Были здесь два оранжевых на севере города, несколько зеленых и белых. Большое пространство в центре, захватывающее Петро-градку и Васильевский остров, было испещрено пятнами, заштрихованными красными, серыми, оранжевыми и зелеными линиями. Но больше всего Иво заинтересовали коричневые пятна, которых на карте было не меньше десятка.
Эддинг сказал, что ему нужно обратиться к представителям коричневой сферы, своей, родной. Это имело смысл – и Иво по наитию выбрал не самые большие, но и не самые маленькие пятна неподалеку от центра. Одно находилось рядом с Сенной площадью, другое – неподалеку от Адмиралтейских верфей.
Иво выскочил из вагона в последний момент, обнаружив, что поезд стоит на станции «Гостиный двор», в одной руке у него была книга Феофана, в другой – карта. В переходе он аккуратно сложил тряпку и сунул ее в задний карман потрепанных и коротковатых джинсов, а книгу – в громадный внутренний карман ветровки, отчего куртку тут же перекосило – телефон с зарядкой, лежащий с другой стороны, был гораздо легче.
Перегон до «Сенной» он проехал стоя – мест не было. Поднимаясь на эскалаторе, Иво обдумывал тактику – надо было как-то найти пресловутых «коричневых», магов-людей. Проблема заключалась в том, что если чародеев других сфер искать было проще простого – они сильно отличались от людей, – то своих слабому и в теории, и в практике магии Иво было не отличить от обычных прохожих. А напрягаться, чтобы постоянно видеть тела Силы, парень не мог – ему для этого совершенно точно не хватало энергии.
Впрочем, как оказалось, проблемы в этом не было – сразу на выходе из метро к Иво подошел милиционер, грубо взял под локоть и спросил:
– Турист?
– Нет, я на Васильевском живу, – спокойно ответил Иво.
– «Ложа Петра и Павла»? – удивился сержант, и глаза его сузились.
– Какая ложа? – Иво попытался вырвать руку – безуспешно, и тут же почувствовал мурашки, показывающие, что его осматривают – и не просто так, а с помощью магии. Такие, проникающие вглубь взгляды, он время от времени ловил – как правило, от нелюдей. – Послушайте, у меня есть к вам разговор…
– Пойдем, наговоришься еще, – сержант ловко вывернул руку Иво таким образом, что со стороны казалось, что они просто идут под руку, а на деле парень был вынужден шагать рядом с милиционером. – Васильевский остров – не лучшая рекомендация в наше время. Про «коричневых» в «Ложе» я не слышал, но подстраховаться надо.
В отделении милиции оказалось на удивление прохладно. Заперев парня в «обезьянник», сержант повесил на решетку изогнутый гвоздь и предупредил:
– Попытаешься выбраться – сработает сигнализация. Сиди без фокусов, жди старшого.
Иво сел в угол, достал книгу и принялся читать ее с самого начала. Из предисловия стало ясно, что написал ее Феофан Прокопович, один из сподвижников Петра Первого, сильный маг и видный деятель православной церкви. Конечно, про себя он мог и соврать, но по стилю чувствовалось, что автор действительно неглупый и уверенный в себе человек, который при этом заранее уважает любого, кто читает его книгу.
Время от времени Феофан ссылался на другие источники, о которых Иво никогда ничего не слышал: «Ораторий» Генсера, «Лють» Отрепьева, «Трижды сожженную рукопись» Игнатия Лойолы и другие.
Книга не была автобиографией, географическим справочником, приключенческим романом или учебником магии. Она совмещала в себе сразу все и являлась даже чем-то большим. Из фолианта Иво узнал, что люди – это всего лишь одна сфера из двенадцати, прочитал едкие описания десяти других и смутное, полное намеков упоминание одиннадцатой. С особым интересом одолел кусок, посвященный слаш:
«Черная сфера – источник страха, живут одиноко, внутренней злобы или доброты не имеют, умеют говорить с мертвыми. Телесной силы они необычайной, умирать не любят и терпят боль без судорог и метаний. Симпатий и антипатий в других сферах не имеют, праздного любопытства не терпят, чудеса творят страшные».
Сразу после сфер автор без всякой логики перешел к описанию трактиров на дороге из Москвы в Петербург: одни всячески рекомендовал, от других предлагал держаться как можно дальше.
Также иногда Феофан загадывал что-то вроде загадок – например, указывал, что у него есть источник мощи, но скрыт он ото всех, и даже пояснял, как его найти, но настолько путано и туманно, что сделать это было наверняка невозможно – «меж двух небесных элохим, на уровне глубокого подвала».
Увлекшись чтением, Иво не заметил, как прошло больше трех часов. Подняв в какой-то момент глаза, он понял, что напротив сидит крепкий старик и пристально на него смотрит.
– Меня зовут Василий Сергеевич, – мягко произнес тот. – А тебя?
– Иво Эдуардович, – с готовностью ответил парень.
– Плохо имя с отчеством сочетается, – заметил собеседник. – Насколько я вижу, ты не подсоединен к источнику. Мозолей на теле Силы нет, но само тело не очень характерное для человека. Книжку читаешь необычную, неплохая, кстати, копия, и сохранность хорошая. Да еще живешь на Васильевском острове. Кто ты, Иво Эдуардович? Расскажи то, что, как ты думаешь, мне нужно знать.
Старик взмахнул рукой, и парень неожиданно почувствовал острый приступ желания рассказать собеседнику все. Начиная с того, как Эддинг вынул недоношенного ребенка из мертвой женщины, и заканчивая встречей на Сенной с сержантом милиции.
Иво мотнул головой, сопротивляясь порыву.
Дед удивленно расширил глаза:
– Блок? Амулет, которого я не вижу? Парень, ты понимаешь, что, упираясь, делаешь себе только хуже?
Он еще раз взмахнул рукой, но на этот раз – резче, и словно додавливая кистью.
– Я родился восемнадцатого июня тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Отец неизвестен, мать погибла перед родами. Выходил и вырастил меня слаш Эддинг, отпрыск Фиона. Сегодня Эддинг был убит неизвестными. В наследство мне достались эта книга, карта Петербурга и пять тысяч рублей. Я приехал на Сенную площадь, чтобы найти магов коричневой сферы, которые помогут мне обучиться и отыскать убийц приемного отца. – С каждым словом Иво становилось все легче.
– Это многое объясняет, – старик усмехнулся. – Дети легко адаптируются. Лично я даже полчаса рядом со слаш переношу с трудом, а ты жил около одного из них семнадцать лет, естественно, у тебя выработалась привычка. Странная история, но я тебе верю – придумать слаш, который бы взял на воспитание человеческого ребенка, – невозможно. Это оксюморон. Хотя, как я слышал, иногда они рождаются из мертвых тел, возможно, он как-то провел параллель с собой. С другой стороны, кто я такой, чтобы копаться в логике и психологии черных?
