За башнями простиралось небо, ибо на краю долины мир кончался.
– Ветер! Я заклинаю тебя твоими тайными именами – Борей, Эол, Зефир, Нот, – заклинаю четырьмя ветрами, принеси мне четыре вести с этих земель!
Ибо Гален припомнил, что порой спящим открываются странные знания и тайны.
Тихий голос у него над головой произнес:
– Я слышу вопли пытаемых, их стоны, всхлипы и сдавленные рыдания. Я слышу смех и веселье праведных, и по их приветствиям и речам я знаю, что этот народ живет безбедно и добродетельно. Я слышу шепот вод, пробегающих сквозь широкие сети, и догадываюсь о причине их благоденствия. Рыбаки закидывают огромные сети из человеческих волос в устья великих водопадов, срывающихся с края мира, и течение приносит в сети все потерянные сокровища из всех кораблекрушений в мировых океанах, о которых уже не помнит ни одна земная власть. Причина добродетели здешних жителей, как я слышал, в том, что один из властителей Моммура, града Бесконечного, назначил их тюремщиками обреченных и проклятых по законам безвременья. Постоянное и публичное напоминание о сверхъестественной справедливости подвигает народ к честности и открытости.
– Расскажи мне об этих проклятых, дух, – повелел Гален.
– Метод, применяемый тирионитами для исполнения своего долга, одновременно прост и жесток. Проклятые помещены в клетки, которые слишком малы для того, чтоб заключенный мог стоять или сидеть. Клетки целиком сделаны из утыканных шипами прутьев и на длинных цепях спущены со скал за край мира. В определенное время, в зависимости от периода обращения этих маятников, клетки пролетают на пути падающей воды, низвергающейся с края девятью водопадами. Она и питает, и мучает узников, ибо, пока они пребывают в полузатопленном состоянии, некоторых рыб, невесомо падающих в потоке, привлекает кровь на шипах клетки. Рыбы подплывают, чтобы испить крови из ран и ссадин, и сами накалываются на шипы. Пленник, если ему хватает ловкости рук, может поесть рыбы. По утрам вода превращается в обжигающий пар, а по вечерам в лед.
– Как называется это место?
– Я слышал, оно называется Кровавый Плач. Гален кивнул: так он и предполагал. Сон-лошадка говорила загадками, хотя и не лгала напрямую. Кровавый Плач находился за краем мира, это правда – но на расстоянии всего лишь длины цепи.
– Заключен ли там Азраил Эвернесский?
– Что до этого, юный маг, я не могу сказать, поскольку никогда не слышал от него ни крика, ни вздоха. Может, его там нет. А может, он просто не кричит от боли. Я ответил на четыре вопроса и сказал все. Но ты не спросил, да я и не ответил бы, какую опасность представляет край мира и что может спасти тебя, если свалишься за него.
И ветер стих.
Гален топнул ногой по камням.
– Земля! Говори! Из твоего лона вышел Адам, вышел Ясень, вышли Алалкомен и Мешия. Поведай мне теперь, что мне нужно знать об этой стране на твоем краю.
И голос, похожий на землетрясение, зашевелил почву под ногами, и путник услышал слова, отозвавшиеся дрожью в костях:
– Юный глупец, я чувствую стук копыт на моей широкой спине. Это едет рыцарь, чтоб убить тебя. Берегись! Он настигает!
При этих словах призывный перезвон тысяч сладкогласных колоколов вознесся мощной волной от города в долине, и по небу разлились красные сумерки. Внезапно небосвод за восточными башнями заполнило огромное золотое новорожденное солнце.
Громадный шар проплыл в нескольких сотнях футов над самыми высокими шпилями, и юноша видел, как их камни добела обожгло при прохождении этой гигантской сферы, а золотые лучи словно омыли утренние улицы потоками чистейшего огня.
В слепящем свете утра он увидел, что лес вокруг него состоял вовсе не из сосен. По обе стороны раскинулось кладбище колонн, тонких обелисков и стоячих камней, и лишь немногие из них оставались голыми. Большинство были оплетены и покрыты множеством благовонных нитей и палочек, которые Гален впотьмах по ошибке принял за сосновые иглы. Огненные лучи солнца прокатывались по горной стране и поджигали ритуальные благовония, так что огромный шар вставал посреди лесного пожара священных курений. Юноша вспомнил, что это солнечные обелиски, которые притягивают мощь светила.
Со струящимися по пепельно-бледным щекам слезами, ослепленный, без плана и цели заковылял он, кашляя, вниз по дороге. Со всех сторон в дыму клубилось ревущее пламя.
Впереди на дороге среди огня внезапно возник закованный в латы рыцарь на чалом скакуне. Обжигающие блики слепящего света зари вспыхивали на его броне. Он исходил дымом и паром, и от него шел ужасный жар, будто от печи. Когда он выхватил меч, тот вспыхнул огнем. Воин был одет в красное, узоры из меди и красного золота бежали по сияющей стали его кирасы, а на рубиновом шишаке шлема развевался гордый кроваво-алый плюмаж. Лицо он скрывал, и под этим шлемом мог оказаться кто угодно. На пылающем щите рдело изображение жаворонка.
Прибывший прогремел:
– Стой! Я воин зари. Это место – запретное как для смертных, всю жизнь не ведающих о кипящей вокруг войне, так и для слуг тьмы. Все, кто похоронен здесь, пытались пройти мимо меня.
И он повел мечом налево и направо. Насколько хватало глаз, могильные камни и памятники украшала надпись: «Убит на заре».
– Мы служим одному делу! – выкрикнул Гален. – Ибо я подданный Келебрадона, цитадели Света, и провел всю жизнь у нее на службе.
– Подданный? Подданные повинуются. Ступай назад. Ты не пройдешь.
– Мой мир в опасности, и только Азраил знает причину этого. Я приказываю тебе отойти и пропустить меня!
– Знаешь ли ты какое-нибудь имя или слова, чтобы приказывать мне? Если не знаешь, ты не властен пройти мимо меня, какие бы причины ни выдумал. Уходи, или я ударю тебя!
Дедушка наверняка знал нужные слова, но Галена им еще не обучили. Он был один.
– Ха! Ударишь меня? Меня?! Я один из стражей Эвернесса! Я владею силами, о каких ты и не догадываешься, малый дух! Я побеждал и худшие сны, чем ты!
Гален почувствовал, как от гнева и гордости покраснело лицо, а конечности задрожали от прилива энергии.
Без дальнейших препирательств красный рыцарь вонзил шпоры в бока своего чалого и, вращая дымящийся меч большими кругами над головой, устремился на дерзкого, словно намеревался затоптать его.
Но Гален наставил копье на противника и выкрикнул:
– Именем, данным Адамом прародителю вашей расы, – Уинрохим, Рохир, Эквус, Гиппос! Повелеваю, замри!
И конь остановился, споткнувшись, словно налетел на невидимую стену. Красный рыцарь был выброшен из седла головой вперед и рухнул кучей, но поднялся на одно колено, вскинув красный меч.
– Подлость! Какая низость! – воскликнул рыцарь. – Ты станешь сражаться копьем со мной, у которого нет равного оружия, а только меч в руке? Пощади меня лишь настолько, чтобы я мог подняться на ноги!
