Герцогиня шагнула к двери, постучалась и открыла ее. Элоса поморщилась. Мало того, что ее выгнали из комнаты и заставили спать вместе с Джэссайной, передняя, в которой раньше жила служанка, теперь была занята, и занята мужчиной. Чтобы попасть к себе или выйти, Элоса была вынуждена проходить мимо него.
По крайней мере он успел проснуться и одеться.
Сэр Укэррес с трудом поднялся им навстречу, тяжело опираясь на трость. Он был слеп на один глаз, и эта перекошенная сторона морщинистого цвета охры лица придавала ему насмешливый вид. Древний, как Ковчег, сенешаль Укэррес, их дальний родственник, взял на себя подготовку к приему наследного принца. Герцогиню же из-за ее скверного характера и расстроенных нервов вовсе освободили от этого утомительного занятия.
— Элоса! — просипел Укэррес. — Извини, пожалуйста, за беспокойство. Нам тоже очень неприятно тревожить тебя в столь ранний час.
— Ты что, целый день будешь держать его на ногах? — осведомилась герцогиня.
— Я думала, что хозяйка тут ты, — огрызнулась Элоса. — Садитесь, пожалуйста, дядя, а я устроюсь здесь. — Она присела на край кровати.
Старик с облегчением опустился на стул. Герцогиня вновь отошла к окну и уставилась в пустоту.
Укэррес положил обе руки на ручку трости и уставился в пол. Похоже, он не знал с чего начать. Элоса заметила, что на плиточный пол передней даже не позаботились постелить ковер.
— Элоса, дорогая, — наконец заговорил Укэррес, — скоро тебе исполнится семь тысяч дней. Могу ли я говорить с тобой как со взрослой? Потому что речь пойдет об очень серьезных, очень взрослых вещах. Мы рассчитываем на твое благоразумие.
— Ну конечно же, я оправдаю ваше доверие, дядя.
Укэррес кивнул и улыбнулся беззубым ртом.
— Отлично. Мы получили известие, что принц прибудет раньше, чем ожидалось. Он сообщил, что сегодня будет в Вайноке. Если охота окажется удачной, он проведет там день или два. Если же нет, он прибудет завтра, с первым ударом колокола.
Сердце Элосы радостно забилось.
— Прекрасные новости.
Сэр Укэррес поколебался с минуту.
— Да… и нет. Все в панике — приготовления еще не закончены.
Он запнулся, и Элоса встревожилась:
— Что случилось?
Старик глянул на герцогиню, по-прежнему стоящую у окна, потом вновь на Элосу:
— Ты ничего не заметила? Помнишь, как королевский курьер принес вам известие о приезде принца?
Еще бы не помнить! Они спокойно обедали в большой зале, когда на пороге вдруг выросла алая фигура. До того она никогда не встречалась с королевскими курьерами. Нет, этот момент просто невозможно забыть.
— Конечно, дядя.
— Не думаю, чтобы твой отец с тех пор улыбнулся хотя бы раз.
О чем он толкует? Но действительно, последнее время ей казалось, что отца гложет какая-то забота. И мать совсем не в себе.
Настала очередь Элосы оглянуться на герцогиню. Но от нее помощи ждать не приходилось.
— Вы хотите сказать, что отец не рад приезду принца, дядя? — спросила она.
— Это огромная ответственность, — ответил Укэррес. — И я рассказал тебе не все новости. Вместе с известием о прибытии принца мы получили предупреждение об опасности. Помни, все должно остаться между нами. — Старик еще понизил голос, хотя он и без того всегда говорил шепотом. — Во время пребывания принца здесь, в Найнэр-Фоне, на него будет совершено покушение.
— Мятежники?! — ахнула Элоса. — Они не посмеют! И потом, разве это возможно? Ведь замок неприступен. Нет, дядя, вы шутите.
Укэррес покачал головой:
— Мы получили недвусмысленное предостережение, Элоса. Предатель в замке, среди нас.
— Но… — «Немыслимо, просто немыслимо!» — Так охраняйте его хорошенько!
— Ну, в охране у принца недостатка нет, — согласился Укэррес. — Я ни на минуту не допускаю, что заговорщики добьются успеха. Но даже неудавшаяся попытка нанесет непоправимый урон чести твоего отца. Представь только, у него в доме… — Укэррес содрогнулся. — Подумай о мести короля!
— Мести? Дядя, вы не сильны в истории. Король в неоплатном долгу перед моим отцом.
— Для меня это не история, — печально возразил Укэррес. — Но должники недолго помнят о своих долгах.
— Но, — опять начала Элоса, — все слуги замка рабски преданы отцу и не задумываясь пожертвуют для нас жизнью! Кто же?
— Мы не знаем. Отец твой не знает.
— Элоса, — герцогиня наконец повернулась к дочери, — отец ужасно обеспокоен. Ты не замечала, что он выглядит совсем больным? Неужели ты не видишь…
Укэррес поднял руку, успокаивая ее.
— Твои родители, и я тоже, очень взволнованы. Мы обязаны отнестись к этим предупреждениям всерьез. Герцог решил заранее известить Виндакса и посоветовать ему не приезжать сюда.
Не приезжать? Немыслимо! Всю жизнь Элосе внушали, что ей самой судьбой предназначено выйти замуж за наследника престола. В конце концов, она — дочь первого вельможи королевства, а в Ранторре, а также в соседней Пиаторре не так уж много, даже совсем мало подходящих невест. Она же подходит по всем статьям: происхождение, титул, возраст, красота. Завидя королевского курьера, Элоса ни на минуту не усомнилась, что он привез приглашение ко двору, о котором она давно мечтала. Но оказалось, принц пожалует в Найнэр-Фон собственной персоной. Еще ни разу ни наследный принц, ни король Ранторры не появлялись здесь иначе как во главе армии. Цель приезда Виндакса очевидна. А теперь его хотят задержать!
— Разумеется, — заговорил Укэррес, — это не должно стать достоянием молвы, подобные вещи не объявляют во всеуслышание и не доверяют бумаге. Тут, леди, затронута честь вашего дома. Позора все равно не избежать, но в противном случае нас ждет еще больший позор. Твой отец лично предупредит принца.
На мгновение Элосу охватили подозрения. Вэк Вонимор говорил, что этому Укэрресу пальца в рот не клади. Но мать не стала бы участвовать в надувательстве, да и старику вроде бы незачем сочинять такую историю.
— Когда? — спросила Элоса.
Вопрос девушки удивил Укэрреса.
— После второго удара колокола, когда все лягут спать… кстати, спать будет и почти вся свита принца, так что больше шансов переговорить с ним без лишних свидетелей. Никому в замке ничего не известно. Приготовления пусть идут полным ходом, а завтра неожиданно объявят, что известие о кризисе в Рамо вынудило принца вернуться домой.
— Зачем вы рассказали мне?
— Я знал, как ты будешь огорчена и разочарована, — пояснил старик. — И подумал, что надо дать тебе денек на подготовку. — Укэррес понимающе улыбнулся, морщины стали еще глубже. Почему-то именно увечье делало его улыбку совершенно неотразимой. — Конечно, это удар для тебя, дорогая. Ничего, я уверен, что потом принц обязательно пригласит тебя ко двору.
