— Кендал, я не понимаю… — начала она, медленно поворачиваясь к мужу, но тот, вслед за сыном бросив на стол салфетку, поднялся из-за стола.
— Извини, дорогая, — коротко обронил он, быстрым шагом покидая столовую. Жена даже слова не успела сказать. «Да что происходит, во имя богов? — уже всерьез обеспокоилась Вивиан. — Что с ними обоими?» Герцогиня эль Хаарт опустила взгляд к своей чашечке, перебирая в памяти события прошедших недель.
Наверное, это началось в тот день, когда Нейл не спустился к завтраку. Такого с ним раньше не случалось, он даже опаздывал к столу и то редко, но герцог в ответ на удивление супруги только пожал плечами. «У Нейлара сегодня первый день в госпитале, — сказал он. — Вероятно, от волнения всю ночь не мог сомкнуть глаз — и ожидаемо проспал». Вивиан, подумав, сочла, что такое вполне возможно, поэтому велела горничной разбудить сына, чтобы тот не опоздал на службу в первый же день. Тина поднялась наверх, а когда вернулась, доложила госпоже, что его милость не будет завтракать и просил вызвать ему экипаж к девяти часам. «Верно, и впрямь волнуется», — подумала тогда герцогиня. Муж ее это никак не прокомментировал и, оставив на тарелке едва тронутый завтрак, вскоре уехал во дворец. Следом за ним спустя час уехал Нейл. К ужину он, в отличие от отца, не вернулся. Родители ждали его в гостиной до позднего вечера, в одиннадцать герцогиня поднялась к себе, вняв уверениям мужа, что сын, похоже, решил отметить вступление в должность где-нибудь в столице, вместе с друзьями, и просто забыл о времени, а утром Нейл спустился в столовую вовремя — как всегда. Не глядя на родителей, он пожелал им доброго утра, уселся за стол и повязал салфетку. Лакей с кофейником в руке, остановившись за спиной молодого хозяина, протянул было руку к его чашечке, но Нейл только коротко шевельнул плечом.
— Я не хочу кофе, Анре, — сказал он. — Налей воды. И пошли на станцию, чтобы к девяти мне подали экипаж.
— Как пожелаете, ваша милость.
Лакей наполнил пустой бокал водой из графина и отошел к герцогу. Нейл, окинув взглядом стол, взял себе яйцо всмятку. Лицо у него было бледное, а под глазами залегли глубокие тени. Вивиан отложила вилку.
— Ты плохо выглядишь, дорогой, — сказала она, глядя на сына. — Поздно вчера вернулся?
— Около полуночи, — отозвался тот. — Прости, мама, мне стоило предупредить тебя, но было так много работы…
— Ничего, я понимаю, — с некоторым сомнением отозвалась Вивиан. — Как прошел первый день? Понравился тебе королевский госпиталь?
Нейл взял нож и срезал верхушку яйца.
— Не особенно, — всё так же не глядя на мать, сказал он. — Поэтому я выбрал другой.
— Другой?.. — растерянно переспросила герцогиня, метнув удивленно-вопросительный взгляд на супруга, но его светлость смотрел только себе в тарелку. — И какой же?
— Пятый солдатский госпиталь, на северной окраине.
— О?
— Меня взяли вторым помощником главного алхимика, — вооружаясь ложкой, добавил сын. — Так что я теперь поздно буду возвращаться, мама. И, если тебя не затруднит, пошли сегодня записку начальнику станции — мне по утрам нужен будет экипаж до столицы, каждый день, исключая воскресенье… Или нет, пусть будет каждый день. Я пока точно не знаю свой график. Если что, пустую подачу я оплачу, жалование мне положили хорошее.
— Конечно, — растерянно сказала Вивиан. — Я пошлю на станцию сразу после завтрака… Но тебе нравится этот госпиталь, милый? Тебя хорошо там приняли?
— Вполне, — сказал Нейл и занялся яйцом. Ничего другого он больше есть не стал, к бокалу с водой так и не прикоснулся и, быстро покончив с завтраком, поднялся из-за стола.
— Сегодня я тоже, наверное, буду поздно, мама, — проговорил он. — Так что к ужину не ждите.
Он вышел из столовой, а Вивиан в недоумении повернулась к мужу:
— Я ничего не понимаю, Кендал! Откуда вдруг взялся этот солдатский госпиталь? Ведь речь шла о королевском!
— Не знаю, дорогая, — отозвался тот, методично орудуя ножом. — Нейлар взрослый человек и волен сам выбирать, где ему служить. Но, полагаю, мы в любом случае должны уважать его решение.
