Тут раздался скрежет дверных петель, и в храм из притвора высыпал десяток коричневых гоблинов с короткими копьями в лапах. Кривоногие мордатые крепыши ростом с гномов, коричневые гоблины малочувствительны к холоду, поэтому даже зимой могут ходить в набедренных повязках из невыделанных шкур и босиком. Но эти были одеты в подобие кожаных туник и плетенные из лыка опорки. У старшего, как генеральский лампас, лежала поперек груди выкрашенная киноварью меховая лента.
— Угум, муугур наррикк курскусуз, соблаговолите! — прорычал он, потрясая копьем с железным наконечником — еще одно удивление, ибо наконечники гоблинских копий, как правило, костяные.
Я знал среднегоблинский. Генерал известил меня, что пленникам сейчас доставят пищу. Внесли дымящийся глиняный котел, поставили на деревянную треногу. Я принюхался и чуть не спел реквием нашим коням. Следом за котлом проскользнул гоблинский знахарь — зачуханный старичок с седыми ушами (у коричневых гоблинов к старости седеют уши), и две его молоденькие помощницы.
Гоблины обоих полов выглядят одинаково уродливо. Эти хрящеватые уши, эти выпученные круглые глаза, эти пуговичные носы, срезанные почти до основания, и выступающие челюсти, похожие на волчий капкан, грубая пористая кожа…
Знахарь принялся возиться с Монго, одна из помощниц начала осматривать ногу Скареди.
Всему этому я несказанно удивился. Коричневые гоблины не склонны миндальничать. К тому же Симка меня, несомненно, узнал. Вместо еды и врачебного ухода мы должны были получить…
— Канбаргуд ууг гыгимак тху! — прорычал генерал, тыча копьем в направлении котла. Прицепленные рогульками за борта, на нем висели семь деревянных ложек.
Я присел на корточки и оглядел похоронные лица отряда.
— Рубайте, пока добром просят. Понятия не имею, что у них на уме. Судя по запаху, это конина первой свежести.
— Не протухла? — удивился Олник, резво заняв место возле котла. — Батюшки, сэр Говард! — вдруг догадался он.
Я кивнул. Из притвора сочился густой запах перегоняемой браги.
— Его-то туда и накрошили. Слушай, Ол!
Он поднял взгляд, осторожно пробуя варево ложкой.
— Самопляс готовят гоблины.
— Настоящий самопляс? Не, быть того не может, они ж тупорезы, у них зазор между черепом и мозгом на пять пальцев с лишком!
— Угум? — навострил уши генерал.
— Тише. Может. Странно мне, что тут происходит. Гоблины будто поумнели враз. Какие-то они не такие… Сечешь?
Внезапно к генералу из притвора подбежал гоблин-посыльный и что-то прошептал на ухо. Генерал вылупился на меня:
— Баргтык карбагрымм дур-ду Фатик Джарси бутгурт моар![6] Понимай?
Меня требовал к себе вождь всех племен Амброт-Занг. Началось.
Храм Чоза стоял на плоской верхушке холма, и все подходы к нему коричневокожие отметили шестами, на которые водрузили волчьи черепа, мол, место проклятое, обходить десятой дорогой.
Олник умудрился прошмыгнуть сквозь ораву гоблинов, заполонивших притвор, и подбежал ко мне:
— Фатик! Куда тебя забирают?
— Женить на дочке вождя, — ответил я, щурясь на полуденное солнце. — Если не вернусь, считай, у них получилось. Но я буду сопротивляться!
— Угум! Кырдадык гмо! — взвизгнул коричневый генерал. — Этические нормы, соблаговолите! — и вытянул Олника древком копья по спине.
— Давай-ка назад и больше не бузи, — велел я. — Иначе тебя первым сварят за нарушение порядка.
Двое гоблинов схватили гнома за руки и потащили в притвор.
— Если знаешь их язык, говори, что невкусный! — повернув голову, успел передать Олник.
Действительно, ценное указание.
