Орки хранили свою историю в песнях: песни лок’амон рассказывали о зарождении рода, лок’тра – о битвах, а лок’ваднод о жизни героев. Известно, что единственная из людей, о жизни которой сложена песня лок’ваднод – это Тари.
Поэтому Джайна склонила голову и сказала: «Такое сравнение – честь для меня. Я пошлю в Северную Стражу полковника Лорену, и уведомлю тебя, как только получу ее рапорт».
Тралл покачал говолой: «Еще одна женщина в твоих войсках, иногда я удивляюсь людям».
Джайна сжала посох и холодно ответила: «Что ты имеешь в виду? Считаешь, женщины не могут быть равными мужчинам?»
«Конечно же нет. И я бы не сказал», - быстро добавил он, пока Джайна не прервала, - «что они равны – как и не сказал бы, что жук и цветок могут быть равными. Они созданы для совершенно разных дел».
Джайна с благодарностью оценила подобную открытость и ответила Траллу, как когда-то Антонидасу. Молодой девушкой она настаивала на том, чтобы стать его ученицей. Архимаг же сказал ей: «Природа женщин такова, что шансов стать волшебниками у них не больше, чем написать арию у пса».
Как и тогда, она сказала Траллу: «Разве не тем отличаемся мы от животных, что можем воспитать себя так, как нам вздумается? В конце концов, найдутся те, кто будет доказывать, что орки природой созданы рабами». Джайна покачала головой: «Впрочем, как ты думают многие. Из-за чего женщине, чтобы чего-то достигнуть, приходится работать в два раза больше мужчины. Вот почему я доверяю Лорене больше, чем любому другому из моих полковников. Она докопается до истины».
От этих слов Тралл искренне засмеялся, откинув назад свою огромную голову: «Ты прекрасная женщина, Джайна Праудмур. Глядя на тебя, я понимаю, сколь много мне предстоит узнать о людях, хотя я и рос среди них».
«Зная у кого ты рос, я бы сказала, что именно потому тебе и надо узнать о людях больше».
Тралл кивнул: «Хорошая мысль. Пусть твой полковник-женщина расследует этот случай, после чего мы снова поговорим». Он направился к веревочной лестнице, которая все еще свисала с дирижабля.
«Трал», – он остановился и обернулся к ней. Она посмотрела на него ободряюще: «Мы не позволим этому союзу распасться».
Он снова кивнул: «Да, не позволим», - после чего поднялся по лестнице.
Джайна, в свою очередь, пробормотала заклинание на языке, известном лишь магам, и сделала глубокий вздох. У нее появилось чувство, будто желудок вывернулся, а склон, дирижабль, Тралл и Колючий Холм закружились и улетели, все стало расплывчатым и туманным. Момент - и картина приняла очертания привычного окружения ее покоев на верхнем этаже самого большого из замков Терамора, возвышавшегося над другими зданиями города.
Большую часть работы по управлению государством она делала не в тронном зале, пусть его громкое название и подходило для подобных дел больше, а в этой маленькой комнате с письменным столом и тысячами свитков. Джайна сидела на троне настолько мало, насколько это было возможно. Даже во время еженедельных приемов петиций она чаще шагала перед этим непривычно большим креслом, чем восседала на нем – она пользовалась залом редко. А эта маленькая комната и подобные ей напоминали те, в которых она училась у Антонидаса, с их разбросанными свитками и беспорядком на столе, поэтому в них Джайна чувствовала себя как дома.
Тронный зал еще кое-чем отличался от комнат - в нем было окно с видом на Терамор. Джайна знала: она никогда не закончит работу, если будет видеть перед собой Терамор – будет постоянно отвлекаться, удивляясь тому, что им удалось здесь воздвигнуть, и пугаясь, что ответственность за все это лежит на ней.
Телепортация всегда была тяжелым, истощающим процессом. И хотя тренировки позволяли Джайне быть в готовности сразу после телепортации, она предпочитала дать себе немного времени, чтобы восстановить силы, если все было в порядке. Сейчас она также немного подождала, прежде чем позвать своего секретаря: «Дюри!»
Старая вдова зашла через главный вход. В эти покои вело три входа. Два из них были известны всем: одним обычно пользовалась Дюри, второй вел в коридор, а также к лестнице к личным апартаментам Джайны. Третий был секретным входом, которым можно было воспользоваться для спасения. Только шесть человек знали о нем, и пять из них были его строителями.
Дюри смотрела на Джайну через свои очки. В ее взгляде мелькали огоньки злости. «Не нужно так кричать. Я, как всегда, сижу справа за дверью. Как прошла встреча с тем орком?»
Вздохнув, Джайна уже не в первый раз сказала: «Его зовут Тралл».
Дюри, эта хрупкая женщина, взмахнула руками, причем так, что чуть не упала. Ее очки свалились с носа и закачались на цепочке на шее. «Я знаю. Но это такое глупое имя. Я имею в виду, у орков есть имена Адский Крик, Молот Рока, Дрек’Тан, Баркс и им подобные, он же называет себя Тралл – раб. Какой уважающий себя орк возьмет такое имя?»
Не утруждая себя объяснениями, что самоуважения у Тралла больше, чем у любого другого из знакомых ей орков – тем более, что предыдущие сотни попыток это объяснить результатов не принесли – Джайна лишь сказала: «Правильно Дрек’Тар, а не Дрек’Тан».
«Все равно»,- Дюри вернула очки на нос. – «Это хорошие имена орков. Но не Тралл. Ладно, так как же прошла встреча?»
«У нас проблема. Позови сюда Кристофа и пошли одного из мальчишек найти полковника Лорену. Скажи ей взять отряд для поездки в Северную Стражу, а затем отчитаться мне». Джайна села за стол и стала перебирать свитки, пытаясь найти корабельные журналы.
«Почему Лорену? Не хотите позвать Лотара или Пирса? Кого-нибудь менее – даже не знаю, как сказать – женственного. Нравы в Северной Страже очень суровы».
Удивляясь, что всякий раз, как звучит имя Лорены, приходится вести подобные разговоры, Джайна сказала: «У Лорены упорства, как у Лотара и Пирса вместе взятых. Мне нужна именно она».
Дюри надулась. Для столь пожилой женщины это выглядело жалко. «Это не правильно. Военное дело не для женщин».
Джайна прекратила искать журналы и посмотрела на секретаршу: «Равно как и управление городом - государством».
«Это совсем другое дело», - безвольно сказала Дюри.
«Почему?»
«Просто так».
Джайна покачала головой. Три года, а Дюри так и не смогла найти более достойного ответа. «Немедленно позови Кристофа и пошли за Лореной, пока я не превратила тебя в ящерицу».
«Если превратите меня в ящерицу, никогда не сможете здесь что-либо найти».
Джайна беспомощно развела руками: «Я уже ничего не могу найти. Где эти проклятые корабельные журналы?»
Улыбнувшись, Дюри сказала: «Они у Кристофа. Мне передать, чтобы он принес их с собой?»
