Ознакомительная версия.
— Смеетесь? У меня их постоянно от четырех до семи.
— Я имею в виду другое. Не мимолетные, ни к чему не обязывающие связи, а что-то более серьезное.
— Я люблю Терезу. Вы разве не знали?
— Знаю. Но неужели ты в надежде достучаться до ее сердца наглухо закрыл свое собственное для других женщин? Это ведь может растянуться на долгие годы. И даже может закончится ничем. Например, она честно скажет тебе, что твои старания бесполезны, вступит в какой-нибудь орден, принесет обет целомудрия…
— Нет, ваше величество, не пугайте. Вы как скажете иногда… Тереза тоже меня любит, но… как бы вам сказать… в общем, как умеет.
— То есть, по-христиански? Как ближнего? — невесело усмехнулся король.
— Нет, сильнее. Но как-то платонически. Не получается у нее большего. Не может. А касательно обета целомудрия коллеги-целители, которые мистики, растолковали ей популярно, что для нее это не имеет смысла. Давая обет человек отрекается от чего-то, что ему нужно, а в ее случае это будет что-то вроде «на тебе боже, что мне негоже». Пустой обет получится, если отрекаться от того, что тебе самой противно.
— Понятно. И долго это у вас тянется? Года полтора? А прогресс есть?
— Есть.
— Ваше величество! — раздалось откуда-то из-под потолка. — Какие будут указания?
Жак тихо вскрикнул от неожиданности.
— Это мэтр Истран, — успокоил его король и распорядился: — Мэтр, еще пять минут, и пусть за мной кто-то явится. А вы там займитесь, пожалуйста нашей гостьей. Жак не придет, он плохо себя чувствует, а Элмар не особенно хорошо разбирается в таких делах.
— Моя помощь не нужна? — тут же спросил маг.
— Не срочно. Вполне подождет до завтра.
— Тогда я буду заниматься, а вы не задерживайтесь.
Голос под потолком смолк.
— Жак, нервы у тебя никуда не годятся, — укоризненно сказал король. — До чего ты себя довел? Тебе следовало обратиться к кому-нибудь сразу, как только это началось.
— Как-то неудобно было… — развел руками Жак.
— Неудобно дракона трахать — хвост мешает, — сердито ответил король и спрятал трубку в карман. — Что ж, пойду, подумаю, как оградить тебя от домогательств потенциальных королев.
— Очень просто, — посоветовал Жак. — Женитесь, наконец, и они от нас сами отстанут.
— Сам женись, — огрызнулся король. — Как вы меня достали! И ты туда же! Тебе-то какое дело?
— А вы разве не знаете? — Жак посмотрел на короля и вздохнул. — Наверное, не знаете. Наверное, у благовоспитанного господина Флавиуса не поворачивается язык вам доложить.
— О чем?
— Что при дворе вовсю болтают, будто я ваш любовник. Оттого вы, дескать, и пренебрегаете женщинами, — посещаете своих фавориток раз в две недели для порядку. Только не уточняйте кто именно болтает, все болтают.
— И тебя это очень огорчает?
— А вас?
— Мне как-то безразлично, — пожал плечами король.
— А вот мне нет. Потому, что мне, разумеется, отводят пассивную роль. И кроме того, поскольку все знают, что я женщинами не пренебрегаю, считается, что я вас ублажаю из корысти и подхалимства. Вам было бы приятно, если бы о вас так думали?
— Обо мне думали все, что только может вообразить человеческая фантазия, даже нездоровая, — его величество слегка помрачнел, видимо вспомнив некоторые избранные шедевры нездоровой человеческой фантазии. — Так что теперь, из кожи вон лезть, чтобы доказать неизвестно кому, что ты не… верблюд, так, кажется, называется это животное? Извини, я нахожу подобные попытки что-то доказывать ниже своего достоинства. А что касается дурацких слухов, то на этот счет есть одно хорошее правило. Чем больше внимания ты им уделяешь, чем агрессивнее ты на них реагируешь, тем охотнее люди будут в них верить.
На этом месте разговор был прерван требовательным стуком в дверь, и бедный Жак вместо того, чтобы что-то возразить в ответ на последние слова его величества, испуганно вскрикнул, съежился в своем кресле, посмотрел с некоторой опаской на дверь, затем виновато на короля.
— Жак, так же нельзя, — укоризненно заметил тот, между делом расстегивая верхние крючки камзола. — Я понимаю, человек может бояться. Не знаю, что это такое, сам я не умею, но примерно представляю. Ну, ладно, ты боишься того, кто за дверью, и мне понятно твое нежелание ее открывать, но вот зачем при этом издавать такие крики, я понять не могу… Кто там?
— Это я, — откликнулся женский голос. — Жак, открой.
Жак, мгновенно забыв о своих страхах, сорвался с кресла и бросился к двери.
— Тереза? Что случилось? Ты пришла одна, ночью, пешком?
Это действительно была Тереза. И мало того, что она пришла одна и пешком. Она бросилась к Жаку и они обнялись, чем повергли в изумление его величество, которого трудно было чем-либо удивить. А Тереза, даже не обратив на него внимания, взволнованно объяснила:
— Я не знаю… Я сидела, занималась… И тут меня словно подбросило… Я почувствовала, что с тобой что-то случилось… Знаешь, с некоторых пор я чувствую такие вещи… Не знаю, почему… мистики говорят, что…
— Здравствуйте, — сказал наконец король. Только тут девушка его заметила и опомнилась. К счастью, на этот раз она была настолько удивлена, увидев его среди ночи в доме Жака, что забыла испугаться.
— Ой… Добрый вечер, ваше величество… — она сделала полагающийся реверанс и недоуменно перевела взгляд на Жака. — Что все это значит?
— Ничего-ничего, — поспешил успокоить ее король. — Я сейчас удалюсь и не буду вам мешать. Поговорите, разберитесь…
Жак пододвинул девушке кресло, в задумчивости прошелся по комнате и вдруг спросил:
— Ваше величество, вы не будете возражать, если я расскажу Терезе все?
— Все — это что именно?
— Все. Что со мной происходит, каковы причины этого всего, чего я боюсь, кто я такой и почему меня среди ночи можно застать распивающим самогон в обществе короля… И все такое. В конце концов мы с ней не чужие, и она имеет право на ответную откровенность с моей стороны.
Король пожал плечами.
— Смотри сам. Это твоя тайна. Если ты уверен, что она будет сохранена…
— Можете быть уверены, — серьезно пообещала Тереза.
— Тогда я пойду оденусь, — сказал Жак и направился в спальню.
Всяко оно, конечно, бывает, но чтобы так… Чтобы из смертельных объятий маньяка, в одну секунду — прямиком в какой-то там дворец… Это уже, знаете ли, психушкой отдает. Вот только что тебя держали за горло и заносили над тобой нож, и вдруг вместо темноты родных улиц — незнакомая комната, освещенная неестественным желтоватым светом, вместо таинственного злодея — незнакомый мальчишка, который сидит напротив и крепко держит тебя за руки, так что вырваться получается только со второго раза, да и то потому, что он сам испугался и руки отпустил. Не надо было, конечно, на него с доисторическим мослом кидаться, может, он и не хотел ничего плохого, но с перепугу же не думаешь, что делаешь. Только когда бедный пацан в панике скрылся за дверью, до Ольги вдруг дошло, что уши-то у парнишки… того…
Ознакомительная версия.
