Мундир одного из прославленных королевских полков…? Мудрые и достойные подражания старшие офицеры…? Благородное воинское братство равных…? Доблесть и бесстрашие проявленные на поле брани…? Блестящая карьера…?
— …Ну хоть цепи сняли. — Такими словами прокомментировал Готор, свое вступление в доблестные ряды Королевской Армии.
— Угу. — Подтвердил его слова Гаарз. — И кормежка тут не в пример лучше будет.
…Что ж — все это было истинной правдой. — Перед принятием присяги с них сняли цепи. А после — даже покормили. И в отличии от корабельной или этапной "кухни" — в Армии наполняли подставленную миску до краев, и выдаваемый кусок хлеба, действительно казался куском, а не крошкой-переростком.
…А какие чудные слова, сказал им полковник, сразу после того как преклонив колени, они хором повторили слова присяги…
— Вы, грязное отребье. — Сказал он, взирая на них по отечески добрым, но строгим взором. — Только не думайте, что приняв присягу — стали солдатами.,,
Никакие вы не солдаты — вы собственность 6-го гренадерского полка. Чуть более ценная чем ветошь для чистки мушкетов, но намного дешевле тягловых лошадей и верблюдов.
Так что первым делом, вбейте в свои вонючие головы, что пути обратно у вас нет. — Отныне, вы подчиняетесь Армейскому Суду, а он, в отличии от разных там добреньких гражданских судов, утирать вам сопли и входить во всякие положения, не станет.
…Для таких как вы, у него есть только два вида приговора. — Мягкий — повешенье. И суровый — запороть до смерти. Малейшее неповиновение…хотя бы брошенный в сторону капрала дерзкий взгляд — и вы отведаете один из них.
Про кражи, мародерство или попытки сбежать, — я даже говорить не буду. — Смерть, смерть, смерть. И не ждите что кто-то будет искать доказательства вашей вины, или какие-то там улики. — Одного подозрения будет достаточно.
Вбейте в свои насквозь прогнившие бошки, крепче чем слова Святых Заветов — вы не солдаты, и никогда ими не станете. Вы грязное пятно на знамени нашего полка, и ваши сержанты и офицеры ждут только повода его стереть.
Уясните своими тупыми головами эту истину — проживете подольше, и может даже сумеете сдохнуть с пользой для Короля. Вздумаете проверить мои слова, и смерть ваша будет столь же мучительна, сколь и неизбежна.
А теперь — лейтенант, они ваши.
Полковник оу Дезгоот, величественно развернулся, и вместе со своей свитой удалился. А на малом плацу Лагеря 6-го гренадерского полка, остался только пожилой мужичок с лейтенантским погоном на мундире, и кучка старшин с лычками капралов и сержантов на рукаве.
Лейтенант прошелся вдоль строя, вглядываясь в лица своих новых подчиненных, коих, после всех мытарств длинного пути, в живых осталось лишь пятьдесят два человека из сотни.
…Подчиненные, также не остались в долгу, и внимательно ощупали взглядами того, кто отныне станет верховным вершителем их судеб.
Да уж… — Ренки увидел перед собой глубокого старика, (лет сорок пять, не меньше), всего лишь с погоном первого лейтенанта, и самой что ни на есть, плебейской физиономией.
Гаарз, отметил про себя, что мужик, несмотря на возраст еще довольно силен и крепок. И даже он, верзила Гаарз — бывший чемпионом Порта по кулачной драке, вряд ли осмелится выйти против него на поединок.
А Готор отметил волевой и решительный взгляд, отблески разума в глазах, и вообще, — лицо человека опытного и бывалого.
— Ну значит так, свиньи. — Начал свою речь лейтенант, закончив обходить строй. — Меня зовут первый лейтенант Лаарт Бид.
Все между нами будет довольно просто. — Вы по-хорошему, я к вам по человечески. Вздумаете крутить и в свои воровские игры играться — прихлопну как муху, и никакого суда мне для этого не понадобиться.
(…Судя по имени и безграмотной речи — простолюдин выбившийся в офицеры из солдат. — Отметил про себя оу Ренки Дарээка.).
…Мне в помощь — два сержанта. — Продолжал лейтенант. — Они командуют тремя капралами. Соответственно и вас разобьют на три капральства.
Я говорю сержантам что делать. Они решают как, и передают капралам.
Капрал для вас — чуть повыше отца родного и поглавнее любого из богов, в коих вы там верите. Как он скажет, так и будет.
Капралы будут вас бить… у них вон, и палки для этого специальные есть. И будут они это делать часто, пока не вобьют в ваши головы хоть толику смысла.
Но кто поднимет руку на капрала, — умрет! Кто ослушается его приказа — умрет. Кто будет филонить и дурака валять — умрет…И не думайте что вы тут самый хитрые. Все ваши хитрости и уловки Армия знает еще с незапамятных времен.
Со всеми вопросами, пожеланиями и претензиями — можете обращаться только к своему капралу. Кто сунется хотя бы к сержанту — огребет палок по самое не могу. А уж коли найдется дурак заговорить со мной… — пусть лучше сам сразу удавится.
Хотите жить — забудьте кем вы там были раньше. Хоть вором, хоть купцом, хоть благородным. — Теперь вы в Армии, а это, считай, родились заново.
И главное помните — можно жить и солдатом. Только для этого надо вести себя по человечьи. А вздумаете прежнюю свою жизнь воровскую вести. — Не протяните и месяца.
Все — капралы, теперь они ваши.
И началась с тех пор у Ренки, армейское житье-бытье.
Красивый мундир? — Сто раз ха-ха! После того как их разбили на капральства — перед командой каторжников вывалили груду рваного тряпья, когда-то, давным-давно бывшего мундирами…до того как сменить десяток хозяев. И велели — "привести себя в надлежащий солдату вид"…Обуви, естественно, в этой груде не было.
Армейская служба? Обучение строевым эволюциями и экзерцициям с оружием? — Даже не смешно. — Какое оружие может быть у каторжников?
Самое смертоносное, что получили на руки новые солдаты Короля, это лопаты, мотыги, метлы, да несколько топоров.
А вся строевая подготовка — добежать и выстроиться в одну линию-колонну. Направо-налево-шагом марш…Шагом марш на работы с утра. И шагом марш вечером, обратно в расположение отряда.
Служба? — Копать, мести, таскать…Когда чего копать-мести-таскать не было — уходили в пустыню, таскать камни и выкладывать дороги. Но это хотя бы было понятно. А вот зачем, допустим, копать траншею до обеда, чтобы после обеда закапывать…? — Ренки поначалу понять не мог.
— Чтобы солдат не сидел без дела. — Совершенно спокойно, словно бы даже был согласен с этим безумием, пояснил ему Готор. — От безделья в голову разная хрень лезет, и тянет на глупые поступки. А пока солдат занят делом — он не так опасен и для самого себя, и для окружающих!
