С этими словами орк поклонился и, повернувшись ко мне спиной, склонился над картой Аланийского материка. Я быстро вышла и направилась к тренировочному плацу. Мой взгляд зацепился за подтянутую фигуру сержанта Джока, сосредоточенно наблюдающего за своими новобранцами. Мелькнула шальная мысль напугать его, но затем я вспомнила, что делал мой отец с врагами, и передумала. Да. Мой отец. Народ гарпий состоял только из женщин. Для продления рода нам необходимо было связывать себя кровными узами с мужчинами других рас. Чаще всего это были темные эльфы. Но моя мать полюбила обычного солдата по имени Джок. И эта любовь была взаимна. Но чудны дороги жизни. Мама умерла. Отец очень горевал. Я, наверное, единственная асхи, которая не только знает своего отца, но и любит его.
Я стояла в нескольких метрах от Джока и не решалась подойти. Мне вспомнились его теплые, твердые руки, качавшие меня перед сном. Та нежность, которую родители давали мне. Вспомнила, свой первый полет. Полет, чуть не закончившийся трагедией. Картины прошлого промелькнули перед глазами.
«Я взлетела, но поток ветра понес меня на скалу. Папа прыгнул, и успел схватить меня. Затем мы вместе ударились о землю. В тот день Джок во время удара сломал руку и два ребра. Но он не показал этого и продолжал утешать меня.»
Я вспомнила, как отец научил меня входить в «темп». Как обучил необычному состоянию, позволяющему «слышать мир». А потом умерла мама. Ее убил налийский маг. Мне было девять. Я винила во всем отца и ни сказав ему, ни слова, улетела в Козьи Горы. Там поступила в Ис-Хар — тренировочную базу для асхи, и оттачивала свое мастерство, как магии, так и боя. Отец нашел меня там, но я нагрубила ему. Он ушел. Десять лет прошло. Я — сотник в «Крылатой Тысяче». Мастер боя и магии воздуха. Уже почувствовавшая кровь врагов. И я боюсь подойти к своему отцу. Сдерживая слезы, готовые политься из глаз, прошептала:
— Джок.
Джок
Я наблюдал за своей ротой. В глаза бросалось то, что ребята хотели тренироваться. Они сами пришли в армию. По своей воле. И даже самый слабый из них пытался перебороть себя. Я никогда никого не заставлял делать то, что говорю. Мне не нужны были озлобленные новобранцы, так же как и не нужны были те, кто во время боя мог струсить. Война была не за горами. Они это понимали и сами занимались. Фанатично. Преданно. Мне нравилась эта рота. Из них получаться хорошие солдаты. Я посмотрел на «безумных братьев», как их в шутку называли в роте. Раскот опять крутил вокруг себя кистени, а Ярк пытался атаковать его двурушником. Мне стало интересно, как Раскот уйдет из-под удара. Ярк резко закрутил меч, обманный замах и вот сам удар. Воздух засвистел, вспарываемый чудовищным лезвием. Раскот поднырнул под клинок. Оружие брата оказалось в его руках. Ярк озадаченно разглядывал свой клинок, опутанный от самой рукояти цепями кистеней, а затем, рассмеявшись, начал что-то доказывать Раскоту, на что тот вновь вернул своему брату меч. Мне было очень интересно досмотреть, чем окончиться их спор, но вдруг раздался до боли знакомый голос:
— Джок.
Я обернулся и замер. Передо мной стояла моя дочь. Единственная дочка. Я смог только прошептать:
— Дочка.
Из ее глаз хлынули слезы. Она стояла в нескольких шагах от меня и плакала. Я не мог это видеть. Мое сердце сжималось от боли.
— Малышка не плач, — сказал я, шагая ей на встречу. Мне хотелось обнять ее, но то как она относилась к этому раньше остановило. Протянул руку и коснулся ее щеки, по которой текли слезы, и попытался вытереть соленую жидкость, так не свойственную этим гордым созданиям. Она обхватила мою руку и потерлась о нее щекой.
— Папа. Папочка. Прости — услышал я ее голос. Не в силах больше сдерживаться порывисто обнял ее. Она была моей дочерью. Я не мог не простить ее.
— Я тебя люблю, моя птичка, — тихо говорил, гладя ее по прекрасным волосам, по неведомой прихоти природы имеющим серебряный цвет. Алони, всхлипнув, подняла голову и посмотрела мне в глаза.
— Я тебя тоже люблю. Прости меня. Я была не права, — сказала асхи. И из ее глаз опять хлынули слезы.
— Ну не надо здесь озеро делать. Иначе новобранцев потопишь. Они еще мясо, — нежно проговорил я, чувствуя, как груз, столько лет давящий на сердце, к которому уже привык, исчезает. Улыбнувшись, поцеловал свою дочь в лоб, еще крепче прижал ее к себе, — все будет хорошо, милая. Теперь все будет хорошо.
Она крепче охватив меня, прошептала:
— Ага. Теперь я ваш инструктор по свободному бою и я все время буду рядом.
С улыбкой посмотрел на свою малышку. Хотя нет. Почему малышку? Ей уже девятнадцать. И она будет инструктором моих ребят. Мне интересно будет посмотреть, чему ее научили в Ис-Харе. Пусть она попробует потягаться с Раскотом.
— Алони. У меня есть два парня твоего возраста, которые сделают из твоих наставниц в Ис-Харе отбивную. Не хочешь на них посмотреть?
— Конечно хочу, пап. Только если они симпатичные, то не смей говорить, что я твоя дочь, — сказала она и на ее лице расцвела улыбка. Она так была похожа на свою мать.
— Но они сильны. Раскот и Ярк. Их прозвища — их суть. Раскот, — ухмыльнулся я, — две недели назад избил двух инструкторов за то, что они слишком кичились своими навыками. Причем обоих сразу. И он выигрывает у меня треть схваток, если я не вхожу в «темп». Так что держись дочка.
— Идем папа. Посмотрим на что годятся твои зверята, — и, взлетев на несколько метров вверх вместе со мной она плавно опустилась на землю и сказала, — как в детстве, только наоборот.
Раскот
Мы услышали нежный женский голос, и в полосу света вышла она. Наш инструктор по чистому бою. У меня перехватило дыхание. По-моему не только у меня. Изящная, прекрасная, совершенная фигурка, скрыть безупречность которой не смогла бы ни одна одежда. Казалось я смогу пальцами охватить ее стан. Лицо без единой морщинки, точки. Лицо, какого никогда не может быть у человеческой женщины. Длинные волосы цвета серебра, свободно ниспадающие на, кажущееся хрупкими и беззащитными, плечи. Огромные лиловые глаза, которые казались бездонными, и в которых хотелось бы утонуть. Но самое главное — снежно-белые крылья, собранные за спиной. Алони была асхи. Поверившая гарпия. За всю свою жизнь из представителей иных рас я видел лишь ужасных хеги, напоминавших носорогов и орков, отличавшихся от людей лишь цветом кожи и немного выступавшими из-под нижней губы клыками. Во всех человеческих преданиях гарпии были изображены злобными женщинами с прекрасной верхней частью тела и птичьими лапами. То же, что я видел сейчас, было совершенно иным. Невольно мой взгляд оказался прикованным к глазам этой асхи, и я не сразу услышал голос сержанта.
