого-либо из моих приближенных тебя короновать…
Ну да, убей, замучай и немедленно произведи в герои. Знаем, читали.
— Так вы отказываетесь? — спросил я любезно. — Будьте добры, кардинал, огласите отказ народу. Так, чтобы слышали все.
Он купился снова и выкрикнул отказ с такой силой, что на тонкой птичьей шее набрякли сизые жилы. Я удовлетворенно потер руки. Надо еще немного потянуть время, пусть владельцы трактиров подвезут вино и перебьют провокацию с поддельной кровью. Но долго тянуть нельзя — вот-вот в старом морском порту, куда я завлек экспедиционный корпус Адоры, грянут мои пушки. Вот-вот — если не уже — к речным пристаням явятся барки с солдатами Рендора…
— Сложилась забавная ситуация, — проговорил я. — Я ведь не просто наследник, жалкий бастард, но и архканцлер, не забывайте.
— Верховного кардинала ты назначить не можешь! Верховного кардинала может назначить лишь понтифик, а он — в Адоре!
— Угу, — кивнул я. — Но я внимательно читал Законный Свод. При чрезвычайном стечении обстоятельств архканцлер может даровать любому священнику сан епископа… Давняя привилегия от курии Адоры… И любой епископ по моему выбору может короновать нового императора. А сейчас как раз чрезвычайное стечение обстоятельств: верховный управляющий Церковью Ашара при свидетелях отказался исполнять свои прямые обязанности. Кардинал отказался короновать будущего монарха, вопреки Законному Своду — отказался! А значит — он сам расписался в своей недееспособности. Архканцлер… — Я издал тяжелый и притворный вздох. — Как ни прискорбно… Назначает нового верховного владыку Церкви.
Он отступил на шаг, уперся в строй Алых, которые нас окружали, скрючив пальцы рук, как птичьи лапы. Нас слушала огромная толпа дворян, Алых, сановников, и даже послов малых королевств, которые решились взойти на крыльцо. Крови и трупов никто не боялся. В этом мире к подобному привыкают с юности. В общем, нас сейчас окружало не менее четырехсот свидетелей — достаточное количество, чтобы не допустить по стране глупых слухов и не выставить кардинала жертвой афер. Он сам отказался. А значит…
Я кивнул Шутейнику, тот подал мне заранее подготовленные бумаги.
— Вот выписка из Свода, подлинность ее заверена двумя печатями — архканцлера и Большой имперской. Итак, верно ли говорится в Законном Своде? Есть у меня такое право?
— Верно! Будь ты проклят! Проклят!
Я взял в руки другую бумагу — указ о посвящении брата Литона в епископы с правами верховного управления Церковью Ашара в Санкструме. Он прочел его из моих рук, покраснел, лицо перекосило еще сильнее.
— Господин Литон, изверженный из священников и монахов лично вами, ваше преосвященство, назначается епископом и верховным владыкой Церкви Ашара при Санкструме.
