– Точно. Только они будут делать вид, что ничего не происходит и…
– Я ничего не понимаю! – взорвался Миссел. – Давай по порядку. Во-первых, что за «странные вещи» и почему именно на Ксантине? Во-вторых, почему ты уверен, что скоро погибнешь? Это связано с миром Ксантины? И, в-третьих, откуда ты знаешь о том, что еще только произойдет, да еще в неподвластном нам мире?
– Ты забросал меня вопросами, – слабо улыбнулся Акар. – Насчет первого могу сказать, что не знаю ничего конкретного. Могу лишь предполагать. Например, на Ксантине в скором времени появится некий злодей-колдун, очень сильный по местным меркам, который вознамерится захватить мир. Или без особых причин начнутся опустошительные войны с применением неоправданно сильных колдовских средств. Или волшебники Священных Пятерок начнут вести себя странно. В общем, может быть что угодно…
– Я понял, – задумчиво кивнул Песчаный Дух. – А почему именно в том мире?
– Видишь ли…
Его прервал отголосок срочного зова. Правитель Проклятых настойчиво искал Миссела по всем мирам, как обычно в таких случаях закидывая зов широкой сетью.
– Мне надо идти, Ветер. Но не забывай, за тобой должок! Мы еще продолжим наш разговор.
Но больше они так и не встретились. Акар бесследно исчез. А на Ксантине и впрямь стали происходить очень странные вещи: адепты Темных Небес принялись повсеместно разрушать Храмы Богов, а Боги вели себя так, будто это в порядке вещей.
Миссел попросил аудиенции у Правителя Проклятых. Когда Хран принял его, Песчаный Дух высказал пожелание отправиться с разведывательной миссией на Ксантину, умолчав все же о том разговоре с Ветром.
– Нет, Миссел, – ответил Хран. – Извини, но ты теперь Змееносец и не можешь без особой нужды рисковать жизнью. Но ты прав, происходящее на Ксантине нельзя оставлять без внимания. Я пошлю Льеуса.
Вскоре Льеус исчез, не отправив с Ксантины ни единого сообщения. Вслед за ним сгинул и Мнор. Не на шутку встревоженный Хран нанес визит Ювису. В результате Боги строго настрого запретили дейвам впредь появляться на Ксантине. Хран принял решение подчиниться и выжидать, о чем и сообщил Мисселу.
Но Песчаный Дух решил иначе…
…Акар наклонился к самому лицу Миссела и что-то сказал, но звуков не слышно, и по движению губ невозможно понять значения слов.
– Ветер! – Песчаному Духу казалось, что он кричит, но на самом деле говорил едва слышно. – Акар… Я твой друг… Я доказал… Взял кольцо… Теперь расскажи… Что происходит, Ветер?
– Хм, он друг Акара, – явственно послышался чей-то незнакомый голос, и тотчас лицо Ветра исчезло, сменяясь темнотой.
Голос шел будто снаружи, через стекло. Ему вторил другой, более резкий, с придыханием.
– Ну друг, и что с того? Теперь уж ничего не поделаешь. Знать бы раньше, а теперь… Нет. Поздно что-то менять. Ладно, давай послушаем, может он скажет еще что-нибудь.
Миссел дернулся изо всех сил, силясь отыскать источник звуков, и спохватился – у него же закрыты глаза! Нужно открыть… Тяжело-то как… Веки неподъемные и горячие, словно раскаленные вулканы… Стоп… Что-то он слышал про вулканы… Что-то важное… Сейчас, сейчас…
– Ого! Да он пошевелился! Усиль-ка заклинание.
Тотчас веки налились раскаленной лавой, огненный поток наполнил глаза, проникая в мозг, и тот взорвался чудовищной болью бесшумного Белого Взрыва.
…Миссел плавал в обжигающей пустоте. Кожу пощипывали точечные уколы боли, но после Белого Взрыва эти жгучие прикосновения казались лаской. Разум постепенно прояснялся, и Песчаный Дух вновь обретал способность думать. Больше ничего ему не оставалось – его глаза по-прежнему оставались закрытыми, а на вторую попытку их открыть сил пока не было.
Обжигающая пустота… Что-то это напоминало… Что-то знакомое, но неприятное… Связанное с силой?… С паутиной? Нет, с коконом! Кокон силы! Но в нем лежит его сын – Хаал…
– Очень интересно! Ты слышал, что он сейчас сказал? – раздался уже знакомый резкий голос. – Оказывается, того ублюдка звали Хаал, и он – его сын.
– Ты встречался с Хаалом? – удивился собеседник.
– Еще как! Забавная была у нас встреча, скажу я тебе! – Голос засмеялся, хрипло, неприятно. – Очень забавная. Правда, Хаалу она вряд ли понравилась. Он так потешно кричал, когда мы резали его на куски!
– А, так Хаал – это тот дейв, которого вы поймали на Лакии?
– Получается, что так. Ох, и повеселились мы тогда! Приятно вспомнить!
Миссел похолодел и, не обращая внимания на усиливающуюся боль, открыл глаза.
Свет… Он резко ударил по глазам, выдавливая слезы. Песчаный Дух прищурился, но не опустил век, заставляя взгляд проникнуть сквозь колючую завесу света.
– Все, бред у него закончился, он очнулся, – резюмировал голос. – Жаль, мы так и не услышали главного. Что ж, придется выяснять на допросе.
Свет исчез – словно подняли занавес. Боль сконцентрировалась вокруг головы, раскаленными иглами вонзаясь в виски и затылок. Миссел еле заметно поморщился, но не столько от боли, сколько от досады – он понял, что это такое. Корона Абира. Заклинание, нейтрализующее силу мага. Такое сотворить по силам только Изначальным, а это значит…
Миссел горько скривил уголки губ – на настоящую усмешку не хватило сил. Он так и знал! Заговор – дело рук амечи!
– Ты прав, дейв, – раздался резкий голос. – Да, мы хотим покончить с вами раз и навсегда. Во Вселенной должна остаться только одна раса Богов!
Не отвечая, Песчаный Дух осторожно повел глазами, оглядываясь по сторонам. Помещение больше всего напоминало пыточный подвал какого-то замка. Каменные стены и пол с широким стоком – для крови и воды. Зарешеченные окна под самым потолком. Стекла мутные, но пропускают достаточно света – вероятно сейчас день. Интересно, тот же самый? Впрочем, какая разница.
Взгляд Миссела скользил дальше, стараясь не упустить ни единой мелочи.
Так… Огромный очаг с широкой горизонтальной решеткой, на которой запросто мог поместиться лежа взрослый мужчина. Ведро с водой. На стенах – плети, цепи. В углу – кресло с шипами. Рядом прямо на полу свалены кандалы. Чуть дальше – высокая узкая этажерка, на полках которой аккуратно разложены ножи, крюки, клещи и еще что-то зловещее. Возле этажерки стоит какой-то человек в шерстяном темно-красном плаще с низко надвинутым капюшоном. Лица не разглядеть.
Миссел распят на наклонном столе в центре подвала. Крылья раскинуты в стороны и прибиты к столешнице гвоздями. Руки и ноги удерживаются вколоченными в прочную дубовую доску металлическими браслетами.