— Угум бро! — цыкнул генерал, пытаясь просверлить взглядом мою грудь.
Меня окружил десяток шпанят с копьями. Вождь и шаман знали, что Фатик Джарси — у-у-у, какой опасный.
С другой стороны, может, они просто не хотели, чтобы я дал стрекача. Они так же знали, как быстро я умею бегать.
— Крессинда, ты за старшую! — крикнул я.
— Брутально! — донеслось мне в спину. Она услышала мой приказ.
— Гномья кур-рва! — потрясенно выпалил Олник. Он, как вы понимаете, тоже услышал и распереживался, что не его назначили главным.
Гоблинский генерал отважно шел впереди, я двигался за ним, в центре хоровода выпученных черных глаз и оскаленных ртов.
Виджи, Виджи, где Виджи? Она ведь маг, ведьма, или как их там называют, в Витриуме? Она может… А, собственно, что она может, с этой ее тягой к абстрактному гуманизму? Усыпить караульщиков? Внушить им сладкие сны? Поиграть в ладушки? Даже если она разозлится, а я уверен, что в гневе она опасна, гоблинов вокруг слишком много для того, чтобы накрыть их одним действенным заклятием. А ведь после такого чародейства маг, как заведено в моем мире, надолго выбывает из игры…
Спокойно, Фатик, еще не вечер. Еще не вечер — в буквальном смысле.
* * *
Тропинка полого сбегала в горную долину, где располагалась жалкая гоблинская деревенька. Поправка: это раньше она была жалкой, с тремя десятками переносных халуп из шестов, шкур и веток в стиле «В гостях у голодранцев». Теперь — я не поверил глазам — деревня раздалась, заполнив едва не половину долины, и ощетинилась высоким частоколом. Дома стояли бревенчатые крепкие, меж ними там и тут виднелись ладные загоны для овец и хрюшек. Дымили печные трубы, стучали топоры, гоблины как муравьи сновали по улицам. Широкие просеки разбегались во все стороны от деревни.
Мой бог, когда я был тут семь лет назад, не то что просеки… Я порыскал взглядом, узрел нависший над долиной горный пик, закутанный в серую хмарь, и поежился.
Пока мы неторопливо направлялись к поселку, у старины Фатика хватило времени, чтобы припомнить свои старые дела. В первый раз я водил на территорию Амброт-Занг одного мудрилу по имени Ковачек, мага из Тавматург-Академии Талестры, озабоченного вопросами гоблинской философии жизни и смерти. Мы поднесли шаману и вождю подарки, и все сошло гладко, разве что Ковачека стошнило возле каменного идола, на котором болтался свежий человеческий скальп, однако гоблины сочли это за благой знак, и отпустили нас с миром.[7] Говорят, по возвращении домой Ковачек стал истовым противником всякой философии и вегетарианцем.
Второе дело не стоит болтовни, а вот третье… Я, если помните, упоминал его в разговоре с моими эльфами на вилле Бренка. Я говорил про этнические меньшинства, которые на своих землях представляют большинство, способное загонять вас до смерти. С нами так и вышло, ибо мы с заказчиком вторглись на запретные земли, и кое-что оттуда уперли. Гоблины не появлялись в тех местах, считая, что там дремлет вечное зло, способное поглотить весь мир. Ничтожные суеверия… Но их караулы сторожили подступы к горе с пиком в виде вязального крючка… В общем, на такой караул мы и наскочили, когда возвращались с добычей… Как же я был молод и глуп! Меня, конечно, узнали, ибо моя рожа успела примелькаться, а вымазаться углем я не додумался. Мы драпали сквозь непролазную чащу, высунув языки, мне не раз пригодился топор. Охоту за нами вел сам шаман Симка, цепкий и глазастый мерзавец. А в конце пути мой заказчик, которого я вывел к людям ценой сумасшедших усилий, подло сбежал с артефактом, оставив меня без гонорара, и это не говоря уже про напрочь убитую репутацию среди коричневых гоблинов Амброт-Занг!
