— Позавчера вечером один из наших 'добровольных помощников' сообщил о том, что Алван-берз собирается приносить великую жертву. Что особенно важно — от имени всех родов Степи. Пайк и его люди выкрали конюха, охранявшего стадо Алвана, а через некоторое время вернули на место. Снабдив весьма интересным ядом, с помощью которого удалось отравить жертвенных кобылиц…
— И?
— Кобылицы начали умирать перед самым жертвоприношением…
— И такая мелочь заставила ерзидов уйти?! — не поверил Лис.
— Ну, мелочей было две… — ухмыльнулся король. — В то же утро на дороге, соединяющей Солор и Комтин, рысь задрала ястреба…
— А это-то причем, сир?!
— Ну, рысь — это символ леса, ястреб — степи… — с трудом сдерживая рвущийся наружу хохот, объяснил Вильфорд. — А то, что оба были ручными, известно только их хозяевам и нам…
Де Лемойр потрясенно захлопал глазами, затем по-простецки почесал затылок и уставился на Неустрашимого:
— Граф Логирд, ваш сын… э-э-э… Утерс!
— Самый настоящий! — гордо заявила Даржина Утерс. — А еще он — Видящий…
Как ни странно, это заявление выбило Вильфорда из колеи. И для того, чтобы настроиться на рабочий лад, он ушел в недавнее прошлое. В тот день, когда узнал, что Видящие решили служить Элирее…
…- Простите, сир, к вам… э-э-э… гостьи…
Неуверенность в голосе графа Тайзера появлялась крайне редко, поэтому Бервер вернул в тарелку кусок зайчатины и вопросительно уставился на камерария.
— Они — в вашем кабинете, сир… — заявил тот.
Это заявление, означающее, что к гостьям желательно пройти немедленно, заставило короля встать с кресла и повернуться к придворным:
— Дамы и господа! Я вынужден вас оставить — дела… Приятного аппетита…
Лица тех, кто надеялся переговорить с сюзереном во время или после ужина, потемнели, но Вильфорду уже было не до них — он развернулся к столу спиной и торопливо вышел из трапезной…
…У двери кабинета оказалось многолюдно — кроме пары воинов графа Орассара, застывших по обе стороны от нее, в приемной находились шевалье Вельс Рутис, Кузнечик и аж восемь черно-желтых.
Поздоровавшись с ними и оценив состояние их одежды и обуви, Бервер нахмурился, торопливо переступил через порог и изумленно хмыкнул: вместо ожидаемых Камиллы и Айлинки Утерс в его кабинете оказались Галиэнна и Даржина Нейзер. Причем обе — в дорожных платьях и с неслабым слоем пыли на лицах.
— Чем могу быть полезен, ваши величества? — учтиво поздоровавшись, спросил он. И тут же получил сногсшибательный ответ:
— Не 'величества', а леди! Леди Галиэнна и леди Даржина… Утерс!
Естественно, на лице Вильфорда не дрогнул ни один мускул, но Видящие почувствовали состояние собеседника так, как будто могли слышать его мысли. Поэтому одновременно улыбнулись. Вернее, улыбнулась Галиэнна, а Даржина насмешливо прищурилась:
— После того, как граф Утерс дал нам клятву Жизни, мы сочли, что…
— И вам тоже?! — ошарашенно перебил ее Вильфорд.
Старшая Видящая жизнерадостно расхохоталась:
— Да, нет, клятву нам дал не Законник, а Неустрашимый. Видимо, пытаясь успеть наложить лапу хоть на кого-то из нас…
— Ну вот, они, как всегда, подсуетились… А я? — пошутил король.
Леди Даржина посерьезнела:
— А вы будете пожинать плоды их трудов…
— В смысле?
— Армия ерзидов намного опаснее, чем армия Делирии, и выиграть эту войну вам будет очень тяжело…
— Мы решили вам помочь… — подала голос леди Галиэнна. — Поэтому взяли и приехали…
— А Логирд знает? — спросил король, пытаясь представить, как можно использовать способности Видящих.
— Само собой… — кивнула младшая Видящая. — Без его ведома мы бы из Вэлша ни ногой…
Несколько долгих мгновений Бервер переводил взгляд с одной на вторую и обратно, а потом решился и все-таки задал беспокоящий его вопрос:
— Простите, леди, а зачем это вам?
— Граф Логирд обещал мне десять лет жизни без боли и болезней… — сварливо пробурчала леди Даржина. — Болей я уже не чувствую. Да и от болезней вот-вот избавлюсь…
— И?
В глазах старшей Видящей замелькали смешинки:
— Когда я снова стану молодой и красивой, мне захочется блистать на балах и приемах, а не сидеть с рабским кольцом на шее за грязными юртами степняков…
— Простите, сир, а сколько времени, по-вашему, может продлится это затишье? — прервал его размышления де Лемойр.
— В худшем случае — месяц. В лучшем — до весны… — ответил король и заставил себя сосредоточиться на текущих проблемах: — Ладно, повеселились и хватит: граф Ромерс, как дела у ваших подопечных?
Услышав вопрос, Томас дернулся, чтобы встать, потом вспомнил, что на Совете этого не требуется, и начал доклад:
— Четыре дня тому назад пара солорских воров, проникнув в конюшню одного из особняков барона Терсата, обнаружила там десяток ерзидов и одного долинника, предположительно, являющегося делирийцем. В результате опроса соседей установлено, что эта группа, вероятнее всего, проникла в город совсем недавно, так как никого из ее членов, включая делирейца, на улицах еще не видели…
Вильфорд удовлетворенно хмыкнул: стараниями бывшего оруженосца Аурона Утерса Тайная служба и Серый клан превращалась в нечто вроде мелкоячеистой сети — скрытни, попрошайки и воры, еще остающиеся на свободе, брали под пристальное наблюдение город за городом. И в скором времени должны были превратить Элирею в кошмар для чужих лазутчиков и соглядатаев.
— Такая же группа обнаружена и в Алемме: позавчера днем местные нищие обратили внимание на незнакомых продавцов выпечки, появившихся у городских ворот. Увы, в связи с большим количеством звеньев, задействованных в передаче информации, слежка за ними будет пущена только сегодня…
То, что в последней фразе графа Ромерса содержалось второе дно, Бервер понял только тогда, услышал ехидный смешок Даржины Утерс:
— Крас-с-савец!
Томас 'сокрушенно' вздохнул:
— Тлетворное влияние моего бывшего сюзерена, леди…
— И его слабой половины? — ухмыльнулась Видящая.
— Пожалуй, и ее тоже…
— Что ж, я оценила… И скажу 'да'!
— Простите, что прерываю вашу, несомненно, чрезвычайно важную беседу, но не могли бы вы объяснить суть заключенного вами договора? — язвительно поинтересовался король.
— С превеликим удовольствием… — кивнула королева. — Граф Томас тактично намекнул мне на то, что известной вам леди Галиэнне пора заняться чем-нибудь серьезным…
Вильфорд прищурился:
— Уменьшить количество этих самых звеньев?
