А потом до нас донёсся стук копыт, и сквозь пелену дождя мы увидели пятерых всадников. Они все были в плащах с капюшонами и на сильфах. Когда же они спешились, то мы увидели, что это эльфы, просто промокшие и усталые — четыре мужчины и одна женщина, даже нет, девушка, по сравнению с остальными, всего-то лет 100–150. Они развели костёр немножко поодаль. Все тут же успокоились и разбрелись по местам. Я смотрела на огонь. Стоило мне глянуть на эльфов, как моё настроение упало, и навалилась грусть. Последние десять лет я скитаюсь по дорогам и неосознанно ищу того дроу. Я не знаю зачем! Может, чтобы узнать, где артефакт. А может, чтобы попросить убить! Я не знаю, как я умудрилась прожить эти десять лет. Частично сбылась моя мечта, но временами на меня накатывала грусть и ностальгия по былым временам, обида — мне тридцать три года, я хочу любить, но кому нужен обычный менестрель! Конечно, я могу стать кем-то другим, но долго я не проживу, по крайней мере на одном месте.
Я чувствовала, как к горлу подступает ком. Чтобы не разреветься, я ударила по струнам, собираясь спеть разбойничью песню. Только вот рука сама стала выводить медленную мелодию, а в голове сами по себе сложились слова песни….
Я падаю в небо,
Я падаю в осень,
И, где бы я ни был,
Удача не бросит,
Надежда, надеюсь, останется тоже,
А всё остальное на завтра отложим.
И стану я ветром, гоняющим листья,
На собственных крыльях снесу тебе письма
О том, как всё было, о том, как всё будет,
О том, как однажды сердце забудет
Все прошлые чувства, всю прошлую жизнь,
Но ты не печалься, а просто держись…
И буду я ветром — свободным и сильным.
И буду я падать… в небо…
А жёлтые листья кружатся в танце,
Бешеном танце тени и света.
И, кажется, даже вода загорится,
И сил нет больше, на месте держаться,
Когда тебя жаждут, зовут и манят
Пути и дороги в безвестную даль,
Когда за окном без терпенья стоят
Простор и свобода, ждя только тебя.
И ты срываешься с места,
И ты несёшься вперёд.
В места, где ты не был,
Где тебя никто не ждёт.
Где холодный осенний ветер
Приносит тебе вместе с дождём
Красивую далёкую песню,
Которую мы когда-нибудь вместе споём.
И в этот последний прощальный миг,
Прошу, скажи мне: «Лишь только вернись…»…
…Я смотрела на языки пламени, которые вспыхивали в такт мелодии, рука порхала по струнам. Вокруг всё стихло — был только мой голос, звук лэры, трещание костра и шум дождя… Я ударила по струнам и накрыла их ладонью, давая инструменту отдохнуть, пламя в последний раз полыхнуло. Мне полегчало… И только тут я заметила, что все, кто был на стоянке и даже эльфы стоят и смотрят на огонь. Полыхнула молния, а потом послышался глухой раскат грома. Костёр затрещал с новой силой. Все вышли из оцепенения и без слов разбрелись спать. Я убрала лэру в чехол. Глава обоза кинул мне через костёр кошелёк с серебром. Я молча убрала его в сумку и, закутавшись в одеяло, стала смотреть на огонь. Вот так всегда. Незначительная деталь — и перед моим взором красивое аристократическое лицо тёмного эльфа, только красота у него какая-то другая, не такая как у всех эльфов. Волосы цвета стали и выделяющаяся на их фоне чёрная прядь. Серьёзные глаза, в которых читается недоумение, смешенное с уважением… Этот образ словно преследует меня….
Как я его ненавижу!!!!
Огонь стал чётче — зрачки опять вытянулись. Ну вот, в последнее время я очень часто стала терять контроль над своими чувствами. Я прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Из своих мыслей меня вывел приятный голос.
— Простите, — светлая эльфийка мялась рядом.
— Да, и можно на «ты»! Слишком много чести для обычного менестреля!
— Хорошо! — она улыбнулась и ловко уселась на освобождённое мной местечко. — Меня зовут Релливиалл.
— Очень приятно, большая честь!
— А как твоё имя?
Я вздохнула и чуть не ляпнула «Верима». А мне казалось — я уже и забыла своё настоящее имя…
— Тремс, — казала я, улыбнувшись.
— Странное имя… — протянула эльфийка.
Да, странное! Вообще это и не имя вовсе! Это просто отражение слова «Смерть».
— Имя как имя.
— Знаешь, на языке демонов «Тремс» означает «Тень», я могу ошибаться, но что-то в этом роде.
— Никогда не задумывалась над этим, — и правда! — Так, что ты хотела?
— Понимаешь, я еду на свадьбу своей сестры в Эрллеес'с'Теллэа. И я хочу, что бы ты пела у них на приёме.
— Я обычный скитающийся менестрель….
— Но великолепно поёшь. Я уверена — им понравиться.
— Ну, хорошо, — а почему бы и нет!
— Тогда поехали с нами, кто-нибудь возьмёт тебя к себе в седло и….
— Не нужно.
— Но….
— Когда приём?
— Через две недели!
— Я буду там.
— Правда? — она обрадовалась, как маленький ребёнок. — Ой, тебя же могут не пустить! — спохватилась эльфийка, уже отойдя от костра. — Вот возьми, — она сняла с шеи медальон и передала мне, — покажешь его и скажешь, чтобы доложили мне — Релливиалл элл'Овеллинн. Надеюсь — ты придёшь! — ответила она мой немой вопрос и удивлённый взгляд. Я приду….
Прошло две недели. И вот я стою у ворот великолепного эльфийского дворца. Лучи восходящего солнца окрашивают его в невероятные цвета, и такое ощущение, словно замок соткан из облаков и парит над землёй. Я здесь уже была, но на рассвете не видела. И стоило пилить сюда целую неделю, даже если меня сейчас вежливо (а может и не очень) пошлют.
Стражник — типичный представитель эльфийского рода, — стоящий у ворот мазнул по мне презрительным взглядом и продолжил рассматривать рассветное небо. Вот за что я не люблю эльфов, так это за их манию величия! Полюбовавшись вместе с ним на солнце, медленно выползающее из-за горизонта, я решительно подошла к нему и обратилась на всеобщем:
— Уважаемый.
Ни фига!!! Никакой реакции.
— Простите!
Ноль внимания!!! Я начинаю злиться!
— Э-э-эй!!!
Так всё!!!! Чувствуется мне — эльфийская столица не доживёт до заката, а этот эльф и подавно!!!
— Я Вас приветствую уважаемый! Не могли бы Вы мне помочь, — заговорила я на чистом эльфийском без малейшего намёка на акцент — у меня способность ко всем языкам, и если не видеть говорящего, то ни за что не определишь — кто я! Да я и сама не знаю… Эльф вытаращился на меня, как на говорящую курицу — полезно, но мозгов не нужно!! Тем временем я продолжала:
— Мне нужно увидеть госпожу Релливиалл элл'Овеллинн, если Вас, — я сделала значительное ударение, — не затруднит! — голос почтительный, но почтения — великие минуса!
