Ознакомительная версия.
Но тут же конец этой, вроде бы успокоительной мысли повторно резанул его сознание:
«Этот Мир – их!!!»
И снова его горькая ирония подсказала ему возражение:
«Нет, этот Мир не их, этот Мир наш! Мы не только произвели на свет извергов, мы и извергов… калечим! Вспомни, во что превращал этих уже покалеченных людей изгой Извар. Ты сам видел тот ходячий труп, лишенный чувств, лишенный мысли, движимый только волей многогранного, выполняющий только его приказы! Вспомни узников Извара, прячущихся от света и питающихся кровью!..»
Однако его прагматичный разум немедленно опроверг это возражение:
«Нельзя же всех извергов превратить в ходячие трупы, в… пещерных летучих мышей! Нам самим невозможно будет жить в таком соседстве!»
И эту мысль тут же догнала другая:
«А ведь для извергов невозможен возврат! Даже если бы я нашел состав зелья, цветовую гамму и гармонию, способные восстановить поврежденный мозг, разбудить его, вернуть ему утраченные функции, они, не имея достаточно острых органов чувств, просто не прочувствуют нужный вкус, не разглядят переплетение цветов, не услышат нужных звуков! Мы – истинные люди, не знаем, что слышат изверги, как они видят, мы в своих исследованиях опираемся на свое восприятие окружающего Мира и ничего не можем предложить извергам… Вернее, изверги не смогут воспользоваться нашими находками, нашими открытиями!!»
Он вдруг замер. В его голове прозвучал чужой, холодный голос:
«Да они к нам и не обратятся. Они прекрасно понимают, что помочь себе могут только сами! И если они не способны вернуться в прежний Мир, значит, они будут пытаться переделать этот Мир под себя!!»
И тут он почувствовал невыносимую усталость – знание, обрушившееся на него, смятение, вызванное этим знанием, и невыносимый спор с самим собой до предела вымотали его. Усилием воли Ратмир отогнал роящиеся в голове мысли, окинул подземный зал своей башни новым взглядом и медленно направился к выходу. Более спорить было не о чем, теперь надо было решать, что делать с этим, добытым такой высокой ценой знанием!
В тот день трижды посвященный волхв ничем больше не занимался. До обеда он пробыл в своей спальне, после обеда ушел гулять по городу и вернулся только в начале часа Волка и долго сидел в кабинете, перебирая какие-то старые записи. На следующее утро Ратмир спустился в лабораторию и нашел там Торопа. Ученик ходил вдоль длинного лабораторного стола, явно не зная, чем заняться. Увидев входящего наставника, Тороп быстро проговорил:
– Господин, я не нашел твоих указаний по сегодняшней работе, я не знал, что надо приготовить!
– Не надо ничего готовить, Тороп. – Покачал головой в ответ Ратмир. – Мы закончили первый этап наших исследований – изучение обряда эрозиобазы, и прежде чем начинать второй этап, мне необходимо посоветоваться с Вершителем. Скорее всего, он потребует вынести утверждение моей новой темы на обсуждение Совета посвященных. Так что с сегодняшнего дня нашей главной темой будет… твоя подготовка ко второму посвящению. Кстати, как ты себя чувствуешь после вчерашнего обряда.
– Нормально… – Тороп слегка пожал плечами. – Во всяком случае, гораздо лучше, чем Гвард из стаи восточных медведей.
Ратмир внимательно посмотрел на своего ученика, ему показалось, что тот иронизирует, но Тороп был серьезен и не отвел взгляда.
– Тебе кажется, что с Гвардом поступили несправедливо?..
Вопрос Ратмира прозвучал спокойно, доброжелательно, но чуть прищуренные глаза выдавали некоторое напряжение, которое, однако, Тороп не заметил.
– Я вспоминаю, наставник, что когда я только поступил к тебе в обучение, ты выступал против слишком частого применения эрозиобазы. Мне такая позиция казалась правильной.
– Казалась?.. – Чуть насмешливо переспросил Ратмир. На щеках Торопа проступил румянец смущения.
– Нет, я неправильно выразился. – Быстро поправился он. – Я считаю такую позицию правильной.
– Но, все-таки, есть преступления такого рода, которые должны наказываться именно интроекцией? – не то спросил, не то констатировал очевидный факт трижды посвященный.
– Есть, – кивнул, соглашаясь, ученик, – в первую очередь это преступления против стаи, против города или любой другой общности людей. Однако когда дело касается преступления против индивида, должно проявляться и милосердие… Особенно если преступник… ну… раскаялся, понял и принял свою вину!
– Милосердие… – Задумчиво протянул Ратмир. – Милосердие дорогого стоит.
Он внимательно посмотрел на своего ученика и неожиданно спросил:
– Ты помнишь изгоя Извара, того, который проводил запрещенные эксперименты над извергами в княжеском замке Рожона.
– Да, конечно, – утвердительно кивнул Тороп.
– Так вот, однажды я проявил милосердие. Было это лет двадцать назад, его осудил Совет посвященных за покушение на жизнь старшего по рангу… За покушение на меня. Покушение ему не удалось, я оказался, как и следовало ожидать, лучше подготовленным. Но и Извар не раскаялся в своем преступлении, потому что считал свои действия оправданными – он пошел на это преступление как он сам считал, ради благополучия своей стаи. Я тогда проявил милосердие, отказался от возмездия и интроекция была заменена Извару на изгнание… Ну, ты видел клеймо изгоя не его лбу! Однако ты видел и то, к чему он пришел в результате моего милосердия. Если бы я тогда не стал препятствовать приведению в исполнение приговора Совета, несколько десятков извергов остались бы в живых, и в Мире не появились бы живые мертвецы, которых ты видел в замке Рожона.
– Да, наставник, – снова согласился Тороп. – Но Извар был посвященным. Он вполне осознавал, что творит, и тогда, когда устраивал покушение на старшего по рангу, и тогда, когда создавал свой страшный эликсир для извергов. Может быть, как раз его-то и не следовало щадить. А Гвард – простой медведь, он не задумывал покушения на тебя, он сделал только то, что ему поручил волхв стаи! Вот поэтому я считаю, что он заслуживает милосердия. Если кому и отвечать за это покушение, так это Болоту, волхву стаи восточных медведей!
Румянец со щек Торопа уже сошел, и лицо его даже слегка побледнело, выдавая напряжение ученика, вынужденного отстаивать свою точку зрения, противоречить наставнику.
Ратмир улыбнулся. Ему нравилось, что Тороп, наконец-то, проявил свой характер, что вступил в спор со своим наставником. До этих пор его ученик, к которому он начал привязываться, был слишком… неуверенным в себе, что ли! Однако он тут же стер свою улыбку и, чуть прищурив глаз, проговорил:
– Если принять твои доводы, то очень быстро получится, что вина за все то, что творится в Мире лежит на… Совете посвященных!
Ознакомительная версия.
