Он говорил без голоса. Она билась в его хватке, но казалось, что это его никак не задевает.
Легкие сжимались и требовали воздуха. Вода наполняла ее ноздри, проникала в тело. Она не хотела сдаваться тьме и монстру. Но ей нужно дышать.
Она уже была готова сдаться и глотнуть воды, но почувствовала жар ниже горла. Легкие наполнил воздух. Она взглянула на кулон, что светился, как звезда.
Перед глазами появлялись изображения. Она моргала, сосредотачиваясь. Сначала – умывальник с белой керамической миской, а рядом – прямоугольный стол с книгами. Дальше – ее кровать на резной платформе. Горло Аи Линг сжалось при виде знакомых предметов ее спальни.
Последней появилась ее мама. Она сидела на кровати, склонив голову и плача, закрывшись ладонями. Она была такой маленькой и хрупкой.
Из глаз Аи Линг полились слезы. Она чувствовала их соль в горле, а кулон снова вспыхнул и дал ей глоток воздуха. Она плакала с мамой, пока ее слезами не наполнилось озеро.
Ты оставила ее с разбитым сердцем. С долгом, что ей не уплатить. Ты должна была выйти за господина Хуана и помочь семье. Но ты испугалась долга и сбежала.
Голос был словно мед, испещренный осколками стекла.
Под ней силуэты бормотали на древнем языке, двигаясь вместе с ней в бездну. Аи Линг понимала их. Эгоизм. Неблагодарность. Бесполезная. Она хотела оторвать уши, выколоть глаза, чтобы эти голоса замолчали.
А твой отец. Он так тебя любил. Бесполезная дочь. Отец сказал тебе, что ты особенная. Он соврал. Последнее слово было воплем. Оно ворвалось в ее голову и разносилось эхом.
И появился ее отец в его любимой темно-синей одежде.
Он протянул к ней руку, на лице его смешались тревога и любовь. Аи Линг хотела заговорить, дотянуться до него.
А потом из его глазниц посыпались сотни личинок, пока все еще тело не превратилось в кишащую массу. Кожа отделилась от плоти, кости посыпались вниз. И разлетелись серебряной пылью на ее глазах.
Твой отец мертв. Уходи домой.
Аи Линг прикусила язык, чтобы не закричать. Ложь, - вопила она мысленно. Но часть ее верила этим словам.
Уходи. Возвращайся .
Хвост сжал ее сильнее, выдавливая воздух, что она получила. Он раздавит ее.
Ей оставалась лишь тьма, смешанная с горячими солеными слезами.
Кто-то гладил щеку Аи Линг. Она открыла глаза и скривилась, увидев ярко-синие небеса. И над ней появилось лицо юноши.
- Ты в порядке?
Она взглянула в его странные янтарные глаза, такой цвет она еще не видела. В них была тревога.
«Нет, - хотела она сказать, - я не в порядке. Отец мертв. И, скорее всего, мама тоже».
Она хотела сжаться в комок и плакать. И спать. Вечно. Она дрожала, хотя ее промокшую одежду и замерзшую кожу согревало теплое вечернее солнце.
- Забери меня отсюда, - прошептала она. Большего она выдавить не смогла.
Аи Линг почувствовала, как ее поднимают сильные руки незнакомца. Она прижалась к нему, доверившись, чувствуя лишь усталость и горе. Она закрыла глаза, мир вокруг нее исчез.
Глава четвертая:
Аи Линг проснулась от треска веток в костре. Сквозь прикрытые веки она видела свет. Она не хотела открывать глаза.
Рядом что-то зашуршало. И любопытство взяло верх. Она приоткрыла глаза и увидела юношу, сидевшего у костра и шевелившего ветки палкой. Огонь разгорался ярче. Аи Линг чувствовала его тепло.
Что она ему сказала? Аи Линг не могла вспомнить.
Она повернула голову, пытаясь разглядеть его лицо. Он заметил и взглянул на нее. Странные янтарные глаза. Их она помнила.
- Ты проснулась, - сказал он.
Аи Линг посмотрела на огонь. Скоро сумерки. Она видела это по небу и понимала по пению птиц. Веселому пению. Так они пели и до того, как она попала в озеро.
Ей это приснилось? Она коснулась все еще мокрой одежды, но ему не ответила.
- Я нашел тебя у берега, - сказал он. – Ты почти утонула. Я пытался тебя вытащить, но что-то словно тянуло тебя обратно.
Он снова пошевелил в костре палкой, огонь вспыхнул. Он нахмурился.
- Вода была прозрачной. Озеро мелкое. И у твоих ног ничего не было. Но мне пришлось тащить изо всех сил, - он опустил руки на колени.
- Ты спас меня. Даже не знаю, как за такое отблагодарить, - сказала Аи Линг.
Он склонился вперед и улыбнулся. Это смягчило его лицо.
- Так она говорит.
Аи Линг осторожно села, придвинувшись к костру. Она невольно коснулась нефритового кулона.
Она крепко сжала его в руке, вспомнив глотки живительного воздуха, что наполняли ее легкие.
- Ты дрожишь. У тебя есть другая одежда?
Она поежилась, не ожидая его тревоги. Рука отыскала сумку, что заменила ей подушку. Ему можно верить?
- Да, - сказала она.
- Я отвернусь.
Аи Линг взглянула на его спину, он даже договорить не успел. В другой ситуации она предпочла бы спрятаться за кустами, но она не могла сейчас уйти от приятного тепла костра. Она надела синюю хлопковую тунику и штаны, что заботливо сшила ее мама. Но она не сводила взгляда со спины юноши, пока переодевалась. Мокрые вещи она разложила у костра.
- Все, - сказала она.
Он повернулся к ней, она разглядывала его. У него был высокий лоб, широкий нос и серьезное лицо. Его вещи были поношенными, но качественными. Она бы дала ему восемнадцать-девятнадцать лет. Он спас ее. Может, лучше остаться с ним, хотя бы ночью.
- Меня зовут Аи Линг, - сказала она.
- Я Чэнь Юн.
Словно с ней шутил свет огня, ведь его лицо то казалось похожим на ксианское, то иностранным. Она потрясенно поняла, что он лишь наполовину ксианец.
Такого она еще не видела. Люди были или из Ксии, или нет.
- Ты голодна? – спросил он.
Она не думала об этом, но в животе заурчало. Она проголодалась.
- Я купил несколько булочек с мясом. Они, наверное, уже остыли, но все еще вкусные.
Чэнь Юн протянул ей две крупные булочки. Тесто было толстым, но сладковатым. Начинка была сочной, этот сок стекал по ее подбородку и пальцам.
- Так ты все же голодна, - улыбнулся он, отмечая очевидное.
Аи Линг кивнула, смутившись. Булочки почти мгновенно исчезли.
- Ты путешествуешь одна? – спросил он.
Она вспомнила, какой одинокой оказалась, какой слабой. Один взгляд на Чэнь Юна, и она поняла, что он не знает, какой сложный вопрос задал. Она отвела взгляд.
- Я ищу отца, - горло Аи Линг сжалось. Она сглотнула. – Но… он может быть уже мертв, - рыдания взяли верх, она пыталась подавить их. Она прижала к лицу ладонь. Мало того, что незнакомец нес ее на руках, как ребенка, так она теперь и плачет перед ним.
