Ллиана сообразила, что останавливать их было бы не тактично.
— Альвиан, у тебя удивительная способность угадывать все мои желания, — иронично произнесла девушка, деланно зевнув, — У меня всё ещё ужасно болит голова…
Уходя, Деймос бросил ей вслед насмешливый взгляд. Словно он разгадал её шутку.
«Наверное, я плохая актриса, — снова рухнув на подушку, вздохнула Ллиана, — ну да ладно! Времени и возможностей показать свои таланты у меня ещё много будет. Боль, радость, победы, поражения, всё… всё может встретиться на том пути, на который я вступила. И мне не должно быть страшно. Разве не этого я ждала?»
При этом девушку угнетала какая-то тяжесть — словно предчувствие беды…
Глава 10. Как любят тьма и свет
Ллиана бегала то туда то сюда, не находя себе места от беспокойства.
— Неужели вы действительно хотите перейти в наступление? — в ужасе пролепетала девушка, отшатнувшись от беззаботного, как всегда холодно-спокойного Вернера.
— А что в этом такого? — пожал плечами тот, глядя на неё особенным, пронзительным, хитрым взглядом, — разве мы зря ждали столько лет?
У Ллианы не вдруг пропало желание спорить — обжигающий лёд этих чистых голубых глаз действовал на неё гипнотизирующе.
— А что, если у вас не хватит сил на Фэйридан? — уже почти соглашаясь, спросила девушка, сама не понимая причину внезапно нахлынувшего безволия.
Вернер улыбнулся так ослепительно, что она сладко вздрогнула.
«Он определённо мне нравиться», — смутившись, подумала девушка, робко улыбаясь в ответ.
— Именно поэтому мы и не идём на Фэйридан, — ответил он, указывая на карту, — сначала мы перебьём соседей, чтобы те в случае чего не пришли на помощь. К тому же дополнительное продовольствие и медикаменты не будут нам лишними в данной ситуации.
— Умно, однако у вас должен быть чёткий план, — отвечая собственным мыслям сказала Ллиана, стараясь не смотреть в сияющие глаза собеседника, — из этих лесов нет иного пути, кроме как через Фэйридан…
— Нет, есть, — прервал её тот с лёгкой усмешкой, — через Огненные горы, миледи.
Ллиана почти физически ощутила шок.
— Что?! Через Огненные Горы?! — воскликнула она, снова приходя в ужас, — это — ваш план?! Да это самоубийство! Ни один не возвращался оттуда живым!
По его чётко очерченным губам прошла мимолётная, ехидная ухмылка.
— А мы вернёмся, — твёрдо сказал он, не отводя от неё испытующего, почти нежного взгляда, — гномы знают дорогу через них.
Ллиана вздохнула, не зная что и думать. Она побаивалась Вернера — от него ко всем, кроме неё почему-то, распространялась какая-то немая угроза, и в то же время она тайно восхищалась его красотой, умом и твёрдостью характера. За эти три недели, что они знакомы, он показал себя как истинный вождь — с этим Ллиана не могла не согласиться.
Из эльфов один лишь Альвиан, который хоть и был инициатором их союзничества с оборотнями, несмотря ни на что не доверял ему и всеми силами склонял к этому и Ллиану. Таким образом она, разрываясь между общим мнением и мнением лучшего друга, оставалась в неопределённости. Хотя сердце подсказывало ей думать о нем только хорошее…
Мама ничего не говорила ей по этому поводу. Да и зачем спрашивать? Время покажет, кому доверять! — Так решила девушка.
— Не кажется ли тебе это чересчур рискованно? — Запутавшись в мыслях и опасениях, Ллиана впервые сказала ему «ты».
— Нет, не кажется, — всё с той же хитринкой в глазах ответил тот, — а тебя это путешествие так волнует?
— Меня? Конечно, как по-другому? — Возмутилась девушка, задетая за живое, — я как-никак член совета….
— Ты им стала благодаря Альвиану, — прервал её Деймос, зорко глядя ей в лицо.
Уловив намёк, Ллиана вспыхнула до корней волос.
— Лишь отчасти, сэр, — огрызнулась она, едва сдерживаясь, — Он лишь выполнил мою просьбу. Будь я недостойна этого, эльфы с лёгкостью могли меня оттуда прогнать. Я там благодаря вере.
— Вере? Во что? — с холодным безразличием сказал тот, всё ещё неотрывно глядя на неё обжигающим взглядом так, что, несмотря на пылкость и самоуверенность, Ллиана почувствовала себя жертвой.
Однако она, не опуская глаз гордо выпрямилась.
— Вере в свою родину и в успех дела, которому я поклялась помогать, используя незаурядные способности феи и…
— ФЕИ?! Ты — фея?! — взревел он, словно раненный зверь, резко побледнев, ка саван. Ллиана сообразила, что сболтнула лишнего, однако такая реакция её удивила.
Его лицо ожесточилось до предела. Сейчас он казался ей буквально Аполлоном, и девушка, даже испугавшись, любовалась им.
«Что за чёрт происходит со мной в последнее время?» — удивилась она, краснея от гнева и смущения.
— Да, и что с того? — с вызовом, почти иронично бросила она, прикусив губу, — тебя это удивляет?
Теперь она над ним насмехалась. Словно мстя…
Внезапно произошло то, чего она явно не ожидала: Вернер вскочил и невероятным вампирским прыжком прижал её к стене, сдавив горло словно клешнями.
Голова закружилась от неожиданности, боли и нехватки воздуха.
— Лжёшь, — прошипел он, пронзая её горящим взглядом, — всех фей уничтожили!!
— Не… не всех…, прохрипела девушка, жадно ловя воздух, — Отпусти!
Ей пришлось дважды повторить это, прежде чем он понял, что она вот-вот лишится чувств.
Отпустив шею, он схватил её за затылок и повернул голову так, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.
В них она увидела гнев, душевную бурю и что-то ещё… что-то древнее, как жизнь, испепеляющее и возрождающее одновременно. Сам грех увидела она в этих влекущих синих глазах, вдруг растаявших, будто лёд под апрельским солнцем.
«Какой он красивый!» — в триста тридцать пятый раз подумала Ллиана. Словно он не пытался её только что придушить…
— Ты бы умерла во имя этого дела? — Вдруг ни с того ни с сего спросил он тоном лёгкой, светской беседы, но Ллиана поняла, что ему почему-то важно знать ответ на этот вопрос.
Девушка, не задумываясь ответила:
— Я бы не отдала свою жизнь просто так, — завороженно глядя на него, сказала Ллиана, — если бы я действительно была уверенна, что от моей жизни или смерти зависит исход, то тогда пожалуй, да.
— А если бы было нечто, или, вернее, некто, кто удерживал бы тебя от этого?
— Может, я мало знаю, — сказала девушка, пытаясь высвободиться из стальных объятий, — но пока я ещё не встречала чувства, которое было бы сильнее любви к родине.
Вернер словно гипнотизировал её взглядом.
— Любовь и ненависть, — тихо прошептал тот, отвечая одновременно и ей и своим мыслям и лишь крепче прижав её к стене.
