— Я никак не могла проснуться. Пыталась бежать, но оставалась стоять на месте. Я так… — продолжила я, и остановилось. Как будто что-то было не так.
— Кто-то преследовал тебя? — мягко спросил Аркель, внимательно изучая мое лицо.
— Нет. Да. Не совсем. Я бежала от темноты, от человека в черном…. Он словно излучал тьму. Ты знаешь, что это может значить? — я поняла, что не так. Глаза Аркеля были не голубыми, а серыми. Может, дело в освещении? Ангел посмотрел мне в глаза, и в них я увидела то, от чего убегала во сне, я увидела темноту. Черные волны волос спускались по мраморным плечам. Аура темно-красного цвета окружала сидевшего передо мной незнакомца.
Я попыталась освободить руки, но он не отпускал, а напротив, притягивал меня к себе ближе и ближе. Я звала Аркеля как ненормальная. Звала, но он не отзывался на мои крики. Я проснулась, теперь по-настоящему проснулась. И поняла что кричу… Семь часов утра, папа сидел рядом и успокаивал:
— Это всего лишь сон, просто сон…
Дорогой дневник! Мне страшно. Одна девочка из нашей школы была жестоко убита, из нее выкачали всю кровь. Зачем? Неужели по нашему району бродит маньяк? Что если убийцу, или убийц, не поймают и зверства продолжатся? Что если следующей жертвой буду я, или моя бабушка? Да что же такое творится?!! Вторая девочка из школы, Полина, пропала. Следователи продолжают поиски, но считают, что скорее всего она тоже мертва, как и Ильмира. Конечно, две девушки — страшные забияки, и все такое. Но разве кто-то заслуживает смерти, что получили возможно они обе? В смысле, подобной участи я бы и врагу не пожелала. Хотя, то я… А Надя? Я не отношусь к ней плохо и вообще, но отчего-то начинаю верить в ее сверхъестественные способности. Может она и правда ведьма? Не знаю. Я отношусь к ней с некоторой опаской. Но вряд ли это она убила девочек, или похитила. А вдруг Полина просто сбежала, с парнем, или одна… В любом случае, сейчас я ложусь спать.
Сделав запись в дневнике, и убрав его в первый ящик письменного стола, Вера выключила свет и, взяв в руку зажигалку, поднесла ее к стоящей на столе свече.
Как только фитилек свечи вспыхнул, девушка отнесла ее на тумбочку возле кровати. Но пока донесла, огонь погас. Тогда Вера кончиками пальцев дотронулась до фитиля свечи. Пламя вспыхнуло и поднялось почти до самого потолка, лишь спустя некоторое время приняв нормальное состояние. Девушка стояла и смотрела на огонь, окутанная шоком. Взяв следующую свечу в руки, Вера поразилась еще больше. Та вспыхнула прямо в руках, по всему своему периметру. Воск быстро плавился. Странным было, что девушка не чувствовала боли, огонь не обжигал, а воск весьма приятно касался кожи. Эта игра и пугала, и завораживала Веру. Огонь становился сильнее, загораясь самым ярким пламенем, он потух. Воск испарился от высокой температуры, а первая свеча продолжала спокойно гореть на тумбочке, возле кровати. Молча, подойдя к кровати, Вера легла на нее, скрестив руки на груди. В такой позе она и заснула. Провалившись в сон, девушка увидела страшные картины. Все к чему она прикасается — загоралось. Деревья, цветы, перья…. А перья откуда? Открыв тяжелые ото сна глаза, она увидела тлеющую рядом с собой подушку. И к неожиданности для самой себя — закричала так громко, как смогла. В комнату влетела бабушка и погасила подушку водой из бутылки для полива цветов. После трагической гибели родителей Вера стала жить со своей бабушкой, по материнской линии, Ольгой Михайловной. Та заботилась о девушке как могла, и Вера была ей очень благодарна, хотя частенько спорила с бабушкой. Но не смотря ни на что любила ее.
— Ба… я… я… не знаю… что со мной…. Я вчера зажгла свечу коснувшись до фитиля, а другая свеча сгорела в моих руках целиком! А сегодня эта подушка… — Вера буквально захлебывалась собственными рыданиями. — Ба, и сон. Мне приснился сон. Там все горело. Все, чего я касалась, охватывало пламя…
— Тихо, тихо, моя хорошая. Успокойся… — Ольга Михайловна желая успокоить внучку, стала тихонечко гладить девушку по спине.
