она, Кира. Звериный поток замедлит бег, повернёт мохнатою рекою, по широкой дуге
огибая деревню. Она даже перестала моргать, погрузившись в воспоминания.
Они с Микоркой тогда уже были большие. По восемь зим обоим миновало – поди
удержи в тёплой избе. Пробрались они в овин, что на выселках, и спрятались, глядя
через щель наружу. Ох и отходила за это обоих тётка Олёна, Микоркина мать,
когда все раскрылось – неделю сесть не могли. Но Кира знала, что никогда не
забудет увиденное.
Каррон стоял, спокойно опустив руки, и смотрел на стремительно
приближающуюся Стаю. Спины огромных волков заполонили все пространство у
подножья холма и весь берег Широкой, а из леса прибывали все новые и новые. Задние
напирали на передних, повизгивая и взвывая от нетерпения. Мелькали клыки
размером с добрый нож, мотались красные языки.
Вдруг Каррон рявкнул. Да так, что Кира с Микоркой вздрогнули от
неожиданности, покрылись мурашками, несмотря на тёплые тулупчики из овечьей
шкуры. Слово это они не разобрали, но прозвучало оно громче грома. Передние
взвизгнули и охолонули, взрывая снег и кашляя красным на белое. Задние топтали их,
не успевая остановиться. Возникла сумятица. Звери глухо рычали, скаля острые
клыки, взлаивая от нетерпения. Кружили и подскакивали от возбуждения,
подзадоривая друг друга, но не смели двинуться дальше.
Внезапно море спин раздалось в стороны. По образовавшемуся коридору, не
спеша, шёл огромный седой волк. Остальные, поджав хвосты, стремились убраться
с его пути как можно быстрее.
Вот какой-то бедолага зазевался, и тут же мощные челюсти хватанули за
плечо. Жалобно взвизгнув, отброшенный в сторону принялся зализывать свежую
рану, огрызаясь на голодных сотоварищей – жестоки порядки в Стае.
По мере приближения вожак текуче выпрямился, поднимаясь на задние лапы.
Несмотря на сгорбленную спину и звериное тело, его походка не казалась
неуклюжей. Напротив, сквозила грацией и мощью опытного воина. Не
останавливаясь, он подошёл к Каррону в упор. Наклонился, чтобы их глаза оказались
на одном уровне.
Защитник деревенским казался богатырём. Его плечи были шире, чем у любого
мужчины, и не было никого выше ростом, но рядом с вожаком, он смотрелся, как
пострел рядом с батькой. Словно Микорка, или она сама, Кира, по сравнению со
старшими ребятами.
Каррон не испугался и не отвёл взгляда. В свою очередь, подвинулся ближе к
волчьей морде, едва не коснувшись мокрого носа. Ноздрями втянул морозный воздух.
Вожак глухо зарычал.
Каррон приосанился и заговорил. Голос его звучал спокойно и твёрдо, будто
деревенским советы давал:
– Уходи, Могута, иначе поляжет твоя Стая от моей руки.
Зверь громко фыркнул, тряхнул седой гривой, показав гигантские клыки.
– Уходи, Могута, иначе я уничтожу тебя и весь твой род до последнего щенка!
Воздух стал, будто гуще, маленькие вихри закрутились по всему холму. Вожак
рыкнул и подался вперёд. В его горло тут же упёрлось острие клинка.
– Последний раз говорю, Могута. Уходи сам и уводи Стаю. Обещаю, ни один твой
потомок не погибнет безнаказанно на моей земле, пока в силе наш уговор. Иди с
богом, вожак, сбереги свою Стаю.
А дальше, может, Кире почудилось, а, может, и нет, да только Микорка этого
не слыхал, но она-то точно разобрала, как прорычал старый волк в ответ, напрягая
звериную глотку.
– Харррррошооо, Карррон. Уговорррррр!
Старый перекидень развернулся и величаво направился обратно. Кира даже не
поняла, в какой именно момент он незаметно растворился среди прочих.
Стая ушла.
Не раз потом дети и взрослые спрашивали Каррона, почему он не убил вожака и
волков. На что Каррон отвечал: «Все имеют право на жизнь, зачем сеять смерть? Её
и так хватает».
– Cартоги! Сартоги идут! – крик выдернул Киру из воспоминаний. Вздрогнув от
неожиданности, она села, а потом и вовсе вскочила на ноги. Из-за рощи во весь опор
бежала троица мальчишек с заводилой Микором во главе.
– Сартоги! Там – у излучины! Переправились и рыщут. Похоже, передовой отряд!
Ягнята встревоженно шарахнулись в стороны, когда парнишка упал на колени подле
Киры и закашлялся, выпалив все это на одном дыхании. Остальные поотстали и теперь
медленно подходили, морщась и держась за бока.
– Я в деревню! – Кира было сорвалась с места, но Микор ухватил её за руку.
– Нет! Гони отару, мы уж сами, – он махнул рукой, и ребята понаддали.
Кира подняла прутик, тревожно вглядываясь в кустарник на противоположном
берегу, но никаких кочевников разглядеть не сумела. Ягнята и козлята жалобно
заблеяли, не ко времени согнанные с уютного выпаса, но послушно потопали за
парочкой жующих жвачку коз.
В деревне царило оживление. Вслед за мальчишками, обогнав маленькую отару,
проскакали дозорные на взмыленных лошадях. Эти – от восточной сторожевой заставы,
что располагалась выше по течению. Они также привезли тревожную весть о большом
отряде сартогов, замеченном за Широкой. В отличие от мальчишек, дозорные не знали
про разведчиков, переправившихся у самой деревни.
Селяне засуетились, готовясь отразить набег. Кадки и бочки, раскиданные повсюду,
были завсегда наполнены водой на случай пожара. Быки стягивали заградительные
возы – их придумал Каррон. Такой воз позволял укрыться лучникам хоть бы и посреди
площади, безнаказанно пуская стрелы. Кроме того, каждый накрепко упирался в
землю, был достаточно тяжёл и утыкан острыми кольями, чтобы не дать разгуляться
вражеской коннице.
В свободное время Каррон учил всех желающих боевому искусству. Так что в
Золотых Орешках каждый сызмальства знал, с какой стороны держать меч. Вот и теперь
при одном упоминании о сартогах мужики натянули доморощенные доспехи, а кое-кто
