Котяра, отъевшийся за зиму, возник откуда-то сбоку, гордо волоча в зубах огромную крысу. Подойдя к крыльцу, он свалил добычу к лапкам супруги.
— М-мыф! — И без слов ясно: «Хвали меня, любимого!»
Варежка брезгливо сморщила носик, сверху вниз глядя на дохлого грызуна:
— М-мэм? — Что в переводе означало: «Ну и что это такое?»
Дальнейший диалог, состоявший из фырканья, мурлыканья, мяуканья и весьма выразительных гримас, даю сразу в переводе.
«Дорогая, не видишь, что ли? Это крыса!»
«Сама вижу! И что мне с нею теперь делать?»
«Как — что? Ты же утром меня просила…»
«Я просила вот это? Ты с ума сошел!»
«Но тебе же так хотелось чего-нибудь…»
«Убери немедленно эту гадость! Я не ем крыс! Меня от них тошнит!»
«Вчера не тошнило, а сегодня тошнит?»
«Да, сегодня! — Раздраженное подергивание хвоста. — И вообще, принес бы лучше рыбки…»
«Рыбки? А где я ее-то возьму?»
«Меня не волнует. — Гордо задранный носик. — Налови!»
«Ты с ума сошла, женщина! В воду не полезу никогда!»
«Ты… ты… — в глазах кошки застыло почти человеческое негодование, — бесчувственный чурбан! Ты меня совсем не любишь! Ну конечно, я стала такая толстая и некрасивая… Завел небось себе молоденькую симпатичную дурочку… Вот и катись, куда шел! И подарок ее забери! Мне чужого не надо!»
«Дор-рогая! — Кота затрясло. — Ты в порядке?»
«Нет! Нет! А все из-за тебя! Вот мужчины! Я отдала ему лучшие годы жизни, а он… Умру — будешь тогда знать!»
На этой трагической ноте, возмущенно фыркая, подергивая хвостом и задрав носик, Варежка плавной походкой соизволила удалиться, оставив трех мужчин на крыльце.
Зверь медленно расслабился, пригладив шерсть на загривке, и одарил нас с мэтром снизу вверх красноречивым взглядом.
— Понимаю, брат, — я почесал за когда-то порванным в драке ухом, — у меня самого проблемы!
Кот фыркнул и, привстав, толкнул дохлую крысу лапой.
— Угощаешь? — не поверил своим глазам.
— А по-моему, он хочет, чтобы мы оживили бедное животное, — заметил мэтр. — По принципу: «Так не доставайся же ты никому!»
Мы с котом посмотрели на него с одинаковым недоумением, но вслух ничего не сказали.
— Так как, Згаш? Поедете к Байтам?
А куда деваться?
Внутреннее убранство старого замка — хотя какой он старый, двести лет всего! — осталось прежним. Тот же двор, то же строение с парадным крыльцом, те же надворные постройки и небольшой фонтанчик в окружении плодовых деревьев в дальнем углу двора. Только теперь здесь царила совсем иная атмосфера: внутри оставшихся неизменными каменных стен навеки поселились тоска и скорбь. Никогда уже не загорятся огни, никогда в залах не зазвучит музыка, не будут слышны смех и шутки, не съедутся на веселый пир гости. Некому устраивать пиры. Ибо единственный наследник замка, виконт Ладиан Байт ныне просто тело без души и разума, его мать стареет, а ее невестка, леди Гемма, бывшая баронесса Чернореченская, содержится тут под домашним арестом.
Однако есть на свете вещи, которые не подвержены переменам. И вышедший навстречу мне Анджелин Мас как раз принадлежал к таким символам стабильности.
— Згаш! — Сильный властный голос прокатился над двором. — Это вы?
— А вы ждали мэтра Куббика?
— Вообще-то мне все равно. Просто рад вас видеть!
Смотреть на бывшего градоправителя можно было только запрокинув голову — он почти на голову превосходил большинство окружавших его людей. Широкие плечи, длинный плащ — темного цвета в любую погоду — решительная походка, цепкий взгляд исподлобья делали его кандидатом на роль некроманта, в отличие от мэтра или меня. Ничего удивительного, что, столкнувшись с ним в первый раз и почувствовав на себе холодный взгляд его колючих светлых глаз, ваш покорный слуга почувствовал себя неуютно. Я себя хлюпиком не считаю, но рядом с таким верзилой всегда ощущаю себя мальчишкой. И подумать только — в прошлом году этому типу спасти жизнь довелось именно мне, шагнув вслед за ним на вересковые пустоши и в самый последний момент вырвав его душу из объятий Смерти! После этого мы подружились, побратались, и не было ничего удивительного в том, что Анджелин Мас вышел встречать названого родственника.
Трудно было поверить в то, что этот суровый, с усталыми злыми глазами мужчина умеет улыбаться, но мне одному из немногих случалось видеть улыбку на его лице. Такую, как сейчас.
— Проходите, Згаш! — Широкая длань сделала приглашающий жест. — Располагайтесь, будьте как дома…
— Но не забывайте, что вы в гостях, — припомнилось окончание известной поговорки.
Остановив какого-то слугу и приказав доложить графине о приезде некроманта, Анджелин провел меня в большой зал. Из-за его размеров высокие стрельчатые окна не могли как следует осветить дальние углы. Две широкие лестницы, ведущие во внутренние покои, были погружены в полумрак. Здесь было еще мрачнее, оттого что окна выходили явно на север, а сейчас день клонился к закату.
— Ты вообще знаешь, зачем тебя пригласили, Згаш? — В отсутствие посторонних бывший градоправитель всегда был со мной на «ты».
— Леди Лавина сомневается в словах леди Геммы по поводу того, что у невестки под сердцем ребенок виконта Ладиана?
— Мэтр Куббик так сказал?
— Да, — не стал скрывать я. — И, как я понял, надо вызвать дух виконта, дабы он подтвердил или опроверг ее слова?
Анджелин кивнул, заложив руки за спину, прошелся туда-сюда. Шаги его гулко отдавались эхом.
— Да, но…
— Есть сомнения?
— Есть. Дело, скажу я, весьма щекотливое. На данный момент этот ребенок — либо наследник имени и титула, либо — бастард, никаких прав не имеющий. А я — граф, как и этот младенец. Понимаешь?
— Нет.
— Право наследования, Згаш. — Бывший градоправитель остановился так резко, словно налетел на стену. — У меня нет детей.
— Еще рано беспокоиться! Ты молод, здоров… Что такое тридцать пять лет? Еще успеешь…
— В любом случае, даже если я женюсь уже завтра и послезавтра сделаю своей жене ребенка, старшим будет объявлен этот младенец в утробе леди Геммы! И после моей смерти именно от него может зависеть благополучие моих детей. А если разница в возрасте окажется существенной, то и сама жизнь! Этот замок… — Он взмахнул рукой. — Эти земли. — Последовал жест в сторону окна. — Как дальний родственник я имею право на все это в случае, если у виконта Ладиана не окажется прямых наследников! Если выяснится, что леди Гемма всех обманула и носит бастарда.
— Или если родится девочка, — пробормотал я, отлично зная, что обман имел место.
