- А не мелковата ли ячея у вашей сетки? - решил проявить эрудицию Боня. - В такой только мелочь может запутаться, а крупная ткнется носом и уйдет.
Оказалось, это бредень. Братцы неспешно, но по-деловому срубили два небольших деревца на шесты и привязали их к краям сетки. Получилось похоже на волейбольную, только больно длинная. После чего монахи подоткнули рясы так высоко, что голые ноги стали видны практически целиком, взяли сеть за шесты и разошлись по противоположным сторонам пруда. Когда сеть натянулась, они прошли еще немного, постепенно заходя в воду. Затем дружно опустили бредень в воду и, взявшись за шесты покрепче, повели ее назад в сторону Бони. Удочку тот уже давно убрал и теперь с интересом наблюдал за действиями братцев. Оказалось, не он один.
- И что это братья-монахи в пруду делают? - раздался у Бони над плечом довольно приятный голос, только иногда растягивающий шипящие звуки. - Никак русалок ловят, греховодники? Нет в этом пруду русалок, зря с-стараетесь. Может, я на что с-сгожусь?
Боня невольно вздрогнул и повернул голову. Потом вздрогнул еще раз. Лицо у возвышавшейся над ним женщины (Боня сидел) было очень похоже на Светино. Только глаза и волосы были темно-зелеными. Такие же вертикальные зрачки, разве что нижние веки чуть более припухшие. Фигура тоже была похожей и, стало быть, весьма неплохой, одновременно спортивной и женственной. Кожа покрыта равномерным бронзовым загаром с легким зеленоватым отливом. Одежды на незнакомке не было никакой, но назвать ее голой тоже было нельзя, скорее, топлес (примерно второй размер). А вот ниже, как приспущенные джинсы с низкой талией, бедра начинала покрывать сначала мелкая, а затем и более крупная чешуя, и вместо ног в наличии был здоровенный змеиный хвост.
- Нет, - серьезно сказал Боня, - на русалку ты не потянешь, хвостом не вышла...
- Конечно, я же лучш-ше! - змеелюдка улыбнулась, вроде бы кокетливо, но получилось как-то плотоядно. - Русалки только в воде хороши, а на с-суше у них кожа всегда мокрая и рыбой от них воняет. А у меня кожа... Хочеш-шь потрогать?
- Знаешь, ты очень на мою жену похожа, - Боня на всякий случай решил обозначить, что "место уже занято". Только у тебя глаза и волосы зеленые, а у нее фиолетовые. Хотя зелеными тоже были. Недолго. Тогда, вообще, одно лицо.
Змеелюдка чуть вздрогнула и улыбалась уже не так уверенно.
- Ну и кто у тебя жена?
- Дракона. Ваше племя, наверное, родственно драконам?
Змеелюдка нарочито небрежно, но очень внимательно осмотрела всю линию горизонта по кругу. Затем повернулась к Боне и медленно подползла к нему почти вплотную.
- Родс-ственники. Только эти ящерицы летать умеют, вот всюду первыми и успевают. Странно только, что она тут тебя одного оставила. Или где-то рядом с-спряталас-сь? - последнее слово она уже не произносила, а шипела.
- Погоди, - Боня решил вернуть разговор в правильное русло. - Как-то мы уже к разговорам о семье перешли, а друг другу не представились. Меня Боней зовут. А тебя?
- А ты меня з-звать с-собираешься?
Боня с интересом еще раз осмотрел новую знакомую сверху донизу. Та явно ожидала какой-то иной реакции и вела себя как-то странно. Но на найденном им древнем кристалле про дикую природу этого мира о разумных существах ничего не говорилось.
- Как твое имя? И, кстати, как твой народ называется? Или ты одна такая?
- Нет, не одна, хотя этот жуткий с-сон немногие пережили. Ламис-са мое имя, а народ мой - ламии, - Ламисса снова выжидательно посмотрела на Боню.
Тот немного покопался в памяти. Нет, о ламиях в этом мире он ничего не слышал. Было что-то в античной мифологии Земли и, кажется, что-то неприятное. Но в мифах мало о ком хорошо говорилось. Вон, о горгульях каких только гадостей не писали, а на деле очень приятными разумными оказались.
- Вы, наверное, совсем недавно очнулись? - спросил Боня, хотя ответ и так был очевиден. Странное поведение ламии его немного напрягло, так что хотелось с ней поговорить, чтобы прояснить непонятки. Все-таки Боня всегда ко всем разумным относился хорошо, до тех пор, пока они не доказывали, что так к ним относиться не стоит.
- А откуда ты з-знаешь?
- Ламисса, ты не из Одессы, случайно? Все время отвечаешь вопросом на вопрос. Ну, ладно, сам отвечу. Мана в этом мире вновь появилась только вместе со мной. А я сюда только два года назад перебрался. Так что за свое пробуждение можешь мне спасибо сказать. А год сейчас по эльфийскому летоисчислению, если знаешь такое, десять тысяч четвертый от Первого Саженца. Когда мы это вычисляли, я было решил, что в десятитысячный год сюда попал, но, как выяснилось, на два года промахнулся.
- Интерес-сно... Хотя и несущественно. Мы, как и драконы, не с-стареем. Расскажешь, что мы пропус-стили?
Боня обратил внимание на то, что говорила его новая знакомая как-то странно. Иногда растягивала шипящие или свистящие звуки, но не всегда, хотя в каждом предложении делала это хотя бы один раз. И интонация какие-то выжидательная. А, может, и впрямь, одесситка? В этом городе каждое второе предложение с вопросительной интонацией произносят. Змеюка агрессивности, вроде, не проявляет, эмоциями излучает, скорее, интерес и надежду, но чего-то недоговаривает. И магем на нее наложено чуть ли не больше, чем Галадриэль носит. Непонятно каких. На всякий случай - проверил свой мановый доспех, все ли тело покрывает...
- Расскажу, только это быстро не получится. Все-таки пять тысяч лет прошло. Так что давай - на привале обстоятельно поговорим. Ты мне тоже о себе расскажешь, а то я про вас ничего и не знаю. А пока - присоединяйся. Рыбу чистить умеешь?
Слушая Боню, Ламисса улыбалась все шире и шире, но на последней фразе вздрогнула.
- Умею, а зачем?
- А кто улов будет обрабатывать? Раз пришла, присоединяйся!
Братья-монахи тем временем вытащили бредень на берег. Из "пустого", как показалось Боне, пруда вытащили они при этом десятка три рыбин, похожих на сазанов, каждая килограмма на полтора весом. И как только бредень на берег поднять сумели?
- Пошли! - Боня шлепнул ламию по голой спине и направился к улову. На ощупь спина была покрыта самой обычной кожей. Змеелюдка вздрогнула, но не протестовала, а одним резким движением перетекла к вытаскиваемой из сети монахами рыбе.
Чистили рыбу прямо на траве. Делать специально разделочный стол Боня не счел целесообразным. Сам он орудовал когда-то купленным в Денае кинжалом, монахи вытащили складные ножи, а вот ламия выпустила из изящных пальчиков когти, почище чем у Фредди Крюгера. Боня посмотрел на нее с уважением...
Скоро к ним присоединились несколько из сопровождавших отряд кочевников. Пикси тоже подлетали, но вернулись к кострам хифчаков, видимо, решив, что их охотничье меню интереснее. На ламию они при этом никак не прореагировали.