Остаток завтрака прошел в тишине. Герцог ел молча — хотя, скорее, больше измельчал то, что лежало у него на тарелке, чем ел, а Вивиан думала о сыне. Она не ждала от него каких-то восторгов в честь первого дня на службе, но полное отсутствие всяких впечатлений ее всерьез озадачило. Ведь Нейл сам выбрал этот госпиталь! Значит, чем-то он ему приглянулся? И всё, что у него нашлось сказать по этому поводу, — это «вполне»? Конечно, алхимия никогда его не увлекала так сильно, как Кендала, однако… Герцогиня взяла в руки чашечку и поверх нее вновь взглянула на мужа. Она только сейчас поняла, что за всё это время он не сказал Нейлу ни слова. «Доброе утро» — и всё, и ничего больше! И это он-то, которого успехи сына всегда заботили едва ли не больше, чем ее саму?..
— Кендал, — помедлив, спросила она. — Так ты вчера дождался Нейла?
— Нет, — герцог, сделав глоток кофе, взял с блюда гренку. — Я ушел спать вскоре после тебя.
И Вивиан вдруг поняла, что он лжет.
К ужину Нейл не вернулся, но в этот раз мать все-таки дождалась его — уже в начале первого ночи и в одиночестве. Герцог, поняв, что жену не переубедить, первым ушел к себе. Однако сын приехал уставший, со слипающимися глазами, и Вивиан стало совестно мучить его вопросами. Хотя один, всё тот же, она ему задала — в ответ не услышав ничего нового. «Нет, мама, — отводя глаза, сказал Нейл. — Вчера, когда я добрался до дома, вы все уже спали». Он поцеловал мать и взбежал вверх по лестнице, а Вивиан осталась в холле, с его плащом в руках. Они лгали ей, оба, теперь она была в этом совершенно уверена. Разумеется, вчера они встретились. И, вероятно, поссорились — но из-за чего? И неужели настолько сильно?..
Увы, похоже, ссора была не рядовая. Две недели, прошедшие с того дня, не растопили лёд: отец и сын, словно бы в одночасье став чужими, не разговаривали друг с другом и не смотрели друг другу в глаза. Всё их общение сводилось к пожеланию доброго утра за завтраком — такому короткому и сухому, что Вивиан каждый раз брала легкая оторопь. Дома теперь Нейл лишь ночевал, по утрам он торопился покинуть столовую первым и толком ничего не ел и не пил. А Кендал будто не видел этого! Он сидел, вот как сегодня, уставившись себе в тарелку, и даже не пытался поддержать разговор. Он не интересовался у сына, как дела на службе, не огорчался тому, что они его совсем не видят, он просто молчал — теряя аппетит вслед за Нейлом и всё чаще наведываясь в детскую, к Мелвину. Теперь госпожа Делани спускалась в библиотеку рано: герцог сам укладывал сынишку спать. Он читал ему перед сном, терпеливо отвечал на бесконечные «почему», и Вивиан, иногда ловя задумчиво-растерянный взгляд воспитательницы, словно говоривший: «Зачем же здесь я?..», понимала — она тоже догадывается. Госпожа Делани, несмотря на молодость, женщина была далеко не глупая: то, что ее наниматель просто пытается заткнуть брешь от потери одного ребенка другим, бросалось в глаза. И не то чтобы раньше герцог отдавал предпочтение старшему сыну в обход младшего — Вивиан знала, муж любит обоих одинаково — но Нейлар был уже взрослый человек, и вполне естественно, что с ним отец общался больше. Они были похожи, им двоим всегда было о чем поговорить…
«Было», — подумала Вивиан, в одиночестве сидя за столом над остывшим кофе.
Дверь в комнату старшего сына была открыта, и герцог эль Хаарт вошел без стука. Нейл, стоящий у раскрытого платяного шкафа, мельком обернулся через плечо, скользнул по отцу невидящим взглядом и снял с вешалки рубаху. Потом подумал, прихватил еще две и вернулся к кровати. Она была аккуратно застелена, а на покрывале стоял раскрытый саквояж. Герцог, заметив его, нахмурился.
— Ты куда-то уезжаешь, Нейлар? — спросил он, закрывая за собой дверь.
— Нет, — отозвался сын, складывая рубашки в стопку. Потом уложил их на дно саквояжа и вернулся к шкафу. — Я снял комнату в доходном доме Лусетиуса, неподалеку от госпиталя. Обстановка на фронте сейчас напряженная, много раненых, и капитан Фоссет говорит, что дальше будет только хуже. Так что скорее всего ночных дежурств мне не избежать — и тратить ежедневно по три часа на дорогу туда и обратно я смысла не вижу. Заодно на извозчиках сэкономлю, я только за эти две недели на десять монет серебром наездил.
