Полукровка ожидал услышать нечто, что помогло бы в его собственных поисках способа мести, о котором он как-то не задумывался до этого времени настолько глубоко. Однако ожиданиям не суждено было оправдаться.
— Мне удалось отыскать одного уцелевшего, и он сказал о верном знаке, по которому я смогу узнать ту курву, что пожгла мою родню! — в глазах Гортта взвилось адское пламя ненависти, — Полоска выцветшей чешуи на лбу. Когда дознавался в Истании, оказалось, что этот выродок и туда наведывался, овец да коров таскал. Старожилы говаривали, что молодой он еще дракон и так удаль свою показывает. Но с нашей деревней у плотины не все просто. Я так скажу тебе, Карнаж, что твоя мать, что мой кузен — ухлопаны одной лапой. Кто-то там, среди драконьего племени, решает некоторые вещи. Вот бы найти и с него спросить! Было бы куда больше толку.
— Найдем, Гортт. Обязательно найдем! — пообещал «ловец удачи».
— Эх! Дожить бы! — ответил гном, — Тебе то что? По моим прикидкам эту землю не больше четверти века топчешь, и если не будешь шею подставлять, когда не надо, смело намеришь пару столетий. Знаю я вашего ран'дьянского брата, приходилось видывать…
Собеседник Карнажа запнулся на полуслове. Среди багрянца густых и непослушных в своей пышности волос полукровки блеснуло белое серебро прядей, когда тот в очередной раз проводил своей пятерней. Гортта всегда изумляли волосы ран'дьянцев и он, что там говорить, не упускал случая лишний раз остановить взгляд на этой красоте истинно материковой природы, которая зародилась еще до того, как первый корабль восьми народов ударился носом в песок на отмелях южного побережья.
Нет, убийца драконов знал, что не ошибся, на него смотрели пусть усталые оттого, что успели повидать, но все равно молодые глаза. Может быть гном упустил что-то из новой моды, например на прически, однако тогда он не смог бы объяснить почему вся остальная одежда полукровки давно и безнадежно отстала от, не то что ран'дьянских франтов, даже от сильванийских эльфов.
— На что ты смотришь? — спросил скорее для того, чтобы полностью убедиться в правоте собственных выводов Карнаж, нежели на самом деле узнать причину.
— Да так, — смутился Гортт и напряженно задымил своей трубкой, — Где себе седин нашел?
— Точно не помню, — не моргнув глазом ответил полукровка, хотя понимал, что гном не увидит сейчас его усилий в лицемерии, однако сомнения тоже были существенны, чтобы вот так запросто рассказать об убийстве феникса, — Еще, поговорим об этом как-нибудь.
Живот «ловца удачи» предательски заурчал. Карнаж встал и побрел в сторону камбуза. Гортт украдкой посмотрел ему в сгорбленную спину, где на солнце в ряд искрились маленькие огни подшитых на спине куртки перьев.
Фивландцы всегда были активнее своего возраста и не гнушались по простому говорить даже с теми, кто был их гораздо младше, как этот «ловец удачи», что в три раза уступал рыжебородому убийце драконов. Однако, седины там, где только наступала зрелость, вводили фивландцев почти всегда в некий ступор, наверняка потому, что их жизнерадостность и размеренность явно не вязалась с оголтелой погоней некоторых людей и эльфов за временем. Оно, как полагали гномы, от этого еще более ускользало меж жадных пальцев.
