— Блестяще, — дополнил Магнус. — Энергично? Невероятно привлекательно? Легко?
Катарина задумчиво сжала губы, подбирая подходящее слово.
— Впечатляюще.
Магнус указал на нее.
— Вот почему ты моя любимица.
— И по традиции мужчина движется по кругу…
— Ты вращался впечатляюще, — кислым голосом заметил Рагнор.
Магнус слегка поклонился.
— Что ж, спасибо.
— …и пытается поджечь юбки своей партнерши от свечи, — продолжила Катарина. — Это замечательный, энергичный и великолепный танец.
— О, пытается, не так ли? — спросил Рагнор. — Значит, использование магии не традиционно для того, чтобы поджечь юбку женщины и свой собственный показной пиджак, и продолжать танцевать, несмотря на то, что оба танцующих партнера фактически представляют собой вращающийся столб пламени?
Катарина кашлянула.
— Совершенно не традиционно, нет.
— Все было под контролем, — важно заявил Магнус. — Верьте хотя бы немного в магию моих пальцев.
Даже девушка, с которой он танцевал, подумала, что это какой-то изумительный трюк. Она была окутана настоящим ярким пламенем, закидывала голову назад и смеялась. Ее разлетающиеся черные волосы становились потрескивающим водопадом света, а из-под каблуков ее туфель по полу разлетались искры, как сверкающая пыль, юбка оставляла огненный след, будто после хвоста феникса. Магнус кружился и раскачивался с ней, и на одно мгновение яркой иллюзии он казался ей потрясающим.
Но, как и любовь, пламя не может длиться вечно.
— Не считаете ли вы, что наша доброта становится довольно далека от человеческой по мере того, как мы превращаемся в существ, недостижимых и несимпатичных человечеству? — спросил Магнус.
Рагнор с Катариной уставились на него.
— Не отвечайте, — сказал он им. — Это прозвучало как вопрос человека, которому не нужны ответы. Как вопрос человека, которому нужно еще выпить. Поехали!
Он поднял стакан. Рагнор и Катарина не стали к нему присоединяться, но Магнус был счастлив произнести тост самому.
— За приключение! — сказал он и выпил.
***
Магнус открыл глаза и увидел яркий свет, ощутил горячий воздух, ползущий по его коже, как нож, скребущий по сгоревшему хлебу. Весь его мозг запульсировал, и его тут же жестоко затошнило.
Катарина протянула ему чашу. В его затуманенном взоре она представлялась ему беспорядочным смешением белого и голубого.
— Где я? — прохрипел Магнус.
— В Наске.
Значит, он был все еще в Перу. Это говорило о том, что он был более благоразумен, чем опасался.
— О, так мы отправились в небольшое путешествие.
— Ты ворвался в дом одного человека, — сказала Катарина. — Украл ковер и заколдовал его, чтобы он летал. А потом ты умчался в ночной воздух. Мы преследовали тебя пешком.
— Ох, — произнес Магнус.
— Ты кое-что выкрикивал.
— Что именно?
— Я бы предпочла не повторять это, — сказала Катарина. Она была усталого оттенка голубого. — А также я предпочитаю не вспоминать время, которое мы провели в пустыне. Это пустыня мамонта, Магнус. Обычные пустыни довольно большие. Пустыни мамонта так называются потому, что они больше обычных пустынь.
— Спасибо тебе за столь интересную и поучительную информацию, — прохрипел Магнус и попытался зарыться лицом в подушку, как страус, пытающийся спрятать голову в песок пустыни мамонта. — С вашей стороны было очень любезно последовать за мной. Уверен, я был рад вас видеть, — слабо произнес он, надеясь, что это сподвигнет Катарину принести ему еще жидкости и, может, молоток, которым он мог бы размозжить себе череп.
Магнус чувствовал себя слишком слабым, чтобы самому отправиться за водой. Исцеляющая магия никогда не была его специализацией, но он был почти уверен, что от любого движения у него голова слетит с плеч. Он не мог позволить этому произойти. У него имелось подтверждение многих свидетелей, что его голова выглядела превосходно именно на своем месте.
— Ты сказал нам оставить тебя в пустыне, потому что собирался начать новую жизнь в качестве кактуса, — ровным голосом сказала Катарина. — А потом ты вызвал крошечные иголки и бросил их в нас. С очень высокой точностью.
Магнус еще раз случайно взглянул на нее. Она по-прежнему была расплывчатой. Магнус подумал, что это жестоко. Он же считал их своими друзьями.
— Хорошо, — с достоинством произнес он. — Учитывая мое состояние сильного алкогольного опьянения, вы, должно быть, были впечатлены моей точностью.
— «Впечатлены» неподходящее слово, чтобы описать то, что я чувствовала прошлой ночью, Магнус.
— Я очень благодарен тебе за то, что ты меня остановила, — сказал Магнус. — Это к лучшему. Ты настоящий друг. Никто не пострадал. Так что давай больше не будем об этом. Не могла бы ты принести мне…
— О, мы не могли остановить тебя, — перебила его Катарина. — Мы пытались, но ты хихикал, запрыгивал на ковер и снова улетал. Ты продолжал твердить, что хочешь отправиться в Мокегуа.
Магнусу действительно совсем было нехорошо. Его тошнило, и кружилась голова.
— Что я делал в Мокегуа?
— Так ты туда не добрался, — сказала Катарина. — Ты просто летал, кричал и пытался, кхм, написать сообщения для нас в воздухе ковром.
Внезапно у Магнуса возникло яркое воспоминание: ветер и звезды в волосах, те вещи, что он пытался написать. К сожалению, он не думал, что Рагнор и Катарина говорили на том языке, на котором он писал.
— А потом мы остановились перекусить, — сказала Катарина. — Ты больше всех настаивал, чтобы мы попробовали местное фирменное блюдо, которое ты называл куй[2]. На самом деле, мы очень приятно поужинали, несмотря на то, что ты был все еще пьян.
— Уверен, что в этот момент я как раз и протрезвел, — утверждал он.
— Магнус, ты пытался флиртовать со своей тарелкой.
— Ну да, я человек широких взглядов!
— А вот Рагнор — нет, — сказала Катарина. — Когда он узнал, что ты кормишь нас морскими свинками, то ударил тебя по голове твоей же тарелкой. Она разбилась.
— И так закончилась наша любовь, — произнес Магнус. — В любом случае, у нас все равно ничего не получилось бы с тарелкой. Уверен, что еда действительно мне помогла, Катарина, и ты была очень добра, что накормила меня и уложила в постель…
Катарина покачала головой. Похоже, она наслаждалась всем этим, как медсестра из ужасов, которая говорит ребенку, что ей не особо нравятся страшные истории перед сном.
— Ты упал на пол. Честно говоря, мы думали, что лучше оставить тебя спать на земле. Мы подумали, что ты полежишь так какое-то время, но стоило нам на минуту отвести от тебя глаза, как ты вскочил и убежал. Рагнор утверждает, что видел, как ты направлялся к ковру, подползая к нему как огромный сумасшедший краб.
