— Теперь, мне придется тебя оставить, — сказал Дар.
— Что? Как оставить? — Дана так привыкла к своему прозрачному спутнику, что без него было страшно. Одна в чужом мире. — А как же твои советы бестолковой ученице? Я без них не справлюсь, — воскликнула она слишком эмоционально.
— Ты что не понимаешь? — кинул он в раздражении. Что за бестолочь, в самом деле? — следующий зал, только для живых. Я к таковым не отношусь, разве не видно? — развел он руки в стороны, привлекая внимание к своему внешнему виду.
— Нно, ты же собрался меня покидать, — проблеяла, неуверенно Дана.
— Зантре! — его раздражение разрасталось. — Ты не избавишься так легко от моего присутствия, Дана, тебе еще придется выполнить свое обещание! Я буду следовать за тобой, просто побуду в другой сфере бытия, даже понаблюдаю немного, но советов давать не буду — не смогу. Главное — не забудь мои косточки, ты должна сама пройти испытание «живой» комнатой, мне почему-то кажется, что если я попытаюсь пройти вместе с тобой — не выберусь. Этот зал призван задерживать таких, как я. С тобой будет твой дарг, держись его, — усмехнулся призрак, растворяясь.
Признаться, ему было приятно, что девушка так привязалась к нему, такая слабая и беззащитная и в то же время удивляла своей непосредственностью и живостью ума, силой характера и тем, как легко она принимала и переносила все тяготы и известия.
— Надеюсь, она справится, — подумал он, исчезая.
Оставшись одна, Дана первым делом, попробовала подергать за эти кольца туда-сюда, заглянула в щель и не заметила, чтобы дверь была заперта (даже замка нет). — Тогда какого лешего?!
— Зантре, — ругнулась она, будто с этим произносимым словом Дар находился рядом. Столько раз она слышала это и была готова поклясться, в значении более известных ей — блин, черт и… чего еще похуже, есть один и тот же смысл.
Малыш продолжал скакать рядом, поскуливая и требуя ласки.
— Вот не мог, прежде чем исчезнуть, посоветовать, что делать с этой чертовой дверью, — бубнила недовольно девушка, теребя дарга под подбородком.
Она уже привыкла к ироничному стилю общения с ней, к постоянным лекциям в его исполнении, каким бы занудой он ни был — он нес с собой тепло общения и поддержки, и так необходимую ей здесь и сейчас — опору, и надежду на будущее.
Девушка попыталась представить себе, что сделал бы Дар, будь он здесь. Единственное, что пришло в голову, ударить плечом с разбегу, вообразив всю боль, что ей придется прочувствовать после этого, она горестно вздохнула, делать нечего, нужно действовать. Сняла с себя все поклажи, что скопились в этом мире: узелок с косточками, перевязь колюще-режущего оружия, ее любимая обувка, тоже полетела в ту же кучу и приготовилась…. Разбежалась и… хрясть, как больно!!! Отпрыгнула как резиновый мяч.
Даже что-то вроде, хрустнуло в плече. Эта пульсирующая боль, сводила с ума, медленно затихая.
Аж отлетела от удара на пол, и стукнулась своими «мягкими девяносто».
— У у у! Звездец! — Дана растянулась на каменном полу Азорага, грустно глядя в потолок, ладонью она потирала ушибленное место.
— Щас, передохну и продолжу с новыми силами, — все еще не прекращала изображать иглокожее позвоночное в виде звездочки на полу. Кстати, об иглокожих, именно малыш, с его еще мягкими иголками на спине не позволил девушке долго разлеживаться. Он навис над ней и попытался вылизать ее лицо.
— Фу, Малыш! Фу! — она отодвинула, смеясь, его морду от себя и быстро вскочила на ноги. — Все! Надо открыть эту дверь, не вечно же здесь стоять!
Прошлась вдоль двери, внимательно осмотрела ее крепление к стене, ничего нового для себя не обнаружила. Схватила за одно из колец двумя руками, уперлась ногами в другую створку, почти повисла всем своим весом — и…. -О, чудо! Она поддалась!
Еще подергала, повиснув почти параллельно к полу на ней, и появилась щель, через которую уже можно и пробраться, словно в дыру в заборе, если поднапрячься.
Дарг, недолго думая, первым просочился в щель.
— Стой, Малыш, — испугалась за него девушка, вдруг еще какие ловушки понатыканы, а он тем временем, немного застряв тазом, подергал бедрами, даже нижние конечности, приподнял. Пролез. — Умничка!
Пока щенок-дикобраз обследовал новую территорию, Дана отправляла на ту сторону свои вещи, Дар ее живьем съест, если она про них забудет. Пролезть самой ей не составило труда, а вот стоило отойти на пару шагов от двери, как она тут же захлопнулась, как от сквозняка, так легко и просто, словно это не тяжеленная дверь, а фанерная перегородка, а как смачно хлопнула, Дана аж подпрыгнула от неожиданности.
— Дааа, — девушка огляделась вокруг.
На противоположной от входа стене, также имелась дверь. Дверь- близнец.
— Ох, — глядя на нее, вырвался горестный вздох. — Опять, — готова была расплакаться Дана.
Снова та же последовательность — вещи на пол в кучу, хватается за металлические кольца и… ничего. Девушка бессильно соскользнула по двери на пол, обхватила колени руками и разрыдалась.
— Сколько можно? Я вообще выберусь отсюда? Я уже не мечтаю, что попаду домой, ну хоть просто на воле оказаться и то радость. Может не стоит стараться, а обжить одну из комнаток Азорага. Жаль, еды нет и соседи, большей частью спокойные и стражи есть. У меня даже личный охранник имеется. А вот интересно, он проголодается, на меня начнет покушаться? — у самой началось обильное слюноотделение при мысли о еде, невольно сглотнула и только потом заметила отсутствие Малыша рядом, и почему это он не утешает Хозяйку? Огляделась.
— Малыш! — воскликнула, он не отзывается, даже не поворачивает голову в ее сторону. Дарг продолжает стоять на каменной скамейке за столом, усиленно работая челюстями. Дане не было видно, что он там жует, из положения сидя, на полу. — Ты почему не откликаешься? Фу, Малыш! Ты что крысу поймал? — а что еще съедобного (ну или живого) можно было обнаружить в тюрьме для мертвых?
Девушка с усилием поднялась и направилась к своему питомцу, а там….
— Вот это, да! — только успела сказать Дана, склоняясь над столом и принюхиваясь. Ей это не сниться?
Девушка так же, стоя у стола, стала запихивать большие куски ароматной картошечки, посыпанной зеленью, обмакивала ее в соусе, стоящем рядом. Нежнейшее запеченное мясо, такое сочное и душистое, источало такой запах, что удивительно, как она этого не заметила раньше. Когда был утолен первый голод, она присмотрелась к даргу, Малыш поглощал тушеного зверька, очень похожего на кролика, затем принялся за курочку и что- то еще. А вот Дана прижала, наконец, свою попу к скамейке и уже неторопливо взялась за гуляш, припивая местным морсиком.