Гортт резко закашлялся, зажав рот ладонью, чтобы никто не услышал и склонился вперед, чтобы никто не разглядел как его скрутило на самом деле. Отдернув ладонь и хмуро посмотрев на нее, щурясь от яркого солнца, которое в это утро явно решило его ослепить, он пробормотал себе под нос:
— Верно говорят… Мы все как листья осенью. Сорвались с ветки и беззаботно кружим на ветру. Неважно кто и когда оторвался. Все равно, как только ветер судеб наиграется с нами — ляжем на холодную землю. И черт его знает, поднимет нас новый порыв вместе с ворохом других или это уже все…
Небольшой плавучий городок, что представлял собой корабль гильдии магов, постепенно начинал жить своей жизнью. Убийцы драконов освоились с неспешным, спокойным и сытым времяпрепровождением. Команда была привычна к различным капризам магов, в сравнении с которыми прожорливость наемников была просто детским лепетом. Поваров немного смущали не то, что аппетиты, а однообразие требуемой пищи. Однако, накормить отряд здоровых и крепких парней оказывалось гораздо проще, ведь вкусы тех были непритязательны и вся стряпня могла уместиться всего в нескольких чанах, нежели экспедицию магов, где каждый считал своим долгом потребовать что-то отличное от остальных. Особенно туго приходилось коку и его подручным, когда на борту собирались молодые адепты, так как их вкусы, как и у старших магов, были изысканы, иной раз даже чересчур, вдобавок уплетали они за троих.
Подходя к камбузу, Карнаж задрал голову вверх, оказавшись в тени огромного паруса, и заворожено наблюдал, как вся махина плотной белой ткани напрягается под порывами ветра и несет судно вперед. В шторм с опущенными парусами корабль казался полукровке не столь большим и величественным — еще бы, там для него существовало только несколько досок возле штурвала под ногами, да само рулевое колесо со скользкими от морской воды рукоятками. Теперь же и ветряные мельницы, кружили своими лопастями, выдвинувшись из отверстий в крыше камбуза, и трубы дымили то там, то тут… Такого судна Фениксу еще не приходилось видеть — огромное, напичканное новейшими идеями умельцев Швигебурга и мудреными решениями истанийцев в конструкции мелких предметов обихода. Хотел бы «ловец удачи» посмотреть на того пирата, что дерзнул бы поднять черный флаг проплывая мимо — его посудину разнесло бы в пух и прах прежде он успел отдраить люки на батареях и запалить фитили у пушек. Огневая мощь корабля гильдии соответствовала его размерам. Что и говорить, феларский король не поскупился, при этом здорово прижав хвост придворным магам, так как подобных громадин, как приходилось слышать Карнажу, в гильдии имелось всего две или три. И даже это жалкое количество, считалось неслыханной роскошью. Фелар славился своим флотом и некогда, еще до войны, был мощной морской державой. Однако теперь собственные корабли у гильдий, не включаемые в королевские реестры, все равно продолжали быть особым шиком и привилегией немногих на Материке.
Проникнувшись сознанием того, насколько большая честь ему была оказана, Карнаж усмехнулся и ступил на порог камбуза. Изнутри до него доходили настолько заманчивые запахи, что ноздри полукровки напряглись и задумчивые складки на лбу разгладились, очистив разум от высоких мотивов, придворной чести и роскоши.
Корабельная трапезная была довольно просторной. В ней имелось множество столов как стоящих отдельной, так и окруживших кольцом деревянные балки, подпиравшие потолок, дабы использовать все доступное пространство с толком, как было заведено у феларских кораблестроителей. Большинство убийц драконов успели набить брюхо и отправиться на палубу, придаваясь полнейшему безделью. «Ловец удачи» скупо ответил на несколько приветствий в свой адрес и уселся в одиночестве за один из тех столов, что кругом ставились подле балок, едва протиснувшись туда. Иной раз феларские кораблестроители все же забывали о такой, совсем не существенной детали, как человек посреди деревянной мебели, который мог и не соответствовать идеалам молодых атлетов из старомодных романов о рыцарских победах над драконами. Но, видимо, в проекте для гильдии магов мастера на шаргардской верфи проявили простаки неслыханное расточительство полезного пространства, хотя полукровке приходилось плавать на сильванийских судах, где подобное посчитали бы просто жалкой каморкой. Тем не менее, Карнаж посвятил себя целиком поглощению завтрака, скорее обильного, нежели вкусного, даже не замечая поминутный стук глиняной кружки о доски стола над ухом — несколько моряков в компании наемников по соседству играли в кости.