— Ба, там было… страшно. Что со мной не так? — всхлипнув, девушка отстранилась от бабушки и вопросительно посмотрела в глаза старушке.
— С тобой все в порядке, Вер. Просто ты особенная. И в этом нет ничего плохого, ты отличаешься, и ты сильнее. Но ты ничем не хуже, слышишь? Ты даже лучше, и немного другая, вот и все…
— Ба? — подавив последний всхлип, Вера с просьбой посмотрела на свою бабулю.
— Да, моя хорошая, что такое?
— Поставь, пожалуйста, чайник. А я пока умоюсь…
— Конечно, золотая моя — чмокнув внучку в лоб, Ольга Михайловна отправилась на кухню. А Вера пошла в ванную, где включив холодную воду, подставила под нее руки. И молча наблюдала, за тем как вода испаряется, наполняя комнату паром. Слезы вновь потекли по еще не успевшим высохнуть щекам девушки. Она не знала что это такое, и что еще хуже, понятия не имела что ей с этим делать.
Пар становился все сильнее, все обильнее, и судя по тому, что Ольга Михайловна пришла из кухни, он дошел и туда.
— Ба, не подходи! Я опасна! Пар из-за меня. — Подавив всхлип, Марина продолжила, — я дотронулась до воды, и вот…
3 недели спустя
Дорогой дневник. Сейчас в школе зимние каникулы. С горем пополам я получила четвертные оценки. С еще большим горем проходили мои тренировки, по использованию и контролю силы. Я обожгла бабушке руки, о чем очень жалею, но ничего не могу исправить. Лучше бы это были мои руки…. Тренировки длились неделю, и на восьмой день у меня стало получаться это контролировать. Бабушка мне активно помогала, и если бы не она, я бы, наверное, все еще мучалась. Я справилась. Теперь нам не страшно отключение горячей воды. И спички с зажигалками нам не нужны. Есть я и моя сила. Убийства закончились на Ильмире, Полину так и не нашли. Жалко конечно, красивая была девочка — светло-русые волосы по пояс, густая длинная челка, серые глаза, длинные ноги, и мерзкий характер. Вот и все воспоминание оставшееся от Полины. Ильмира оставила чуть меньше, потому что была в несколько раз хуже своей без вести пропавшей лучшей подруги. Внешне ей, естественно, не было равных, но о внутреннем мире ныне покойной я даже думать не хочу.
Закончив запись в дневнике, Вера убрала его на место, и сев на кровати всерьез подумала о том, как теперь жить дальше? Можно отловить этого ненормального маньяка, к примеру, чтобы он больше никого не убил. А что, вполне хорошая идея. Нужно с вузом определиться. Все три предложения не плохи, но выбрать придется лишь одно. Но это позже, а сейчас хочется прогуляться на пруд… Одевшись, Вера вышла из дома и прошла мимо дворов, к своей любимой лавочке, открывающей великолепный вид на заледенелый пруд. «Вот бы скорее лето наступило. Вот бы растаял весь этот снег, и лед. Вот бы одеть любимый топик и юбочку…» — размышляла она по дороге. Дойдя до запорошенной снегом лавочки, девушка огляделась по сторонам, и лишь убедившись, что рядом никого нет, а те кто вдалеке, на нее не смотрят, Вера коснулась лавочки рукой, и снег растаял. Вода испарилась, лавочка стала абсолютно сухой и теплой. Сидя на своем любимом месте в свое не любимое время года, хотя какая теперь разница? Теперь ей не будет холодно. Девушка наблюдала за тем как светлеет, как голуби с важным видом расхаживают вокруг, как дети приходят к горке, начинающейся с холма и заканчивающейся на льду. Смотрела на то, как весело и беззаботно играют в снежки ее сверстники, как девочки лепят снеговиков, а мальчики строят защитные снежные башни. И вдруг в одно мгновение все великолепие утра нарушили крики. Из которых стало ясно, что кто-то свалился под воду, в царство водяного, в мир русалок и утопленниц.
