Не так всё было. Совсем не так.
Сон уходил мучительно медленно, и эта неторопливость наполнила голову отвратительной тяжестью. Да и на душе было, откровенно говоря, паскудно. Ни за что ни про что ведь парней в края счастливой охоты отправил.
Стоп! Как это ни за что? Было за что, было. Хотя, от этого не легче. Надо бы свечку в церковь сходить поставить, что ли...
Потянувшись со сна, я зажал лицо в ладонях и замер – пальцы нащупали какие-то бугры на непонятно от чего зудевшей коже. Сон слетел вмиг. Соскочив с кровати, я в недоумении уставился на руки – всё в порядке! – и вновь, уже куда осторожней, прикоснулся к лицу. Больно! Кожа лба и щёк оказалась сильно воспалена, а нос и вовсе распух и превратился в уродливую пародию на кое-как очищенную картошку. Ещё и глаза заплыли. Да что за дела?!!
Выскочив в коридор, я метнулся в комнату к Напалму и едва не растянулся на полу: тело охватила странная вялость, дыхание сбилось, а выступившая на спине испарина моментально промочила футболку. Кое-как доковыляв до нужной двери, завалился внутрь и, не обращая внимания на что-то пробормотавшего со сна хозяина, прямиком направился к висевшему у рукомойника зеркалу.
Мать моя женщина!
Из зеркала на меня смотрела чужая физиономия. Лицо совершенно незнакомого человека. Человека? Хрена с два! Урода! Урода...
– Эй, уважаемый! Что за дела? – приподнялся на локте лежавший на кровати Напалм. – Вали отсюда!
– Заткнись, – прохрипел я и сам не узнал собственного голоса. Будто голосовые связки струной стянули. – Не до тебя.
– Чего?! – ошалел от такой наглости пиромант. – Да я тебя, урод...
– Пошёл ты... – Я тяжело опустился на стул и зажал лицо в ладонях. Что за дьявольщина творится? Что за дела?! Не бывает же так: вчера всё нормально, а сегодня раз – и рожа у тебя плохо прожаренную яичницу напоминает. Мало того, что всё воспалено и нос чуть ли не вдвое распух, так ещё и физиономию перекорёжило, будто под кожу силикон закачали.
– Лёд?.. – как-то враз осунулся только сейчас признавший меня Напалм. – Ты чего это?
– А хрен его знает, Напалм, хрен его знает. – Я провёл ладонью по шее и неожиданно наткнулся на какой-то припухший бугорок. Да это же след укола! Только тут из туманной дымки всплыло окончание вчерашнего вечера. Вот оно, значит, как...
– Ну и голосок у тебя. Как у той вороны... – уселся на кровати немного успокоившийся пиромант. – Да и лицо не лучше. И как тебя угораздило? Под выброс попал?
– Ага, попал, – кивнул я и поморщился от пронзившей голову боли. – Только не под выброс, а под раздачу...
– Излагай. – Откинув одеяло, Напалм принялся одеваться.
– Ты оклемался, что ли? – удивился я. – Вчера же ещё пластом лежал.
– Да ну, ерунда какая, – отмахнулся парень. – На мне всё как на кошке заживает. Вера сказала, мне супермагистр вкололи?
– Вкололи. – Я прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула. Голова просто раскалывалась. Чёрт, у меня что, мозги забродили? Такое чувство, вот-вот черепную коробку разорвёт. Да ещё будто снежок в голову запихали – так и жжёт холодом. Что-то это мне напоминает. А что именно – никак не сообразить. – Неужели сразу полегчало?
– А то! – стараясь не смотреть мне в лицо, усмехнулся пиромант. – Вера вон тоже полночи караулила, никак поверить не могла, что всё тип-топ. Еле спать отправил. Ты лучше скажи – мы где, вообще?
– В заднице. Мы в заднице, – в общем-то, я почти не покривил душой.
– И как выбираться в более пригодные для обитания места? – Напалм не принял мои слова всерьёз.
– А ты сам подумай, не маленький...
– Всё настолько запущено?
– Скоро будет, – я скривился от боли и несколько раз легонько ткнул кулаком в стену. – Вот пообщаюсь с твоим лечащим врачом, и будет...
– Может, не стоит? – Парень умылся холодной водой, отфыркался и вытер лицо висевшим на гвоздике у рукомойника полотенцем.
– А по-другому никак, – я слизнул кровь с рассаженной костяшки и поднялся со стула. – В общем, так. Мы здесь на правах заключённых. Свалить самостоятельно нечего и думать, так что веди себя соответственно. Если сочтут обузой – даже крематорий не понадобится. Шанс вывернуться есть, и даже обещают на определённых условиях отпустить, но в свете последних событий, лучше не расслабляться...
– Мы не у «Несущих свет» часом? – прищурился вновь опустившийся на кровать пиромант, который, несмотря на бахвальство, всё же чувствовал себя неважно.
– Если бы, – вздохнул я. – Ладно, ты отдыхай. Вере и Коле передай, чтоб не суетились...
– А сам ты?
– А мне здоровьем заняться надо, – оскалился я и провёл кончиком языка по лопнувшей губе. Нет, кто-то мне за это ответит. И я даже знаю, кто.
Вот только жизнь штука сложная, и иногда эмоциональные порывы приходится давить, душить и откладывать на будущее, утешая себя общеизвестной истиной, что месть – это то блюдо, которое следует подавать на стол изрядно остывшим. На самом деле на гастрономические изыски было плевать, но обстоятельства... Всему виной обстоятельства. Целых два обстоятельства...
Всё просто – Рустаму хватило ума заявиться ко мне в комнату, взяв в сопровождающие парочку конкретных дуболомов. Но вообще от визита в реанимацию его спасло не столько их присутствие, сколько моё отвратительное самочувствие. Сил хватило только доковылять до каморки, ладно ещё повалился не на пол, а сразу на кровать. Давненько так плохо не было. Сволочи, какие сволочи...
– Ну и как у нас самочувствие? Головка бо-бо? – с каким-то прямо садистским жизнелюбием заулыбался заглянувший в дверь Рустам.
Оттеснив его к стене, следом ввалился охранник и наставил на меня чёрный ствол чаромёта. Второй телохранитель остался стоять в коридоре и, подавшись в сторону, пропустил невозмутимо насвистывавшего какой-то попсовый мотивчик Вацлава.
– Переживу, – уставился я на Рустама налитыми кровью глазами. – Я – переживу.
– Намекаешь, что не всём так повезет? – ещё сильней залыбился парнишка и вдруг стал совершенно серьёзным. – Учти, у тебя в башке сейчас одно очень интересное заклинание обживается. Дёрнешься – для начала парализует. Дальше – больше. Всё ясно?
– Пошёл ты, – скорчил я гримасу, но дёргаться не стал. Руки-ноги будто ватные, он и без помощи охранников меня сейчас одной левой сделает. Вот оклемаюсь... Но и тогда – не факт. Крутятся в голове какие-то чары, ворочаются. А как пальцы в кулак задумал сжать, да в морду этому гаду дать – вся рука плетью обвисла.
– Ай-ай-ай, – скорчил скорбную гримасу Рустам. – Мы, значит, о его безопасности думаем, а он...
Я молча провёл ладонью по лицу и поморщился.
